Игры в жизнь - Александр Чубарьян

К одному из продавцов компактов, только начинавшему раскладывать товар на прилавке, подошел русоволосый крепыш лет двадцати с бумажным пакетиком семечек в руке.

— Здоровеньки булы! — весело поздоровался он с продавцом.

— О-о! Какие люди! — Продавец перегнулся через столик и пожал крепышу руку.

— Семечки будешь? — спросил крепыш.

Вместо ответа продавец раскрыл ладонь, и туда насыпалась из кулька добрая жмень.

— Леха, ты куда пропал? — спросил продавец крепыша.

— Да так, работа, учеба… Некогда было. Есть новенькое что-нибудь?

— А я уж грешным делом подумал, что ты у кого другого диски покупаешь. Для тебя сегодня есть «Эвери Файтерс» второй, видел его?

— Не, я уже давно не играл, времени не было.

— Работа?

— Ну да. Это ж дело такое. Кайфовая игрушка?

— Ты просто уйдешь в аут. Полная трехмерка, анимация выше крыши, интерфейс как у «Мортала» четвертого для «соньки», похожий, управление можно с клавы, можно с мыши, можно джойстик. Кунг-фу, айкидо, капоэйра… Игра-бомба!

Продавец компактов еще долго мог бы превозносить достоинства игры, но Леха, уже знакомый с этими длинными рассказами, взмахом руки прервал словоизлияния продавца.

— Давай. — И достал из кармана деньги.

Через пять минут Леха вышел из ворот рынка и остановился у края дороги. Еще через пять минут он садился в пойманную машину.

В руках он сжимал компакт-диск, а сам довольно улыбался чему-то, известному лишь ему.

Ашот Казарян пребывал в мрачном расположении духа. Только что он вышел из здания областного ФСБ, куда его вызвали по повестке в качестве свидетеля.

То, что делом занимается Служба безопасности, его совсем не устраивало.

Следователь задавал вопросы, большинство которых совершенно не относилось к перестрелке напротив его дома. Зачем следаку знать, чем занимается оформленная на его племянницу фирма «Глория» и какие льготы получает возглавляемая им лично ассоциация каратэ-до, о которой в последнее время так много идет нехороших слухов. Когда Ашот спросил, что идут за слухи и кто их распространяет, следователь лишь улыбнулся и сказал, мол, слухи есть слухи, их к делу не пришьешь. Сказал, а сам улыбается и в глаза так смотрит нахально, словно намекает — хотя как посмотреть, может, и пришьется что-то.

Вольготно развалившись на заднем сиденье своего «Мерседеса-600», Ашот смотрел в окно и думал о том, что становится старым, если уже принимает близко к сердцу даже не угрозы, а так, пустую болтовню мусора. Он мог бы пойти на допрос (или беседу) вместе со своим адвокатом, но в последний момент передумал. Себя захотел проверить, нервы свои. Вот и проверил. Нервы ни к черту. Сейчас бы поехать отдохнуть куда-нибудь на пару недель. «Вот с Хызыром решу вопрос, — подумал Ашот, — и поеду погреюсь на солнышке».

Вспомнив о Хызыре, Ашот нахмурился. Неизвестно, поверил Хызыр ему или нет. Не звонит, ничего не говорит. Больше всего боялся Ашот неизвестности, неопределенности, когда ничего не знаешь заранее и невозможно спланировать будущее. Ищет ли Хызыр настоящего убийцу, или решил, что это подстава, а тогда уже либо киллер вычисляет, где лучше навести на Казаряна кружок оптического прицела, либо бородатые дагестанцы с АКМами сидят в неприметных «жигулях» где-то, где бывает Ашот, и ждут своего часа пули в рожках, которые, повинуясь приказу указательных пальцев, вырвутся на волю, чтобы искромсать тела Ашота и тех, кто окажется рядом.

Коротко тренькнул мобильник. Ашот посмотрел на табло: определитель номера показал ему, что звонит Марик, который сегодня должен был узнать, что менты делают со своей копией фильма и какие результаты достигнуты. Ашот поднес трубку к уху.

— Да.

— Ашот Агопович, это я.

— Я понял. Что у тебя?

— Сегодня вечером фотографию парня покажут по телевидению. Уже раздают фотки всем пэпээсникам, я там немного проспонсировал, чтобы распечатали в типографии это… как ее… ну, «Их разыскивает ми…»

— Ясно, — перебил Ашот, — а по картотекам что?

— Я еще не видел кого надо, но там вроде голяк полный. Да вы не сомневайтесь, найдем эту суку. Он за все ответит. Кстати, знаете, что Мирон Хызыру сказал?

— Что? — Любая информация про Хызыра и его мнение интересовали Ашота сейчас в первую очередь, поэтому он насторожился, даже чуть подобрался, сев ровнее.

— Мирон говорит, что это инопланетянин. Сто пудов, так и сказал. Хызыр его на хер послал. — И Марик хихикнул в трубку.

«Господи, ну и идиот! — подумал со злостью Ашот, отключая телефон. — Какого ж ты хрена ржешь, если не сегодня-завтра грохнут тебя, и не помогут тебе ни шуточки-прибауточки, ни связи среди высокопоставленных ментовских чиновников. А инопланетянин — это забавно. Все-таки такие трюки исполнял, на уровне фантастики». Ладно, главное, чтобы, когда найдут парня, первым до него добрался он, Ашот.

Уж очень ему хотелось побеседовать с русским Рэмбо.

«Мерседес» подъехал к воротам трехэтажного дома и остановился. Ашот смотрел, как открывают охранники тяжелые металлические ворота, и вновь ощутил желание уехать куда-нибудь надолго и забыть про все проблемы.

Фотографию парнишки показывали по местному телевидению два раза: днем и вечером. Ничего во время показа не говорилось о происшествии напротив дома Ашота, просто объявили, что ищут его в качестве свидетеля по делу. Какому делу — тоже не упомянули. Про это происшествие вообще не упоминали в средствах массовой информации, хотя слухи по городу уже расходились, причем самые невероятные.

Областная ФСБ оказалась не самой крутой инстанцией, проводившей расследование. Начальник УФСБ генерал-майор Олег Николаевич Зарицын получил указание из Москвы встретить и обеспечить необходимой информацией группу людей, старший из которых представился Зарицыну при встрече на военном аэродроме как майор Лебедев из Службы внешней разведки. Прибытие этих пятерых человек, одетых, нарушая все сложившиеся стереотипы, в разнобойную одежду — спортивные костюмы, джинсы, пестрые майки, — но державших с собой одинаковые чемоданчики-кейсы, не сулило генералу ничего, кроме головной боли, однако делать было нечего, и он повез разведчиков к себе в управление, чтобы там рассказать им все, что известно, и показать запись происшествия.

Начальнику УГРО тоже было несладко. С одной стороны — восемь трупов и давление начальства ускорить процесс расследования и найти убийцу, с другой же — запреты того же начальства допрашивать потенциальных свидетели — Ашота Казаряна и Хызыра Мовсаева. Такая постановка вопроса бесила бывшего опера, и он уже не раз, приходя домой, срывал злость на жене и сыне. Семейная обстановка была накалена не меньше, чем вся остальная.

INSTALLATION COMPLETE — высветилась знакомая надпись на семнадцатидюймовом мониторе. Леха потянулся, хрустнул пальцами и потянулся к мышке. Закрыв ненужные окна на рабочем столе, он нашел в меню «Пуск» иконку с надписью ВСЕВОЗМОЖНЫЕ БОИ-2 (рус. версия).

Картинка рядом с надписью изображала кулак, держащий в руке черный пояс.

Леха щелкнул по иконке, и стрелочка мыши исчезла, сменившись на песочные часы. Впрочем, длилось это одно мгновение; на экране появилась красочная заставка, изображавшая двух каратистов в боевых стойках и старика с шестом между ними.

Игра загрузилась.

На экране в несколько рядов находились чьи-то портреты. Под ними мерцала пояснительная надпись «Выберите героя». Леха навел курсор на здоровенного рыжего парня, и надпись сменилась — теперь внизу было написано «Сэм Галахер, бои без правил».

Курсор перепрыгнул на китайца в соломенной шляпе — «Вон Янг, стиль змеи».

Женщина с улыбкой — «Сара О'Доннел, общая техника кунг-фу».

А эта девка была и в первой версии!

Здоровенный негр был боксером по имени Бобо.

Лохматый черноволосый тип, чем-то похожий на Рикки Мартина, частично оказался его тезкой — «Рикки Монтана, капоэйра». Курсор остановился на нем, а затем щелкнул по портрету. Появившаяся внизу синяя полоса начала постепенно менять свой цвет на красный — пошла загрузка уровня.

— Ну что ж, начнем, — пробормотал Леха и натянул наушники.

На экране началась жестокая схватка.

Раньше это было кафе-мороженое с обязательным молочным коктейлем и вазочкой с пломбиром, посыпанным орехами или тертым шоколадом. Потом предприимчивые хозяева поставили в зал видеомагнитофон с телевизором — вход стал стоить рубль, мороженое куда-то пропало, а контингент посетителей поменялся: теперь вместо мамочек со своими детками в кафе стали ходить прыщавые юнцы, которые щелкали семечки под хруст ломаемых Брюсом Ли костей и тискали своих подружек под стоны Эммануэль. Однако волна видеосалонов прошла, видеомагнитофоны теперь стояли почти в каждой квартире, и кафе вновь поменяло свой имидж — теперь оно превратилось в бар с разливным пивом, раками и тремя игральными аппаратами возле входа. От кафе-мороженого не осталось ничего, кроме названия, которое не менялось со дня его открытия. «Шахерезада» — было написано над входом в кафе, но остроумные завсегдатаи прозвали его «Шахердвазада». О том, что здесь был видеосалон, напоминал телевизор, приютившийся в самом конце барной стойки; телевизор хотели убрать, но за него вступился бармен, который смотрел его в те минуты, когда нечего было делать. Иногда к нему присоединялись и сидящие за стойкой клиенты — телевизор стоял поперек стойки, и экран был виден с любой ее стороны.