Кто к нам с мечом? (СИ) - "lanpirot"

— В общем так, парни, — произнес я, с удовлетворением оглядев хари своих молодчиков, измазанные подсыхающей кровью, и указал на Роберта Хартмана, — берите вот этого дядю и тащите его к машине.

Глава 2

Бим и Бом молча подорвались с места и, ухватив что-то бормочущего в пьяном забытьи оберфюрера Хартмана за руки и за ноги, потащили его на улицу.

— Ну что, адьос амиго! — с удовлетворением оглядев поле синей битвы, произнес я. — Надеюсь, что черти в аду не дадут вашим нежным задницам заскучать…

— Тьфу на тебя, Хоттабыч! — Не сдержался командир, брезгливо поморщившись.

— Ты, о чем подумал, Петрович? — Захохотал я, взглянув на князя Головина ехидно прищурившись.

— А ты, о чем? — почуяв подвох, переспросил командир.

— Я — о раскаленной сковороде. А вот ты…

— Все, хватит, старикан! Не будем терять времени! — Съехал с темы Александр Дмитриевич, резко направившись к выходу из столовки.

— А то знаю я вас, аристократов с голубой кровушкой, — продолжая ворчать, пошел я следом за князем Головиным. — С вами надо ухо востро держать… — И вновь дико заржал. Видно, зеленый змий вновь начал свою неспешную циркуляцию в моей крови, основательно вдарив по моей и без того «сорванной с нарезки» головешке.

На улице Умруны запихнули так и не очнувшегося Робку на заднее сидение его личного автомобиля и замерли неподвижными истуканами, ожидая дальнейших распоряжений.

— Ну что, — поинтересовался у меня Александр Дмитриевич, — поехали?

— Погодь, командир, давай сначала нашего нализавшегося немецкого камрада отправим отсюда подальше, — предложил я. — Пусть к родителям уедет… А я постараюсь не задеть тот район.

— Хорошо, — согласился со мной Головин. — Тогда нужно разыскать водителя сего чудного аппарата. — И он провел рукой по гладкой полировке черного «Мерседеса».

— Я, кажется, знаю, где он может обретаться — в гарнизонной казарме, — произнес я, покручивая кончик своего длинного седого уса. — Вроде бы туда его Кайндль определил, пока Робка должен был здесь обитаться. Сейчас отправлю за ним своих бойцов…

— Каких бойцов? — Неожиданно переполошился командир. — Этих? — И он указал на застывших подле автомобиля Бима и Бома.

— А ты других здесь видишь? — вопросом на вопрос ответил я Головину.

— Сдурел совсем, старый? Или хмель последние остатки мозгов затуманил? — Грозно навис надо мной командир. — Ты хочешь всю казарму раньше времени переполошить, заслав туда этих красавцев? — Недовольно указал он на мой существенный просчет.

— Идешь ты, пляшешь! — Я звонко хлопнул себя по лбу ладонью. — Совсем дед последние мозги пропил! Сейчас сам схожу…

— У тебя другая задача, Хоттабыч! — Остановил мой порыв командир. — Оставь это мне.

Я увидел в Магическом Зрении как от князя Головина в сторону казармы выстрелили Силовые ниточки его Ментального Дара, разворачиваясь в уже знакомую мне «Ловчую Сеть». Ага, вот как он собрался притащить сюда водителя «Мерина» — просто внушить ему эту мысль. Здорово придумал! И ходить никуда не надо! А ведь и я б так мог… Даже моего сопутствующего Дара вполне хватило бы для такого нехитрого фокуса. Вот только додуматься самостоятельно до этого я так и не сумел. Залил, старый, зенки. Хорошо, что командир рядом! Вместе с ним мы и горы свернем!

Дар князя Головина оказался как всегда на высоте — не прошло и пары минут, как мы услышали дробный перестук сапог бегущего к автомобилю денщика и водителя нашего высокопоставленного фрица. Не обращая никакого внимания ни на нас, ни на наших продвинутых Зомби, водитель запрыгнул в салон, завел машину и стремительно покинул территорию концлагеря. На пропускном пункте, оборудованном лишь шлагбаумом — центральные ворота после моего Силового вмешательства еще не успели восстановить, машину оберфюрера беспрекословно пропустили. И вскоре она, промчавшись по дороге мимо аккуратных домишек мирно спящих бюргеров, скрылась из моих глаз.

— Ловко ты это провернул, командир, — с легкой завистью к отточенному до идеального Дара князя Головина, произнес я. — И ведь при этом ни слова не произнес!

— Учись, старичок, пока я жив, — усмехнулся Александр Дмитриевич, — иногда в нашем деле главное не сила, а умение!

— Типа, тяжело в учении — легко в бою? — Выдал я известный афоризм Александра Васильевича Суворова. — Плавали, знаем! Вот прихлопнем фашистскую гадину, отправлюсь прямиком к нашему дорогому Кощеюшке на обучение — он еще тот профессор кислых щей. Он-то меня как раз всему плохому и научит.

— Уже научил, — слегка поморщившись, произнес Головин, окинув меня оценивающим взглядом.

А выглядел я еще тем красавцем. Самое смешное, что бухал я с немцами именно в таком вот непотребном виде — прогнившего клыкастого мертвяка, попорченного Кромешным Проклятием. А вот чтобы меня не раскусили, Александр Дмитриевич все это время натурально дурил эсэсовцам головы. Всем сразу! Одновременно! И никто не догадался, что привычный им старикан, на самом деле сейчас совсем не такой, каким кажется! А можно было просто их прибить, чтоб не мучились. Хоть при помощи Ментального Дара князя Головина, хоть при помощи моего, вернее любого из моих сопутствующих.

Да взять хотя бы Заморозку — самый первый Дар, пробудившийся у меня в этом мире. С нынешним Резервом я легко мог превратить всю столовку в филиал Студеного Ада, а гребанных эсэсовцев в настоящие произведения искусства — ледяные статуи какой-нибудь шизанутой Снежной Королевы. Но за все их смертные грехи безболезненно умереть во сне — слишком уж простое и легкое наказание. Не-е-ет! Пусть еще немного помучаются, падлы! Пусть их, сука, живьем обглодают бессловесные бойцы майора Легиона! Для начала… А после — в аду… Хотя, это я уже говорил. Что-то частенько стал дедушка повторяться.

— Ладно уже тебе, командир, дедушку старого третировать! — Я нарочно попытался нахмурить брови и сделать обиженное лицо, однако мои действия произвели эффект абсолютно обратный ожидаемому.

— Не делай так больше, Хоттабыч! — слегка отшатнувшись от меня, на полном серьезе предупредил меня товарищ оснаб. — Если не хочешь, чтобы я тебе мозги вскипятил, или всю обойму выпустил!

— А в чем проблема, командир? — Алкогольные «пары» все еще затуманивали мне рассудок, но с каждым мгновением соображать становилось все легче и легче. Похоже, что со временем нужно будет искать другой способ как следует расслабляться — с алкогольным опьянением мой организм «Асура новой формации» уже справляется на раз-два.

— А ты себя в зеркало видел? — нервно усмехнулся командир. — Не суетись сейчас, — заметив, как я заозирался в поисках зеркала, произнес Александр Дмитриевич, — потренируешься как-нибудь на досуге.

— Хорошо, — понятливо кивнул я — мне и самому жуть, как интересно стало: а чего это у меня с рожей приключилось? — Переходим ко второй части Le ballet de la Merlaison [1]?

[1] Марлезонский балет (фр.) — букв. «Балет дроздования», («Балет об охоте на дроздов») — балет в 16 актах, поставленный королём Франции Людовиком XIII.

— Хоттабыч, ты умничать завязывай! — проворчал Александр Дмитриевич. — Я-то потомственный князь, и по-французски меня с детства натаскивали, и историю королевских и аристократических родов в меня едва ли не кувалдой в черепушку вдалбливали. Но у тебя-то с твоими четырьмя классами церковно-приходской такие познания откуда?

— Оттуда! — голосом пьяного Никулина из «Бриллиантовой руки» коротко, но многозначительно заявил я. — Фильмы у нас там, — намекая на свой альтернативной и потерянный мир будущего, напомнил я князю Головину, — хорошие снимали. Жалко, что у вас подобных еще нет…

— Ничего, у нас еще все впереди! — оптимистично заявил товарищ оснаб.

— Поживем — увидим, — с изрядной долей скептицизма, вздохнув, произнес я. — Очень на это надеюсь. А теперь, командир, давай уже продолжим надирать нацистские задницы!