Хранитель сада - Кэролайн Андерсон

Кстати, а как ее имя? Вероятно, когда узнает, то все встанет на свои места...

— Анна ушла домой, — сообщил ей Джо, открыв дверь. Он сердито взглянул на нее, когда она поцеловала его в щеку. — Вместо нее пришла Дженни. Сказала, что специально рано пришла, чтобы помочь собраться. Тебе действительно надо идти в это общество? — укоризненно спросил он.

Она в ужасе посмотрела на сына.

— Куда? Я никуда не собираюсь!

— Тебе необходимо посетить благотворительный аукцион монастырского приюта, — напомнила ей соседка, возникая за Джо в тесной маленькой прихожей.

Джорджия прислонилась к двери и взвыла.

— Я так устала! — захныкала она. — Хочу только стакан доброго холодного вина и немного забыться. Дженни, я не могу идти!

— Нет, можешь. Прими ванну, а я принесу тебе стакан вина. Ты можешь пить и тем временем думать, что наденешь.

Джорджия бросила портфель в угол прихожей, сняла туфли и направилась к лестнице.

— А где Люси?

— Спит в гостиной. Она устала, но отказалась ложиться в кровать, пока не увидит тебя в выходном платье.

— О, черт, — тихо выругалась Джорджия и, смирившись, пошла наверх. Ей сейчас не хватало только благотворительного аукциона, но она сама предложила свои услуги. Им необходимо ее присутствие, придется пойти.

Наполнив ванну, Джорджия бросила горсть освежающей соли, подумала, не высыпать ли все содержимое пакета, но остановила себя, поскольку уже добавила смягчитель воды.

Вошла Дженни и протянула стакан вина. Джорджия погрузилась в горячую пенящуюся воду, сделала глоток вина и опустила на край ванны голову. Блаженство! Если бы можно было просидеть здесь всю ночь!

Он все-таки ошибся в отношении дома, предположив, что это будет старый живописный маленький коттедж или деревенский дом на тихой улочке. Дом оказался скромным, но современной постройки, в конце Церковной улицы. Оживлял его небольшой сад, определенно принадлежавший ей.

Мэтт припарковал машину, прошел по дорожке к парадной двери и позвонил.

— Я открою, — раздался голос, сопровождающий громкие шаги, и дверь открыл парнишка лет восьми-девяти. У него были каштановые волосы, озорные зеленые глаза и такой же, как у матери, рот. — Да? — резко спросил он.

— Э-э... мама дома? — Мэтт вдруг почувствовал себя глупо — он даже не знал ее имени. Он протянул мальчику мобильник. — Мы перепутали телефоны в поезде, вот я и приехал, чтобы поменяться.

— О, она в ванной. Пожалуйста, входите. Я скажу ей.

Не закрыв дверь, он оставил Мэтта на лестнице и побежал наверх.

Мэтт прошел в прихожую и стал ждать. Появилась маленькая девочка с кудряшками — более светлыми, чем у матери. Глаза девочки с любопытством разглядывали его, голова склонилась набок.

— Привет, меня зовут Мэтью, — представился он. — Я пришел повидаться с твоей мамой.

Она вынула изо рта большой палец и улыбнулась, обнажив зубы со щербинкой.

— А я Люши, — прошепелявила она. — Мамошка идет в обшештво, и она наденет нарядное платье. Я не ложушь, штобы пошмотреть.

Мэтт напрягся, вникая в сказанное девочкой, и подумал, не сможет ли он потянуть время, чтобы тоже увидеть мамочку в выходном платье.

Вниз по лестнице с шумом слетел мальчик и остановился.

— Мама просит подождать, она через минуту придет.

— Хорошо. Может быть, ваш папа... — начал было Мэтт.

— Он умер, — с полным безразличием ответили они хором.

— А-а... — Мэтт послушно вошел с ними в комнату, где все было перевернуто вверх дном. Подушки с дивана и кресел были сняты и составлены как карточный домик. Стулья разбросаны, а шторы на окнах висели под очень странным углом.

— Ой! — воскликнул мальчик и, хватая подушки, стал небрежно бросать на диван. Мэтт помогал, укладывая подушки на нужное место.

Все это напомнило ему о собственном детстве. Сколько раз он это проделывал! И сколько раз ему попадало за беспорядок! Невольно улыбнувшись, он выровнял шторы, и в этот момент в дверях появилась женщина с полотенцем на голове, с босыми ногами, в небрежно подвязанном старом банном халате, подол которого волочился по полу.

Она выглядела слишком молодой, чтобы быть матерью этих двух маленьких разбойников, — молодой, беззащитной и излучающей свежесть и чистоту. Господи, как она красива....

— Еще раз привет, — произнесла она.

— Привет. — Голос его прозвучал хрипло. — Извините, что не вовремя пришел...

— Все в порядке. Я забыла, что должна уезжать снова.

— В какое-нибудь хорошее место? — спросил он, хотя это было совсем не его дело.

Она сморщила носик и покачала головой.

— Совсем нет. На благотворительный аукцион монастырского приюта.

Он почувствовал раскаяние. Его тоже приглашали, а он отказался, потому что не рассчитывал так рано вернуться. Может быть, еще не поздно пойти, тогда он сможет побыть в ее обществе.

— Надеюсь, вы хорошо проведете время, — утешил он, но она снова с сомнением наморщила носик.

— Вряд ли, это обязанность. Я продаю свои услуги.

Гмм... Надо надеяться, возникшую у него скабрезную мысль нельзя прочитать по глазам, иначе его выставят за дверь.

— И чем вы занимаетесь? — спросил он, и в это время в доме зазвонил телефон.

— Ах... простите, — извинилась она и, повернувшись на пятках, вышла из кухни, захлопнув дверь.

— Мамошка жанимаетша шадиками, — сообщила ему Люси.

Вот откуда обилие цветов перед входом. Это можно использовать, подумал он, и мозг его заработал. Садовник, обслуживающий благотворительные аукционы... Стало быть, если ему удастся каким-нибудь образом раздобыть билет, то он сможет заполучить ее для оформления своего сада и в придачу несколько часов ее времени. Потрясающе.

Значит, она вдова и, кажется, рядом нет никакого мужчины, исполняющего роль мужа.

— Так что... мамочка идет одна? — спросил он, выуживая сведения из детей без малейших угрызений совести.

— Нет. Питер отвезет ее.

Кто, черт возьми, этот Питер?

— Питер? — простодушно переспросил он.

— Питер — мамин приятель, — поджав губы, объяснил Джо.

— Джо он не нравитша, — пояснила Люси.

— Он так разговаривает с нами, как будто мы идиоты, — сказал, защищаясь, мальчик.

Итак, Джо, с которым она говорила по телефону, был ее сыном. Хорошо. Стало на одного претендента меньше и одним союзником больше — мальчику не нравится ее приятель. Прекрасно!

Кухонная дверь вдруг открылась, и снова вошла женщина, держа в руках сырое полотенце. Влажные пряди непослушных волос прилипли к лицу.

— Питер не сможет поехать, — объявила она в пространство. — Дьявольщина.

— Проблемы? — поинтересовался Мэтт, решив, что Бог все-таки существует, если дает прямо в руки такую потрясающую возможность.