Срединные пути - Афет Сариев

— Хм. Оригинальная религия у вас, — ухмыльнулся Василий Иваныч. — Только не пойму, почему враждуют касты, если сыновья главного бога не враждуют меж собой?

— Как же боги-наместники могут враждовать, если они братья и под оком великого отца? А касты враждуют, потому что люди. Люди слабы и жадны. Если дани больше собирает один храм, так служители другой завидовать начинают.

— Разве дань не богам принадлежит? Причем тут сами служители и их жадность?

— Ну-у… и я об этом думал, — растерялся Борис. — Им, наверное, тоже что-то перепадает.

— А что в дань люди несут богам? — продолжал вопрошать его Василий Иваныч.

— Всякое, — развел руками Борис. — золото, украшения.

— Ты предполагаешь, что ваши боги носят украшения и копят золото? Можешь представить себе бога, да еще в женских украшениях, подсчитывающим на небесном своде барыши? И что же это за бог, которому нужны золото и украшения? Я себе таким могу представить только жадного купца. Да и то, вряд ли навесит на себя украшения. Скорее, продаст их на рынке. И еще могу представить себе служителя касты в этой роли.

— Это совсем не так, — неуверенно возразил Борис. — Дань наша доказывает богам нашу готовность лишаться ради них ценностей.

— Тогда выходит, что иначе богам не будут ведомы человеческие готовности на лишения. Чем тогда боги будут отличаться по возможностям от своих жрецов? И где у богов тогда гарантия, что дал человек дань лицемерно, а сам изнутри, как гнилой фрукт.

— Нет. Боги видят человека насквозь!

— Тогда для чего, все-таки, дань носят?

Борис ничего не смог возразить. Только похлопал глазами.

— Ты хочешь сказать, что служители нас обманывают?

— А разве ты сам можешь иначе объяснить причину их вражды на почве количества дани богам?

Борис опять задумался. Будучи умным человеком, не мог без обоснования отвергать предложенную Василием Иванычем гипотезу. А достойное объяснение в голову не приходило.

— Ты должно быть образованный человек, — продолжал Василий Иваныч. — Много знаешь форм религий на земле?

— О, да! Много у разных народов есть ложных религий, не знающих истинного бога Хросо.

— Я не о том. Вот ты знаешь о существовании множества религий. Теперь скажи мне: есть хоть одна религия, которая через священников не собирала бы дань своему богу?

Борис задумчиво покачал головой:

— Как я знаю, такой нет.

— Если все так делают, это тебе ни о чем не говорит? Не кажется ли тебе, что религия форма наживания служителей на верующих?

— Но их боги ложные… — вяло возразил Борис.

— Предположим, что единственно истинный бог Хросо. Но ты согласен, что ваши служители ничем не отличаются по делам от служителей ложных богов? Значит, как и те наживаются на дани. А бог не может быть несправедливым. Иначе, зачем на него рассчитывать в молитвах. Теперь, справедливый истинный бог видит, что творят его служители из года в год, из века в век его именем и милостиво не обращает на этот грех внимания. Он остается в твоих глазах справедливым богом?

— Что ты хочешь этим сказать? — охрипшим голосом осведомился Борис.

— А я уже все, что хотел, сказал, — улыбнулся Василий Иваныч. — Настала твоя очередь что-то сказать в ответ. Но только не сейчас. Пойди домой, пообмозгуй, потом вновь встретимся и поговорим. Договорились?

Борис рассеянно кивнул и грузно поднялся со стула. Василий Иваныч проводил его до двери и поспешил обратно к дочери.

Глава 2

Со следующего месяца Виктор вплотную занялся созданием местной типографии. Уже из изготовленных деталей первый помощник Федора собирал конструкцию станка с кареткой на рельсах.

Теперь Виктор проводил целые дни в ангаре, стоя над душой парня. Вынуждал по сто раз переделывать связки, замерять ход до миллиметра, регулировать горизонтальность и синхронность динамических деталей станка. Потом, из кузницы поступили заготовки под пресс. Помощник переместился за фрезерный, и вновь началась возня с многократными замерами. Виктор оставил его в покое только неделю спустя, когда не нашел к чему уже придраться.

Новенький печатный станок с кареткой и прессом на четырех направляющих, рассчитанным на формат книжной страницы в пятьдесят строк, теперь свободно функционировал за счет ряда зубчатых колесиков на подшипниках, только посредством одного длинного рычага.

— Вот теперь можно сказать, все нормально, — удовлетворенно в последний раз нажал на рычаг Виктор. — Теперь по этим замерам тебе нужно собрать еще пару таких станков.

Под типографию отвели маленькую пещерку, которую строители по принятому стандарту застроили кирпичными стенами и застелили пол. Туда собирались переместить типографские станки. А Виктор уже переключился на Федора.

— Не больше этого размера должны быть, — изобразил он на бумаге печатную букву. — Весь алфавит и знаки препинания. Вот форма и размер такого литера. — Виктор выложил перед ним новый чертежик. — Сначала на торце таких стальных литеров гравируешь зеркально все необходимые знаки. По ним выдавливаем формы отливок.

— Виктор, это дело серьезно задержит производство пистолетов, — огорчился Федор.

— У тебя есть хорошие помощники. Им там поручай. А кроме тебя эти гравировки никто не сможет сделать. Поэтому, сам лично займись этим делом, и немедленно.

Федор нехотя забрал чертеж и направился к станку, а Виктор тут же засел за проектирование корпуса матрицы под сборку будущих литеров.

Спустя некоторое время в ангар заглянул Сергей. Он сразу направился к Виктору за письменный стол и сел рядом.

— Приветствую, Витек. Чем занят?

— Да вот, типографией занимаюсь. А ты чего не работаешь?

— Я по делу к тебе. Видишь ли, наша Валентина нас подводит.

— Что? Начались проповеди?

— Нет. Другое. Сочинение детям давала на странную тему: «гордость — человеческий порок». Каково тебе?

Виктор удивленно воззрился на друга:

— Это, в каком смысле порок? Ладно, нужно спросить у нее самой.

— Тогда пойдем, заглянем к ней прямо сейчас. Нужно разобраться что происходит.

— Может, поручим выяснять профессору? Все-таки она его подчиненная, а не наша.

— Да что по каждому поводу загружать человека? Пусть отдыхает. Мы и сами сможем разобраться. Давай, пошли.

Виктор с сожалением посмотрел на бумагу с недоконченным рисунком, поднялся и пошел за Сергеем к выходу, на ходу цепляя тулуп.

Валентина оказалась дома одна. Семен, как всегда пропадал с утра до ночи в больнице. Она крайне удивилась приходу друзей, но не подала виду. Пригласила в гостиную, предложила откушать чаю: