Лэйси из Ливерпуля - Маурин Ли

— Она выглядит как вурдалак, — прошептала она.

Миртл была немного старовата для такого обилия косметики — губной помады, теней для век, туши для ресниц и румян. Сейчас она смазалась, и Миртл напоминала старого грустного клоуна. У корней ее вьющихся рыжих волос была заметна седина, а концы были обесцвечены перекисью. Хозяйка служила плохой рекламой для своего салона-парикмахерской.

— Не слишком их расчесывайте, дорогуша, — заметила миссис Пайпер, когда бигуди были сняты. — Мне нравится, когда они тугие. Так завивка дольше держится.

Элис слегка распрямила волосы пальцами, и миссис Пайпер спросила:

— Сколько с меня, дорогуша?

— Полкроны.

— И оно стоит того! — Она ушла, оставив Элис трехпенсовик на чай. Голова ее очень напоминала начинку эклера.

Дверь закрылась, и Элис в раздумье перевела взгляд с Бернадетты на Миртл, которая медленно засыпала.

— Мне не разрешается делать стрижку, во всяком случае официально. — Обычно, чтобы подстричься, она отправлялась к Бернадетте, а та приходила к ней.

— Ну, если ты не подстрижешь меня, похоже, этого больше никто не сделает. — Бернадетта схватила накидку и завязала ее вокруг шеи. — Сделай их чуточку короче, и все дела. Знаешь, Эл, у тебя определенно есть талант. Ты не могла бы стричь лучше, даже если бы получила профессиональное образование. Я и пришла-то только потому, что завтра Рождество и я рассчитывала на сладкий пирожок и рюмочку шерри. И вот такая незадача, — она повысила голос, чтобы Миртл услышала, — в том, что касается шерри.

Элис засмеялась:

— Садись, дорогая. Чуточку короче, ты сказала?

— Ровно на дюйм. На миллиметр длиннее или короче, и я пожалуюсь дирекции.

— Может быть, тебе повезет. — Элис атаковала ножницами гладкие волосы Бернадетты, зачесанные на один глаз, как у Вероники Лейк. — С нетерпением ждешь сегодняшнего вечера?

Бернадетта широко улыбнулась:

— Еще как. Мне всегда нравился Рой Мак-Брайд. Он работает в бухгалтерии. Я едва не запрыгала от радости, как девчонка, когда он пригласил меня на свидание — представляешь, в ресторан, в канун Рождества!

— Надеюсь, ты замечательно проведешь время. — Она положила руки на плечи подруги, и они посмотрели друг на друга в зеркало. — Только не слишком расстраивайся, если он окажется таким же, как все остальные, хорошо, дорогая?

— Как большинство остальных, ты хочешь сказать. Все, что мне нужно, это компания, все, что нужно им , это… в общем, я не могу подобрать для этого приличного слова. Такое ощущение, будто мужчины считают, что молодая вдова готова на все. — Ее обычно жизнерадостное личико посерьезнело. — Ох, Эл, до чего мне жаль, что Боба убили. Я чувствую себя такой виноватой, встречаясь с другими мужчинами. Мне очень одиноко, но все-таки не настолько, чтобы я прыгала в постель к первому встречному мужчине. Если бы у нас были дети! По крайней мере, это заставило бы меня почувствовать себя нужной.

— Я знаю, дорогая, — с нежностью сказала Элис.

— Мы все откладывали и откладывали детей, пока у нас не будет своего дома. Не хотели обзаводиться семейством, снимая квартиру. А потом началась война, Боба убили, и с тех пор все просто ужасно. А я по-прежнему живу в тех же меблированных комнатах.

Элис сжала ее плечи:

— Не забывай, мы будем рады видеть тебя завтра, если ты сможешь вытерпеть пустую болтовню. Не замыкайся в себе, ведь это Рождество.

— Я иду к маме, Эл, но все равно, спасибо. — Бернадетта коснулась руки Элис. — Прости меня, дорогая, что я так расхныкалась. У тебя сейчас хватает своих проблем, особенно после того, что случилось с Джоном. Просто все дело в том, что ты — единственный человек, с которым я могу поговорить.

— Не смейте извиняться, Бернадетта Мойнихэн. Ты тоже единственная, кому я рассказала о Джоне. Сегодня была твоя очередь поплакаться. В следующий раз это буду я.

Прибыла последняя клиентка, миссис О'Лири с десятилетней дочерью Дэйзи, одноклассницей Маив; длинные золотистые кудряшки Дэйзи определенно нуждались в стрижке. К этому моменту Миртл уже давно спала, похрапывая во сне.

— Хотите, чтобы я обслужила вас? — предложила растерянная Элис. — Мне осталось совсем немного с Берни.

— У меня ведь нет выбора, правда? — рассмеялась миссис О'Лири. — По крайней мере, я надеюсь, что вы подстрижете меня ровно с обеих сторон. Миртл это обычно не удавалось. Иногда я задаю себе вопрос, почему мы ходим сюда. Полагаю, оттого, что это удобно — прямо в конце улицы, но, думаю, мне стоит все-таки попробовать сходить в парикмахерскую на Марш-лейн. Миртл работает все хуже и хуже. И дело не только в том, что она пьет. От нее никакого толку, даже когда она трезвая. Если бы не вы, Элис, это заведение давным-давно бы закрылось.

— Слушай, слушай, — воскликнула Бернадетта. — Все держится только на Эл!

Элис залилась румянцем, но в душу ей закрался страх. Что она будет делать, если Миртл закроется? Элис начала работать здесь четыре года назад, сначала простой помощницей: там подмести, здесь протереть, усадить женщин под сушилки, вытащить их оттуда, вымыть клиенткам волосы, принести полотенца, завязать накидки. В последнее время, когда Миртл буквально пошла вразнос, ей приходилось взваливать на себя все новые и новые обязанности. Трудно проработать в парикмахерской так долго и не научиться тому, что здесь делают. Элис вполне могла управиться с шампунем и укладкой, с завивкой «Марсель» или «Эжени» и даже с перманентной завивкой (это оказалось значительно проще, чем накручивать каждую прядь волос на бигуди), и у нее, похоже, обнаружился талант в обращении с ножницами. Вся хитрость заключалась в том, чтобы правильно держать их.

Да и жила она на соседней улице. Так здорово заскочить домой, когда в парикмахерской дела идут ни шатко ни валко, и приготовить своим девочкам чай, присмотреть за ними во время каникул. Обычно она приносила Кормака с собой. Ангельский ребенок, он спокойно лежал в детской колясочке на кухне, играл на тротуаре, когда подрос, или рисовал в уголке, если на улице шел дождь. Но дело было не только в удобстве или в лишних деньгах, хотя и в этом, конечно, тоже. Сейчас работа в парикмахерской помогала ей отвлечься от того ужаса, в какой превратилась ее жизнь с прошлого мая. Для большинства людей окончание самой страшной войны, которую когда-либо знал мир, означало праздник, радостное событие. Для Лэйси оно стало кошмаром.

В салоне Миртл царила совершенно иная атмосфера: яркий, уютный, полный жизни маленький мирок за плотными кружевными шторами на окнах, совершенно изолированный от внешнего мира. Здесь всегда было над чем посмеяться, послушать последние сплетни. Женщины обсуждали ход войны — она, наверное, закончилась бы быстрее, прислушайся Уинстон Черчилль к советам клиенток Миртл Риммер.

Большинство женщин охотно, даже с нетерпением, открывали душу своему парикмахеру. В Бутле было несколько очень респектабельных мужчин, которых хватил бы удар, узнай они о том, что о них рассказывали женщины. Но Элис никогда ничего и никому не передавала, даже Берни.

Бернадетта подождала, пока Элис подстригла кудряшки Дэйзи О'Лири ровно с обеих сторон и миссис О'Лири заявила, что удовлетворена. Она пожелала им счастливого Рождества и ушла домой.

Элис заперла дверь, перевернула табличку с надписью «Открыто», так что теперь она гласила: «Закрыто». Женщины волоком втащили хозяйку в ее квартиру на втором этаже и уложили на кровать.

— Господи, — выдохнула Бернадетта. — Ну и вонища здесь. Да она не может даже навести порядок у себя, Эл, не говоря уже о том, чтобы управлять парикмахерской.

Постель была не убрана, занавески задернуты. Элис укрыла Миртл несколькими грязными одеялами и с беспокойством оглядела ее.

— Я, наверное, загляну сюда после обеда. Посмотрю, как она тут. Она говорила что-то о том, что собирается к подруге на чай.

— У нее есть родственники? — спросила Бернадетта.

— Есть дочь где-то. В Саутгемптоне, по-моему. Муж Миртл умер много лет назад. — Элис услышала, как кто-то постучал в дверь парикмахерской, но не обратила на это внимания. Там висело объявление о том, что Они закрываются в четыре часа.

Когда Бернадетта ушла, Элис подмела пол, прошлась по нему влажной тряпкой, вытерла пыль, отполировала зеркала, расставила стулья, установила все три сушилки под одинаковым углом и связала грязные полотенца в узел, чтобы отнести их в прачечную, когда салон вновь откроется после Рождества. Она огляделась кругом, проверяя, не упустила ли чего. Н-да, кружевные занавески нуждались в штопке, не говоря уже о стирке, стены срочно требовали покраски, да и линолеум нужно было заменить, пока какая-нибудь клиентка не провалилась каблуком в одну из многочисленных прожженных дыр и не свернула себе шею. А в остальном все было в порядке. Она могла идти домой.