Прихоть русского немца. Приключенческий роман - Владимир Колычев

– Подонок! – обругал Швецов неизвестного минера. – Будь моя воля, усадил бы тебя на бомбу, да так, чтобы взрыватель сработал, как только пошевельнешься. Ты бы ее неделю высиживал, не жравши и не спавши, а потом я бы тебя отпустил на все четыре стороны, чтобы ты всю поганую жизнь вспоминал об этом.

– Аня, вызови Лося.

В дверь постучали.

– Входи, дорогой, – искренне обрадовался Швецов, увидев Лося, протискивающего бочком в дверной проем.

Камуфляжная армейская форма на главе «Барсов» сидела мешковато. Он был упитан и напоминал бочонок, к которому прилепили нескладную рыжую коротко стриженую голову.

– Ты, случайно, не пил сегодня? – осведомился Швецов.

– Я на службе, Рома, – сухо ответил Лось и обиженно поджал губы.

Вопрос ему явно не понравился. По универмагу ходили слухи, будто Лось свой рабочий день без бутылки не начинает, но Швецов его пьяным ни разу не видел.

– Вот и замечательно, – развеселился Роман. – После восемнадцати часов отгонишь «Форд» в гараж. А то я разволновался и пару рюмок коньяку жахнул. Лады?

На широком, как сковородка, лице охранника проступили красные пятна.

– Ты мне не доверяешь, Рома?

– С чего ты взял?

– Я же сказал, с тачкой все в порядке. Ложная тревога.

– Я тебе верю, Леша. Так мы договорились? А ключи у Аннушки заберешь. И еще одно. Выясни, кто меня заказал. Только не надо рожу пучить. Я хочу перетереть проблему, а не шмалять из автомата.

Когда побледневший Лось покинул кабинет, Швецов от души расхохотался.

Напряжение отступило. Его смущало, что за последний месяц объемы продаж сократились на десять процентов. Надо хорошенько разобраться, почему народ потерял охоту к походам за шмотками. Инфляция вроде ни при чем, не лоханулись ли с номенклатурой товаров? Однако разобраться с пикирующей торговлей ему так и не удалось.

– Из Клоппенбурга звонят, – раздался в селекторе возмущенный голос Анюты. – Такой наглый, сил нет. Говорит, что вы его хорошо знаете, просит соединить.

– Он хотя бы представился? – раздраженно поинтересовался Роман.

– Сказал, Крабом зовут.

Куропяткин

Сергей Куропяткин любил субботу. В этот день можно было хорошенько выспаться и встать часиков в десять, когда пятилетняя дочка Катюша, уставшая от тишины и ничегонеделанья, с криком «Банзай!» запрыгнет в кровать к родителям, проскользнув ужом между ними, начнет щекотать маму. Марина смертельно боится щекотки, взвизгнув, пулей вылетает из кровати. Сергей страшно рычит и тигром набрасывается на дочку, которая со счастливым ужасом закрывает глаза, готовясь принять мученическую смерть в лапах разъяренного зверя. Сергей зарывается лицом в ее пушистые волосы, слегка прикасается пальцами к розовой пятке дочки. Катюша тоже боится щекотки, судорожно дрыгнув ногами, она спрыгивает с кровати и бежит в ванную, где мама, почистив зубы, придирчиво вглядывается в зеркало, дабы убедиться, что она по-прежнему хороша и привлекательна.

Сергей встает с кровати, запахивается в любимый черный халат, подойдя к окну, раздвигает шторы. Квартира Куропяткиных расположена на верхнем этаже двенадцатиэтажного дома, который местные жители называют «небоскребом». Когда небо безоблачно, ослепительная синева мгновенно заполняет самые дальние уголки спальни, многократно отражаясь от лакированных стенок платяного шкафа. Сергей открывает двери и выходит на балкон, прихватив с собой пачку «Примы». Сигареты с фильтром он не курит – слишком слабые. Первая затяжка обволакивает мозг сладким туманом. Что ни говори, отечественный табак без всякой химии до костей продирает. После пяти затяжек Сергей тушит окурок в консервной банке, наклонившись, с удовлетворением рассматривает свой «Запорожец». Раритет, на котором Куропяткин колесит по городу – объект бесконечных шуток, даже Марина без обиняков называет машину уродцем. Она давно просит Сергея избавиться от консервной банки и наотрез отказывается в ней ездить. Сергей к «горбатому» относится с философским спокойствием, поскольку денег на покупку приличного автомобиля все равно нет. И хоть на трассе из авто больше семидесяти километров выжать невозможно, для поездок на дачу или в лес за грибами оно вполне годится.

Затем Сергей отправляется на кухню, где вкусно пахнет поджаренными гренками и кофе, который жена умудряется варить из тех отходов, которыми зарубежные производители пичкают Украину. Марина намазывает на золотистые ломтики сливочное масло и отгоняет от стола Катюшу, которая пытается стащить с тарелки вкуснятину. Дочке нельзя есть много мучного, она и так пухленькая, но традиционная утренняя манка давно вызывает у малышки отвращение. Сергей укоризненно качает головой и спрашивает дочку: «А где же наша почта?». Девочка, вспомнив о своей субботней обязанности, комично хлопает себя ладошкой по лбу и восклицает: «Прости, папочка, я совсем забыла». Она берет в прихожей ключ от почтового ящика и спускается на лифте на первый этаж.

Сергей работает редактором отдела «Право» в газете «Наши ведомости» и выписывает не только местную прессу, но и несколько центральных изданий. И хотя Куропяткин знает, о чем пишет его родная газета, во время завтрака первыми читает «Ведомости». Ему нравятся уютные колонки новостей, броские заголовки и запах свежей типографской краски. «Ведомости» отличаются от прочих изданий не только сногсшибательным содержанием, но и современной версткой – интересный материал сразу бросается в глаза, а фотографии не столько иллюстрируют, сколько обогащают и дополняют материал.

Однако суббота не задалась. Марина уже поставила перед ним чашечку кофе и поближе пододвинула тарелку с гренками. Сергей взял в одну руку любимые «Ведомости», а в другую соблазнительно пахнущий ломтик хлеба, когда громко и противно зазвонил телефон. Сергей и сам не смог бы объяснить, почему этот вполне обычный звонок вызвал тревогу.

– Алло, слушаю вас, – Куропяткин все еще надеялся, что его беспокойство совершенно беспочвенно.

– Это Сергей Филимонович? – раздался в трубке враждебный мужской голос, показавшийся Куропяткину знакомым.

– Я вас слушаю, – сухо повторил Сергей.

– Это вас усопший Лепихов беспокоит, – раздраженно рявкнула трубка.

Куропяткин узнал голос начальника уголовного розыска областного управления милиции Андрея Лепихова.

– Это вы, Андрей Виленович?

– А кто же еще? – заорал Лепихов. – Ты что, решил меня похоронить? Не дождешься!

– Я вас не понимаю, Андрей Виленович, – упавшим голосом произнес Куропяткин.

– Он не понимает! – начальник угро, судя по всему, готов был разорвать журналиста на части. – Да ты свою паршивую газетенку хоть иногда читаешь?

– А в чем дело, Андрей Виленович?

В трубке раздались короткие гудки. Куропяткин осторожно развернул газету и стал медленно, по буквам, читать свою статью. Когда дошел до строчки «на могиле покойного начальника угро области Андрея Лепихова», не поверил глазам. Неужели он действительно так лопухнулся? Куда смотрели литературный редактор и дежурный по номеру?

– Что случилось? – встревожилась Марина.

Куропяткин положил перед супругой газету, ткнул пальцем в нужное место. Марина пробежала текст и непонимающе уставилась на Куропяткина.

– Я не мог такую чушь написать! – взорвался Сергей. – Сейчас же поеду в редакцию и найду авторский вариант.

К немалому удивлению Куропяткина, «Запорожец» завелся с пол-оборота. Такое случалось крайне редко. Прогрев двигатель, Сергей включил первую передачу и выжал полный газ. Дежуривший на первом этаже здания охранник долго и недоуменно рассматривал удостоверение Куропяткина, хотя в появлении журналиста ничего удивительного не было – сотрудники редакции довольно часто приходили сюда в выходные дни. Сергей одним махом преодолел лестничный проем, вихрем промчался по коридору. Открыв дверь в свой отдел, врубил компьютер. В изнеможении плюхнулся в кресло. Пока машина загружалась, размышлял, кто напортачил. Уволюсь, если моя вина, размышлял он. Нельзя так подставлять человека, который тебе доверился. Дрожащей рукой Куропяткин щелкнул «мышкой» по кнопке «Пуск» вошел в «Проводник» и открыл нужный файл. Когда на экране появилось злополучная статья, Сергей, затаив дыхание, впился глазами в текст. От волнения на лбу выступили капельки пота. Так и есть! В тексте черным по белому было написано: «На могиле покойного отца начальника угро области Андрея Лепихова». Уже легче. Оставалось только выяснить, какой гад убрал папашу Лепихова из статьи. Куропяткин набрал номер Топорковой. Она в этот день была дежурным редактором и вполне могла подправить Куропяткина.

– Викуля, как отдыхается? – Сергей старался говорить как можно спокойнее, хотя ему ужасно хотелось брякнуть какую-нибудь гадость.