Маска Ра - Пол Доуэрти

Послышались сдавленные смешки. Колдунья что-то ответила на незнакомом им языке. От не понятных слов повеяло таким холодом и злостью, что у насмешников кровь застыла в жилах и сразу припомнились рассказы о могуществе этой ведьмы. Разве не говорили люди, что она может вызывать призраков и посылать злого духа за ангелом смерти, чтобы он, словно коршун, кружил над ее жертвами? Главарь сразу же уловил мгновенную перемену настроения у своих спутников.

– Вперед! – скомандовал он.

Компания продолжила путь. Наконец они остановились у подножия пологого холма. Перед ними на вершине был вход с портиком в незавершенную гробницу Тутмоса. Главарь отобрал двоих, и все трое, как змеи, поползли наверх. Достигнув вершины, они замерли и осмотрелись. Стражников было всего трое. Они беспечно сидели, прислонясь к столбам у входа. Оружие грудой лежало на земле, как и их бронзовые шлемы. Опорожненные кувшины из-под пива валялись у ног занятой болтовней троицы. Главарь подал знак ждавшим внизу амеметам. Они оставили колдунью, а сами тоже поднялись на холм. Из мешка появились луки и стрелы. Трое убийц опустились на колени. Самый чуткий из часовых услышал шорох и, сорвав со стены факел, бросился вперед. Ему выпало стать первой жертвой: оперенная стрела с наконечником глубоко вонзилась в его горло. Двое его товарищей вскочили и оказались отличной мишенью, освещенные огнем факела. Снова в воздухе просвистели стрелы. Оба стражника упали, захлебываясь кровью и дергаясь в предсмертных судорогах. Убийцы бросились вперед, но у входа в гробницу приостановились. Страх испытывали даже эти люди, не знавшие морали, равнодушные как к поверьям, так и к проповедям жрецов. Ведь они стояли на пороге будущего священного места, где в свое время со славой упокоится сам фараон Тутмос, и его душа совершит превращение, когда он отправится за далекий горизонт, чтобы присоединиться к богам.

– За мной! – скомандовал главарь.

Он бросился вперед и неслышным шагом побежал по мрачным коридорам, где за одним из поворотов едва не столкнулся с сонным молодым офицером. Убийца выхватил кинжал и вонзил его в незащищенный живот: офицер упал. Убийца достал из-под плаща булаву и размозжил голову поверженному стражнику. Он прошел дальше вглубь, но больше в гробнице никого не оказалось, и вернулся к выходу.

– Приведите колдунью!

Вскоре ведьма уже стояла у входа и маленькой кистью метила столбы кровавой краской. Эти магические знаки содержали проклятия фараону при жизни и после смерти. Главарь убийц заворожено наблюдал за ее проворными движениями. Он поражался точности, с которой эта слепая старуха выводила свои знаки, взывая к силам зла.

Дожидаясь, пока она завершит колдовской ритуал, он размышлял о том, что стояло за всем происходящим. Ему и его людям часто приходилось выполнять работу определенного рода, но чтобы насылать проклятия на гробницу фараона? Для таких дел их еще не нанимали. Очернять его имя? И может быть, это даже закроет ему путь на запад? В чем здесь причина? Что вызвало всплеск такой дикой ненависти? Главарь амеметов не знал того человека, который нанял его и колдунью. Послание пришло обычным путем, и он ответил, как требовалось, подтверждая время, место и дело, которое следовало выполнить.

Он прошелся осмотреть трупы стражников, а когда вернулся, колдунья завершила свой магический ритуал. Стоя согнувшись под своими странными знаками, она молилась на каком-то чужом языке. Главарю амеметов вспомнилось, как его люди говорили о том, что колдунья не была египтянкой, а пришла со своими амулетами с побережья Финикии. Колдунья тем временем закончила молиться и с трудом встала.

– Делу конец, – прошептала она.

– Ты права, мать, конец делу!

Главарь амеметов подошел к ней сзади, рывком потянул за седые пряди и точным движением перерезал старухе горло.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

С инкрустированного золотом трона, стоявшего под навесом до половины затянутым шелком, задумчиво смотрел вдаль со своего корабля Тутмос, любимец Амона-Ра, воплощение Гора, повелитель Черной страны, владыка Верхнего и Нижнего Египта. Фараон закрыл глаза и довольно улыбнулся. Он возвращался домой! Еще один речной поворот, и Фивы предстанут пред ними во всей красе. Город со своими стенами, колоннами и пилонами – воротами раскинулся на восточном берегу, а на западном высились ноздреватые холмы некрополя. «Слава Ра» едва заметно покачнулся, меняя курс, и Тутмос поддержал равновесие движением ног, обутых в золотые сандалии. Нос корабля, выполненный в виде головы сокола с раскрытым в крике клювом, еще резал речную гладь, когда большой парус с широкой каймой встрепенулся и вслед за этим обвис. Тут же раздались команды. Парус был спущен, и корабль двигался на веслах, набирая ход. Обнаженные спины гребцов сгибались и разгибались, подчиняясь командам рулевых, которые на корме управляли массивными рулями. Главный рулевой запел хвалебный гимн в честь фараона:

Он сокрушил своих врагов, он владыка небес,Он разметал своих недругов,Да восславится имя его!Здравие и многие лета преумножат славу его!Он Золотой Сокол!Он царь царей!Любимец богов!

Песнь подхватили солдаты и судовая команда, которая на носу следила, чтобы судно не попало на коварную мель. Мерно поднимались и опускались весла, и солнце играло в россыпи брызг.

Увенчанный голубой короной войны, Тутмос с невозмутимым выражением лица задержал взгляд на воинах, сгрудившихся на корме. Его визирь Рахимер, главный прокурор Сетос, генерал Омендап и главный писец Бейлетос – все они отправились в Фивы раньше. Его сопровождал только начальник стражи Менелото. Теперь он обсуждал со своими офицерами предстоящее возвращение в Фивы и бремя грядущих обязанностей. Пышный султан из страусовых перьев, пропитанных душистыми составами, овевал фараона легким ароматным ветерком, и эти волны прохлады смягчали зной, от которого не спасал даже затканный серебром навес. Под несмолкаемые восхваления Тутмос размышлял о том, как все это мало значит и безразлично ему. Он посетил великие пирамиды Саккары и прочел тайны, начертанные на священных плитах. Он прикоснулся к тайнам случайно, или это не было случайностью? Может быть, это сам бог говорил с ним? И эти тайны открылись ему как божьему избраннику?

– Из золота ноги и руки твои, из лазурита ладони! – вторил корабельщикам и гребцам придворный поэт, пристроившийся слева у ног фараона. О фараон, прекрасноликий и могучий! Справедливый и благородный в мире! Ты ужасен в битве!

Тот, к кому были обращены все эти цветистые фразы, задумчиво щурился. К чему вся эта лесть? Зачем нужны горы сокровищ, которыми были нагружены галеры, плывущие впереди и позади его барки? Это ценности преходящие.