Аромат счастья сильнее в дождь - Виржини Гримальди

– Нет! Только не это! Я могу нормально работать, уверяю вас!

Он поднялся с места, покачивая головой, и заходил взад-вперед по кабинету.

– С некоторых пор вы где-то в другом месте и совершаете все больше ошибок. Отдохните немного и не беспокойтесь, место останется за вами.

– Ну, пожалуйста, господин Паскаль! Мне необходимо работать, не поступайте так со мной!

Он положил мне руку на плечо.

– Неужели я должен напоминать вам, Полина, что вы только что запустили стеклянное пресс-папье в интимное место господина Бюсси? Я не желаю видеть вас до следующей среды. Вам необходимо время, чтобы прийти в себя.

Я сдалась. Бесполезно было упорствовать, он ни за что не уступил бы.

Время. Ну и что, скажите на милость, мне с ним делать?

· Глава 4 ·

Синдром эмоционального выгорания. Приговор врача обжалованию не подлежал. Однако я принялась горячо возражать, уверенная в своей правоте.

– Непонятно, откуда взяться у меня нервному истощению: вроде я и не перегружена работой, и ребенка не жду.

Доктор обращался со мной как с кем-то хорошо знакомым, но слегка чокнутым. Он присутствовал при моем рождении и никогда не упускал случая напомнить об этом, да что говорить, он действительно хорошо меня знал.

– Ты же знаешь, Полина, что я помог тебе появиться на свет. Ты была ростом с мой локоть, а твоя головка помещалась у меня на ладони. Помню, как ты посмотрела мне прямо в глаза и спокойно меня обмочила. Неужели ты думаешь, что сможешь от меня что-нибудь скрыть?

– Да я ничего и не скрываю, просто говорю, что для нервного истощения нет причин. Немного сорвалась на работе, но этому было оправдание. Со мной все хорошо, просто я немного устала.

Он покачал головой.

– Молчи, не говори ничего. Я, конечно, старею, но все еще неплохой врач. В последнее время с тобой столько всего произошло, и ты не щадила себя, скорее наоборот. Ты нуждаешься в отдыхе. Я выпишу тебе больничный, а через две недели придешь ко мне на прием, и тогда мы поговорим.

– Две недели – слишком много! Я в полном порядке. Мне необходимо работать!

– Послушай, Полина. Ты. Далеко. Не. В порядке. Со времени последнего посещения ты похудела на восемь килограммов и выглядишь так, что краше в гроб кладут, а давление скоро упадет до нуля. Организм может не выдержать, а ведь в тебе нуждается твой ребенок…

– Знаю! Я хорошо о нем забочусь и делаю все, чтобы он был счастлив. Но если вы не позволите мне работать, у меня больше ничего не получится.

Он начал что-то записывать в блокнот.

– Две недели – и все, разговор окончен. Поверь, тебе сейчас это крайне необходимо. И еще обязательно сходи на прием к доктору Паскье, скажи, я прислал. Это очень хороший психотерапевт, он тебе поможет.

Итак, я вышла от врача с рецептом на снотворное, больничным листом и направлением к психотерапевту, решительно настроенная похоронить все это на дне сумки.

· Глава 5 ·

Каждую вторую пятницу у меня отшибает память.

Нажать на домофон.

Подождать щелчка.

Толкнуть тяжелую серую дверь.

Вызвать лифт.

Сжать его маленькую ручку в своей.

Войти в лифт.

Сосредоточиться на закрывающихся створках двери.

Этаж.

Два этажа.

Выйти из лифта.

Сделать двенадцать шагов, отделяющих нас от квартиры.

Слышать его тоненький голосок, дрожащий от нетерпения.

Глубоко вдохнуть.

Наклеить на лицо улыбку.

Позвонить.

Смотреть, как открывается дверь.

– Папа!

– Ну, здравствуй, дружок, как дела? Добрый вечер, Полина.

– Добрый вечер, Бен. Ты привезешь его ко мне в семь в воскресенье вечером?

– Договорились.

– Держи, вот его сумка.

– Давай.

– Пока, дорогой мой! Повеселись хорошенько.

– Пока, мама! Ты тоже повеселись!

Прижать покрепче к себе.

Запомнить его запах.

Устоять перед желанием никуда не пустить.

Уйти.

Слышать, как закрывается дверь.

Стиснуть зубы.

· Глава 6 ·

Мама что, и впрямь рассчитывала, будто переваренная курица и склеенные макароны поднимут мне настроение? Я вдруг подумала: а как же бывало раньше, не бежала ли я прежде всего поплакаться ей в жилетку?

Пока я ковырялась в тарелке, отец тоже с трудом пережевывал еду. Даже мама предпочла начать беседу, вместо того чтобы наслаждаться своим кулинарным искусством.

– Отчего бы тебе не заглянуть вечерком к друзьям?

– Каким еще друзьям?

– К тем, с которыми ты раньше виделась. К Натали и Марку, Жюли, Самире с мужем – не помню, как его звали – или к твоим парижским приятелям, ну, ты знаешь, у кого две маленькие девочки…

– Лучше я останусь дома. Хочу пораньше лечь спать.

– Стоило бы тебе немного развеяться, – вмешался отец. – Ты уже сто лет ни с кем не встречалась, вот и воспользуйся моментом, пока Жюль с отцом.

– В другой раз… Я что-то устала, пожалуй, пойду к себе.

Я сгребла остатки еды с тарелки, сунула ее в посудомойку и, поцеловав родителей, поспешила в свою комнату, чтобы занять себя каким-нибудь сериалом. Конечно, порой я скучала по Натали и Жюли, да и по остальным тоже. Некоторые из друзей иногда звонили, но я никогда не брала трубку. Никого из них после нашего разрыва с мужем я не видела ни разу.

Мое горе эгоистично. Я привыкла разделять свое настроение с другими, только когда оно хорошее. Никого не хочу напрягать. А чужое несчастье напрягает.

За полчаса я успела запустить три сериала и ни на одном не остановилась. Ни один не был достаточно увлекательным, чтобы отвлечь меня от горьких размышлений. Я сама не знала, что со мной происходит. Обычно мне всегда удавалось справляться со своими мыслями. Когда я сосредотачивала их на фильме, книге или любом деле, они мне подчинялись. Но тем вечером они творили, что хотели.

Интересно, засыпает ли сейчас Жюль? Надеюсь, он не очень по мне скучает? Немного скучает, скорее всего. Похоже, он уже освоился в новой обстановке. Вот здорово, если бы и мне было четыре года. Порой задница чешется, до того хочется, чтобы тебя отшлепали! А Бен, скучает ли по мне? Думает обо мне хоть иногда? Наверняка у него уже есть другая. Меня сейчас вырвет этими жуткими макаронами. А может, все еще наладится? Или нет, не наладится. Давно пора выбросить этот дурацкий халат отца. Нет, эта серия – полный отстой. Как он был хорош в черном свитере! И за что это все на нас свалилось? Подбородок актера похож на подбородок Бена. Наверняка он уже начал жалеть. Но я его помучаю. Нет, я сделаю первый шаг. Нет, помучаю. Интересно, может, если я брошусь ему на шею, это и станет для него мучением? Курица получилась просто омерзительной. Чем мне заняться до среды? Ненавижу его. Люблю его. У Жюля на руке синяк. Дитя мое! Как хочется пить! Бену нравился этот сериал. Это доказывает, что и он мог ошибаться. В любом случае не стоит о нем жалеть, у него волосатая задница. Пойду-ка выпью воды.

Родители сидели на диване, разгадывая кроссворд и поглядывая одним глазом на экран телевизора. Мина устроилась между ними, лапами вверх.

– Куда это ты?

– На кухню, выпью воды.

Отец поднялся, а вслед за ним и собака.

– Подожди, я помогу!

Я не удержалась от смеха, видя его воодушевление. Давненько такого не происходило. Воистину, смеяться – это как уметь кататься на велосипеде – никогда не забывается.

– Папа, я умею пользоваться краном!

Довольный, что хоть как-то расшевелил меня, он не отступался:

– Может, хочешь кока-колу или апельсиновый сок? По-моему, у нас даже есть мята….

На помощь ему пришла мама – кто бы мог подумать!

– Не приготовить ли тебе кофе? Хочешь кусочек пирога? Осталось немного в холодильнике. Нужно поправиться, а то на тебя страшно смотреть.

Они суетились вокруг меня, готовые выполнить малейшее мое желание. Я попросила бы, пожалуй, блюдо морепродуктов, лишь бы они поскорее отправились на рыбалку.

– Я хочу просто выпить воды.

У меня было единственное желание: юркнуть под одеяло и найти наконец фильм, который отвлек бы меня от мыслей. Но отец посмотрел на меня жалобным взглядом собаки, брошенной на обочине шоссе. Не говоря ни слова, я вернулась в гостиную и уселась между ними на диване. Этого оказалось достаточно, чтобы их полностью удовлетворить. Еще чуть-чуть, и они принялись бы вилять хвостом.

Отец расположился справа от меня, мама – слева, Мина в ногах, «Эксперты»[6] – напротив. Пока я прикидывала, сколько времени нужно просидеть с ними, чтобы не нарушить приличий, мама воззвала к нашему с папой серому веществу:

– Шесть букв, «досрочный разрыв контракта».

– Какие есть буквы?

– Вторая «а» и четвертая «о». Не могу додуматься, что бы это могло быть…

Взглянув на клеточки, я подумала несколько секунд, прежде чем пришла разгадка. Кажется, мне удалось найти предлог, чтобы поскорее уйти отсюда и нырнуть в постель.

– «Развод», мама. Это «развод».

· Глава 7 ·

Бен был далеко не единственным в этом мире мужчиной, бросившим жену. Я без труда нашла аналогии.