Ловец знаний (СИ) - Романович Роман

У меня было много дядь. А стало мало. Чужая смерть избавляет от романтических представлений, знаете ли. Не то, чтобы я любил дядей… Но видел, как о них… просто забывают. Хоронить то нечего. Вернуться может только дух, но не тело.

Это знали все. Заходя в озеро путей, ты приносишь жертву — отдаёшь своё тело.

Безвозвратно.

Возникает закономерный вопрос — как же тогда вернуться? Здесь-то и начинается жестокая щедрость нашего бога.

Если тебе повезло вернуться, то награда будет зависеть от того, насколько ценные знания ты принесешь. Если не очень — тогда лучше и не возвращаться. Если умеренно ценные, то получишь тело. Самое обычное. Тело и всё. Если знание очень ценное, то получишь молодое, полностью здоровое, крепкое тело. А также бог создаст лично для тебя новый доминион, настолько же большой, насколько ценное знание ты принёс.

Это случай моего деда. Ему выдали надел настолько большой, что хватило разместиться паре тысяч человек.

Новая земля. Новые возможности. Новая жизнь и тело. Шанс основать отдельную ветвь. Куш настолько ценный, что всегда находились те, кто хотел попробовать и рискнуть.

Но, как и сказал, везло не всем.

Так было и с моим отцом. Он не хотел никуда отправляться. Это порицалось, но допускалось. Знания можно не только ловить в других мирах и вселенных, но и вести исследования в нашем измерение. Да и другими вещами заниматься. Дел, чтобы обеспечивать общество, хватало.

Ловцов учат с малых лет… Сначала рассказывают основы. Дают почитать дневники тех, кто смог вернуться. Обучают основным навыкам, которые пригодятся в любой вселенной и помогут выжить. Потом те, кто хочет испытать удачу, отправляются в белые измерения. Самые безопасные.

Так говорят… Возвращается в лучшем случае половина. Безопасные в данном случае — скучные и с нулевым кушем, а не с гарантией вернуться. Поэтому их редко кто выбирает, когда отправляется второй раз. Чаще берут мир зеленый, желтый или серый. Там статистика ещё хуже. Один из десяти и без разницы, насколько ловец опытный.

Хуже всего этого — миры красные.

Эту часть лекций я вспомнил очень хорошо. Как никак, от этого зависела моя жизнь.

В красный мир сложно попасть даже не смотря на ритуал. Ещё сложнее попасть в чье-то тело. У местных естественный, высокий порог сопротивления. Нужны особые условия, чтобы пробиться в чужое тело и захватить его.

Иначе говоря, есть риск, что мой дух развоплотит по пути, размажет о защиту мира, он не найдет подходящее вместилище или интеграция окажется неудачной.

Благодаря нашему деду и дару видеть скрытое и тайное… И благодаря нашим видящим… Можно заглянуть в мир до отправки и узнать, к чему готовиться.

Стоит ли говорить, что это не мой случай?

Отправиться в красный мир, когда тебе всего семнадцать лет — это приговор. Братья приговорили меня к смерти.

Ох уж эти теплые родственные чувства.

То, что я добрался до самого мира, преодолев бесконечность — чудо. То, что нашлось подходящее тело — чудо номер два. То, что это оказался не истекающий кровью человек, с проломленным черепом или отрубленными конечностями… не инвалид, не смертельно больной — это чудо номер три.

Не стоит забывать и про то, что тело человека, а не какой-то другой расы, от стыковки с которой можно и разумом двинуться — чудо номер четыре.

На этом хорошие новости заканчивались.

Полный цикл обучения идёт до двадцати лет. Ещё можно обучиться дополнительно. А если твоя семья богата, купить дары в других доминионах. Доминионами называли отдельную землю в нашем измерение, созданную лично богом, выданную в качестве награды. Каждым из них управляла какая-то семья, чей предок когда-то принес богу что-то поистине ценное. Это ценное и называлось даром.

Последний год я преимущественно спал на уроках. Что не мешало мне быть одним из лучших в классе. Таков уж я… Ленивый и талантливый…

Телега подпрыгнула особо сильно, от чего тело, в котором я оказался, клацнуло зубами.

Именно что тело, а не я сам. Состыковка… Или процесс интеграции духа в новое тело — особая часть пути ловца. Согласно регламенту, следует захватить тело как можно скорее. То, что другая личность при этом уничтожается — ради пополнения универсума, наш бог и не такое простит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мама рассказывала мне многие истории. Некоторые показывала в омуте виденья, который использовала сама, чтобы наблюдать за другими мирами. Поэтому я был знаком со многими культурами. Так как это не практиковалось, возможно, я был самым всесторонне образованным подростком. Не в плате углубленности знаний, но в плане понятия того, как может быть — уж точно.

Отсюда и моё понимание, что наше общество — та ещё клоака. Где-то захват чужого тела считался нормой. Где-то местным это даже в голову не придёт, а если они с этим столкнутся, то назовут святотатством и позовут экзорциста. Или по простому прибьют, да прикопают поглубже.

Наш бог отвечал на это просто — знание превыше всего.

Я же здесь и сейчас выбрал это считать неизбежностью. Меня не спрашивали, когда закидывали в озеро путей. Как и не спрашивали мальчишку, внутрь которого влетел чужой дух.

Нам обоим просто не повезло.

Сдаться и тихонечко сдохнуть я не мог. Банально не хотел… В чем честно себе признавался. Но были и кое-какие другие причины. Первая — я не хотел подвести своего бога. Так уж мы устроены, его дети. Нас хлебом не корми, дай узнать что-то новое. Моё любопытство уже пробудилось. Я уже пылал желанием отправиться странствовать по миру, чтобы раскрыть его тайны. Вторая причина — многие считали меня лентяем, раздражающим мальчишкой, высокомерным ублюдком. Может так оно и есть. Но я всегда щепетильно относился к своим обещаниям.

Вернуться и заставить Кайло вместе Сэмом заплатить за эту подставу — о, ради этого можно и постараться.

Третья и главная причина — моя мать. Единственная женщина, которую я любил. Единственная, кто заботилась обо мне, несмотря ни на что. Я побывал в постелях многих дев, но они воспринимали меня, как трофей, а не любили.

Не то, чтобы меня это смущало…

Мама — другое. Я мог сколько угодно не думать о том, что происходит вокруг, на чьи мозоли я наступаю, сколько раздражения вызываю… Но здесь и сейчас, влипнув по самое не хочу, невольно задумался о подоплеке событий. Без моего отца… Без меня, пусть и не главного наследника, но всё же признанного дедом потомка… Она всего лишь наложница… В общем, ей могут сделать что-то нехорошее.

Если я погибну, то уж точно её ничего хорошего ждать не будет. Поэтому я обязан выжить, вернуться и защитить маму.

Так что, парень, чье тело я занял — прости. Жизнь жестока. Я этого не хочу, но твоё тело заберу, потому что…. Потому что выбора то у меня и нет.

Знать бы ещё, как именно это сделать.

* * *

Прошло пару недель, не меньше, когда появились оптимистичные проблески в моей ситуации. Вспоминая, чему меня учили, я латал свой дух. По ниточкам и крупицам знаний его собирал.

Не даром же говорят, что мы дети того, кто олицетворяет собой истину. Сохранять информацию в духе — это наша главная особенность. Поэтому мы помним себя после перехода. Помним то, что умели. Размышляя над ситуацией, проверяя накопленные знания, а где-то и восстанавливая их, я исцелялся. А вместе с этим росли мои возможности.

После травмы мальчик то ли сразу на тот свет отъехал, то ли в кому впал… Факт есть факт, его сознание превратилось в руины и кашу. Я никогда не слышал, что с таким делать.

А на память я не жалуюсь… Настолько не жалуюсь, что при концентрации даже те лекции, на которых спал, могу вспомнить. Спасибо маме, которая в шесть лет передала мне дар из чужой семьи, расплатившись с ними хорошей наводкой на перспективный мир.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Разбитое на осколки сознание выглядело, как набор островков, повисших в воздухе. В буквальном, хоть и метафорическом смысле. По мере исцеления и нарастания связи телом, мой дух адаптировался. Это и привело к тому, что пустое, темное пространство оформилось во внутренний мир. Сейчас он состоял из осколков личности — тех самых островков. Они как камни, висели в пустоте, спутанные между собой лианами — мыслями и ассоциациями, которые успел накопить ребенок.