Дипломатический иммунитет (Дипломатическая неприкосновенность) - Буджолд Лоис Макмастер

Она коротко рассмеялась:

– Как ни стараюсь я быть современной и по-настоящему галактической женщиной, все равно это кажется мне ужасно странным. Многие отцы не успевают добраться до дома к тому моменту, когда рождаются их дети. Но признание “моя мама пропустила мое рождение, потому что ее в то время не было в городе” почему-то звучит… куда более жалобно.

– Если дело затянется, я, наверное, могу отправить тебя домой одну – с надлежащим эскортом, естественно. Но я тоже хочу быть там. – Майлз помедлил. “Для меня ведь это в первый раз, черт побери, – конечно, я нервничаю!” – вот какое и без того очевидное заявление готово было сорваться с его губ. Но слова надо было подбирать осторожнее: первый брак Катерины оставил немало чувствительных шрамов на ее душе, а эта тема затрагивала сразу несколько из них. Перефразируй, о дипломат. – Становится ли это… проще – оттого, что для тебя это уже второй раз?

Катерина задумалась.

– Никки я вынашивала сама; разумеется, в тот раз все было труднее. Репликаторы устраняют так много опасностей – можно исправить все генетические недостатки, дети не пострадают во время родов… Я знаю, что репликаторный метод лучше, надежнее во всех смыслах. И это не значит, что мы в чем-то их обделяем. И все же…

Он поднес ее руку к губам.

– Ты ничем меня не обделяешь, уверяю тебя.

Мать самого Майлза была ярой сторонницей использования репликаторов, и у нее были на то причины. Теперь, к тридцати с лишним годам, он наконец смирился с физическим ущербом, полученным во чреве матери в результате солтоксиновой атаки. Только экстренное перемещение в репликатор спасло ему жизнь. Тератогенный боевой отравляющий газ превратил Майлза в недоростка с хрупкими костями, но благодаря перенесенным в детстве мучительным медицинским процедурам он обрел практически полную дееспособность, пусть и не совсем – увы – полный рост. Впоследствии большинство его костей по частям заменили искусственными (ударение на слово “части”). Остальные повреждения, приходилось признать, были целиком и полностью на его совести. То, что он все еще жив, не казалось таким уж чудом в сравнении с тем, что он сумел завоевать сердце Катерины. Их детям не придется страдать от подобных травм.

Он добавил:

– А если ты думаешь, что радости жизни достаются тебе слишком легко, и не чувствуешь себя достаточно добродетельной – ну так, тебе стоит лишь дождаться, пока они выйдут из этих репликаторов.

– И то верно! – рассмеялась Катерина.

– Что ж, – вздохнул он. – Я задумал эту поездку, чтобы показать тебе красоты галактики, познакомить с самыми изысканными и утонченными кругами общества. А теперь выходит, что вместо этого я направляюсь в какой-то медвежий угол Сектора V, и компанию мне там составит орава вздорных, озверевших торгашей, рассерженных бюрократов и параноиков-военных. Жизнь полна сюрпризов. Поедешь со мной, любовь моя? Ради спасения моего рассудка?

Катерина весело прищурилась:

– Как я могу отвергнуть такое предложение? Конечно, я согласна. – Она посерьезнела. – А если я отправлю Никки послание и сообщу, что мы задерживаемся, это не станет нарушением безопасности?

– Вовсе нет. Хотя лучше отошли его с “Пустельги”. Так оно дойдет быстрее.

Она кивнула.

– Я никогда не расставалась с ним на столь долгий срок. Может, ему там одиноко?

Никки был оставлен на попечение четверых дядюшек, равного количества тетушек, двоюродного дедушки с бабушкой, кучи кузенов, небольшой армии друзей и бабушки Форсуассон – и это все только со стороны Катерины. А со стороны Майлза ему оставался весь многочисленный персонал резиденции Форкосиганов и их многочисленные домочадцы, с дядей Айвеном, дядей Марком и всем кланом Куделок в качестве прикрытия. Кроме того, вскоре к ним должны были присоединиться и граф с графиней, обожавшие своего приемного внука. Они намеревались прибыть следом за Майлзом и Катериной, чтобы вместе с ними отпраздновать рождение детей, но теперь вполне могли опередить их. Если он не сумеет расхлебать эту кашу ко времени, Катерине, возможно, придется отправиться на Барраяр одной – не в буквальном смысле, разумеется.

– Не представляю, каким образом, – честно ответил Майлз. – Я думаю, ты скучаешь по нему больше, чем он скучает по нам. Иначе он не поленился бы отправить нам что-нибудь еще, кроме того односложного письмеца, которое мы получили только на Земле. Одиннадцатилетние мальчишки бывают довольно эгоцентричными. Я-то уж точно был таким.

Она вскинула брови:

– О-о? И много ли писем ты отправил матери за последние два месяца?

– Это же свадебное путешествие! Никто не ждет от тебя… Да и потом, она все равно читает донесения моей охраны.

Брови все не опускались. Майлз благоразумно добавил:

– Пожалуй, я тоже отправлю ей весточку с “Пустельги”.

Он был вознагражден улыбкой Союза Матерей. Кстати, пожалуй, надо бы и отца включить в число адресатов – неважно, что его родители и без того просматривают его послания вместе. И одинаково жалуются на их редкость.

Через час лихорадочных сборов они наконец перебрались на барраярский имперский курьерский корабль. Следует заметить, что скоростные курьеры выигрывали в скорости в основном засчет сокращения грузоподъемности. Майлзу пришлось расстаться со львиной долей багажа и взять с собой лишь самое необходимое. Остальные же их вещи – а также потрясающая коллекция сувениров – продолжат путь к Барраяру вместе с большей частью их немногочисленной свиты: горничной Катерины, мисс Пим, и, к величайшему сожалению Майлза, обоими оруженосцами – сменщиками Ройса. Когда они с Катериной втиснулись в свою новую каюту, Майлз задним числом сообразил, что надо было бы предупредить ее о том, насколько тесными будут их общие апартаменты. В бытность свою на службе СБ он так часто путешествовал на подобных кораблях, что со временем начал воспринимать их ограничения как должное – один из немногих аспектов его прежней карьеры, когда невысокий рост был преимуществом.

Так что он все-таки провел остаток дня в постели с женой – но потому лишь, что сесть им было больше негде. Они откинули верхнюю полку, чтобы можно было сидеть выпрямившись, и расположились на противоположных концах койки: Катерина – чтобы спокойно почитать, Майлз – намереваясь с головой уйти в изучение содержимого ящика Пандоры, обещанного ему Грегором.

Он принялся просматривать донесения с дипломатического фронта; не прошло и пяти минут, как он воскликнул: “Ха!”

Катерина подняла на него взгляд, выразив свое желание услышать подробности вопросительным “хм?”.

– Я только что сообразил, почему название “Станция Граф” показалось мне знакомым. Мы ведь направляемся в Пространство Квадди, ей-богу!

– Что за Пространство Квадди? Ты бывал там прежде?

– Нет, не самолично. – Здесь потребуется более развернутая дипломатичная подготовка, чем он ожидал… – Хотя я однажды встречался с одной квадди. Квадди – человеческая раса, созданная методами биоинженерии… м-м, лет двести или триста назад – еще до того, как Барраяр был открыт заново. Согласно задумке, они должны были стать постоянными обитателями невесомости. Но каким бы ни был первоначальный план их создателей, он провалился, когда появились новые гравитационные технологии, и, таким образом, квадди остались не у дел, превратившись в своего рода экономических беженцев. После всевозможных скитаний и приключений они наконец осели в районе, который в то время находился на дальнем конце сети пространственно-временных туннелей. В те времена квадди настороженно относились к другим людям, а потому намеренно выбрали систему без пригодных для жизни планет, но зато со значительными природными ресурсами астероидов и комет. Видимо, хотели держаться особняком. Разумеется, с той поры исследованный космос значительно разросся вокруг них, так что в настоящее время квадди поддерживают некоторые экономические связи с инопланетниками, обслуживая корабли и предоставляя услуги перевалочных станций. Что объясняет, почему наш флот оказался пришвартован в тамошних доках, хотя и не проясняет, что произошло там впоследствии. Эта, ах… – Он нерешительно помедлил. – Эта биоинженерная разработка включала в себя ряд метаболических преобразований, но наиболее впечатляющее изменение заключается в том, что вместо ног у квадди – вторая пара рук. Что очень даже… хм, сподручно в невесомости. Если можно так выразиться. Работая в открытом космосе, я частенько думал, что было бы неплохо иметь четыре руки.