Загадки замка Шаакен - Валентина Батманова

В свой первый рабочий день девушка слегка волновалась. Еще до обхода она ознакомилась с историей болезни каждого пациента, а когда пришло время идти в палаты, старалась держаться уверенно. Спокойным голосом она говорила медсестре, какие лекарства и процедуры следует назначить тому ли иному больному. Опытный медик с одобрением кивала головой и записывала распоряжение молодого терапевта в карточки.

Шло время. Работать в больнице Елизавете нравилось, и она с желанием спешила по утрам к своим пациентам. Робость и волнения прошли сами по себе. Больные по-доброму относились к девушке за ее внимание и уважительное отношение: для каждого у нее была минутка для того, чтобы сказать человеку доброе слово, вселить надежду на скорое выздоровление. Наверно и поэтому, не смотря на юный возраст, называли Елизавету по имени и отчеству.

Жила она с родителями и младшей сестрой в собственном доме. Татьяна работала экономистом на предприятии и сестры встречались только вечерами. О чем-то спорили, что-то обсуждали. Однажды за ужином Семен Иванович обращаясь к Елизавете, сказал:

– Я замечаю, дочка, что у тебя нет ни подруг, ни друзей. Живешь какой-то однообразной жизнью: больница, дом и ничего больше. Не годится молодой и такой красивой девушке так скучно жить. Надо бы твою жизнь как-то разнообразить.

– Папа, я на работе так выкладываюсь, что вернувшись домой уже ничего не хочу.

Семен Иванович поерзал на стуле, искоса посмотрел в тревожные глаза жены, тихо проговорил:

– Вспомни, мать, свои молодые годы, – обратился он к жене. – Помнится, ты тогда словно наскипидаренная бегала на свидание к молодым хлопцам.

– Не говори глупости, – обиделась хозяйка. – Не так уж и часто доводилось мне бегать на гулянки. Отец мой был настолько строгим, что если до десяти часов вечера домой не вернешься, то пиши пропала, больше на улицу и шагу ступить не позволит. Он чуть ли не за патлы уводил меня с вечеринок. – В глазах Варвары Михайловны засверкали озорные искорки. – А помнишь, – она чуть толкнула мужа локтем в бок, – какие веселые были у нас вечера? Особенно часто собрались на твоей улице во дворе старой сводницы Пивнихи.

Семен налил себе в стакан вишневой наливки, неторопливо выпил. С улыбкой посмотрев на жену, сказал:

– Я хорошо помню эти гулянья. Каждый вечер во дворе этой греховодницы происходили всякие неприличные происшествия.

– Это уж точно, – метнула на мужа быстрый взгляд Варвара, – твоя любимая Пивниха была вовсе не старуха. Насколько мне известно, ей не было даже сорока лет.

– Эта стерва, конечно, не была старухой, – криво усмехнулся хозяин дома, – она была опытной сводницей и пускала на ночлег в свой дом казаков с девчатами из других станиц. А для молодых казаков являла собой опытный образец и за подарки преподавала первые азы секса.

– Ни мне говорить, ни детям это слышать, – одернула мужа Варвара. – Хотя, как говорится, слов из песни не выбросишь. – И обращаясь к дочерям, добавила:– ваш отец со своим дружком тоже проходил у Пивнихи школу первоначального секса.

– Все это твои домыслы, – вскочил, словно ужаленный, Семен. – Меня и моего друга эта стерва почему-то отвергла. И это после того, как мы притащили ей два мешка арбузов в надежде познать то, чего еще ни разу не пробовали. Она, правда, сначала сказала, чтобы мы отнесли их на сеновал. Ну, мы обрадовались, думали, сейчас придет, и займемся любовью на душистом сене. Но не тут-то было. Пришла и говорит: «Чтобы заняться любовью с вами обоими, двух мешков мало, принесите еще столько же». Дружбан мой не растерялся и говорит: «Сейчас принесем еще два мешка и бутылочку самогона прихватим, а потом всю ночь будем любить тетку Пивниху». А та так ехидно посмотрела и отвечает: «Спешите казачки, да быстрее возвращайтесь, пока горит моя ненасытная спиртовка». Мы словно наскипидаренные вскочили на велосипеды и помчались на бахчу.

Всю дорогу я думал только о том, какой такой огонь горит под узкой юбкой у тетки Пивнихи? Вскоре с полными мешками арбузов и бутылкой самогона, которую я на обратном пути прихватил дома, мы снова были во дворе Пивнихи. Я протянул ей бутылку: «Это для храбрости». Она взяла бутылку, вытащила из горлышка кукурузный кочан, который заменял пробку, хлебнула чуток. «Да, добрый самогон гонит твой дед, – крякнув, сказала сводница. – Он, пожалуй, самый лучший самогонщик из всех тех, кого я знаю». Отставив бутылку в сторону, она принесла нож, порезала один из арбузов на скибки и протянула нам по одной. «Хорошие арбузы привезли, – похвалила она нас, – я с удовольствием полакомлюсь с вами за компанию».

Мы с другом быстро доели свои скибки, вытерли руки об мешки и стали морально готовиться к тому, зачем пришли. Но каково же было наше разочарование, когда Пивниха поднялась с сена, погладила нас обоих по головам и сказала: «Хорошие вы хлопцы, но любовью с вами я заниматься не буду. У меня сейчас нет желания, а для этого дела нужен настрой. Так что идите и гуляйте с девчатами, а когда у меня настрой появится, я вас кликну», – и она слегка подтолкнув нас, захлопнула калитку. Потом, когда мы уже отошли на некоторое расстояние, она бросила нам через забор наши пустые мешки и с усмешкой сказала: «Заберите, а то родители заругают. К тому же на них ваши фамилии краской написаны». Мы молча вернулись, подхватили пустые мешки и, словно побитые псы, побрели по своим домам. С другом я не встречался несколько дней и все это время ругал себя в душе за то, что отнес этой нахальной тетке столько арбузов и все напрасно.

Позднее мы с другом стали думать, как и чем навредить старой обманщице? Чуть ли не каждый день мы проходили мимо ее двора и прикидывали разные варианты. Вскоре мы поняли, что в гостях у Пивнихи бывают мужики не только с нашей, но и с других станиц. Однажды теплым осенним днем мы увидели во дворе двуместную бидарку, с которой лихо спрыгнули два крепких казака. Мой друг вспомнил, что это хлопцы из соседней станицы и что бывают они у Пивнихи не часто.

– Если хочешь знать, – сказал он хвастливо, – я, Сенька, знаю всех хахалей этой сводницы. Например, этих вижу уже в третий раз. Они с вечера заезжают к ней во двор, а утром выезжают.

Вот мы и решили воспользоваться случаем и понаблюдать за нашей обидчицей. Устроившись в соседнем саду на дереве, воочию увидели хлопоты хозяйки. Сначала она приняла от ухажеров мешок с какой-то поклажей и понесла его во двор к печке. Оказалось, что в этот раз в качестве подарка Пивнихе достался большой индюк. Она схватила его за лапы, понесла к стоявшей вблизи колоде и, словно заправский мясник, одним ударом топора отрубила птице голову. Трепыхавшегося в предсмертных судорогах индюка она бросила в корыто, которое стояло рядом с печкой, затем вылила на него ведро кипятка. Выждав несколько, вытащила ошпаренную тушку и стала ощипывать. Затем выпотрошила стала обмывать холодной водой.

Нам с дерева было хорошо видно, как хозяйка посолила мясо, положила вовнутрь крупно порезанную картошку и, похлопав тушку по спине, положила ее в духовку. Затем подбросив в печку сухих кизяков поспешила к гостям. Через какое-то время она спустилась в подвал и вытащила оттуда несколько мисок с солеными овощами и мочеными яблоками. К застолью Пивниха готовилась основательно. Вспомнив про индюка, заспешила к печке и стала ложкой собирать скопившийся в протвине жир и поливать им индюка. От идущего от жареной птицы запаха у нас с другом даже скулы свело. Но мы молча наблюдали за происходящими событиями не предпринимая никаких поспешных действий, хотя мысли наши были только об одном: как надолго отвлечь от печки хозяйку и утащить из духовки индюка?

В это время хозяйка снова подошла к готовящемуся блюду, потыкала его острием ножа и, покачав головой, снова подбросила несколько кизяков в печку. Постояв какое-то время, достала протвень, поставила его на табуретку, накрыла тушку полотенцем и вернулась к гостям. Мы, не сговариваясь, спрыгнули с дерева, одним махом перемахнули через забор во двор к Пивнихе. Я сдернул полотенце и схватил индюка за ножку, а мой друг положил вместо него на протвень большой кизяк и снова накрыл полотенцем.

Что было во дворе Пивнихи после похищения индюка, мы не видели. Дождавшись в подсолнечниках, когда мясо немного остынет, мы с удовольствием съели его без хлеба. Его нам заменили жареные куски картофеля. Покончив с едой, мы зарыли кости в землю. Мой друг съязвил: «Быть может, на этом месте вырастет другой индюк». Сытые и довольные мы разошлись по домам, договорившись встреться, когда стемнеет.

Едва станицу окутали сумерки, мы с другом приступили к завершающей стадии мести нашей обидчице. Для этого мы взяли лошадь заезжих ухажеров, привязали ее сзади к бедарке, а сами схватили телегу за оглобли и покатили через картофельное поле на выгон. Выкатив тарантас далеко за станицу, перевернули его и насыпали в ступицы колес пыли. Лошадь отвязали и повели обратно за собой. На обратном пути долго размышляли: куда же нам пристроить безвинное животное, чтобы оно не сбежало из станицы?