Загадки замка Шаакен - Валентина Батманова

– Боялась спугнуть удачу, – прижимаясь влажным телом у мужу, тихо сказала Лиза.

Прошло время, и Лиза родила дочь, которую назвали в честь матери мужа Ксенией.

Глава IV

Татьяна Семеновна Левицкая, младшая дочь Семена и Варвары, после окончания Московского экономического института, как молодой специалист, была направлена на работу в Калининград в одну снабженческой сбытовую организацию. Жила она на окраине города в родительском доме. К тому времени Семен Иванович уже был на пенсии, но продолжал работать заместителем председателя обкома ДОСААФ по строительству. Лиза жила своей семьей и продолжала работать в городской больнице.

К тому времени, о котором сейчас пойдет речь, у Татьяны уже была взрослая дочь Анастасия. Однажды Татьяна Семеновна рассказала ей, как в начале своей трудовой деятельности, когда по разнарядке райкома партии приходилось выезжать в местные колхозы для оказания шефской помощи, она попала в Гурьевский район на прополку капусты.

– Утром мы все прибыли к подъезду здания нашего управления, – начала свой рассказ мать. – Каждый сотрудник взял с собой продуктов и воды на целый день, запасся рабочими перчатками и головным убором от палящих лучей солнца. Вскоре подошел автобус, и мы, дружно рассевшись по местам, отправились обрабатывать выделенную нам делянку.

Среди нас, как и положено, был ответственный. Эту почетную миссию поручили секретарю партийной организации, уже пожилому человеку, участнику Великой Отечественной войны Ивану Степановичу Струеву. Помогала ему председатель профсоюзного комитета Роза Николаевна Громова. Когда автобус привез нас к месту работы, мы сразу устремились к единственному домику, возле которого представитель колхоза выдал нам хорошо заточенные тяпки. Вооружив нас орудиями труда, колхозник сказал Ивану Степановичу:

– Как представитель управления вы персонально отвечаете за качество работы, поэтому попрошу вас объяснить своим сотрудникам, что капусту нужно не только прополоть, но и окучить. Из опыта работы в этом направлении хочу посоветовать: выделите каждому по одному рядку, так легче будет контролировать. Вечером лично приду принимать качество прополки. И если напортачите, сообщу в райком партии.

Пока Иван Степанович соображал, что ответить такому напористому колхознику, тот уже ушел в домик и хлопнул дверью. Парторг обвел нас придирчивым взглядом, потом, посмотрев на секретаря профсоюзов, предложил:

– Давайте разделим работников на две группы. Качество работу у одной буду проверять я, а – во второй.

Роза Николаевна безропотно согласилась с таким разделением обязанностей. Вдохновленный первой удачей, парторг распорядился оставить сумки с продуктами у стога сена. Мы направились с узелками к стогу. Когда я положила свой «тормозок» и, надев перчатки, подняла с земли тяпку, увидела рядом с собой большого красного петуха, который вел себя достаточно агрессивно и чуть ли не прыгал на людей.

– Похоже, Татьяна, этот петух принял тебя за местную курицу, – смеясь, сказала одна из женщин.

– Сама ты мокрая курица, – урезонила я ее.

– Вы на петуха не обращайте внимания, – вмешался в разговор Иван Степанович, – это местный колхозный пьяница. – Все повернули головы в сторону рассказчика. – Дело в том, – продолжил свой рассказ парторг, – что сюда приезжают на работы люди из многих организаций с весны до поздней осени. Трудящиеся в обеденный перерыв порой выпивают по стаканчику-другому. Так вот, этому петуху они обмакивают хлеб в водку и приглашают попробовать. Тот не отказывается. Таким образом, люди и сами не заметили, как приучили хозяина куриного гарема к спиртному.

Все громко засмеялись, а Роза Николаевна добавила:

– Теперь у этого петуха две дороги: или в наркологический диспансер, или в суп. Насколько я понимаю, от пьяного петуха, как и от пьяного мужика толку никакого, а если и появится потомство, то хилое и больное.

Оставив петуха крутиться возле копны сена, наш коллектив устремился за своими бригадирами на капустные грядки. Роза Николаевна расставила своих работников справа от себя, а Иван Степанович – слева. Мы молча приступили к работе.

Мне достался рядок справой стороны от Розы Николаевны, – продолжала свой рассказ Татьяна. – Слева полола капусту юрисконсульт, небольшого роста девушка с черными, коротко остриженными волосами. Рядом с ней трудился механик управления сорокалетний холостой парень.

– Сегодня будет жаркий день, – со знанием дела проговорила Роза Николаевна, подвязывая поясницу платком и прищуром глядя на солнце.

Пололи молча. Одни сразу вырвались вперед, другие заметно отстали. Профсоюзный лидер среди передовиков не значилась.

– Надо же, – проговорила она, вытирая со лба пот, – многие уже половину пропололи, а мы с тобой Татьяна заметно отстали. Наверно, у них рядки не такие сорные, как у нас с тобой.

Ничего не оставалось, как ускорить темп, чтобы догнать ушедших вперед. Было уже два часа дня, когда мы допололи свои рядки, – продолжала свой рассказ Татьяна Семеновна. – Когда мы обернулись, чтобы оценить свою работу, то увидели, что два рядка совершенно не прополотые. Роза Николаевна заволновалась и поспешила к Ивану Степановичу.

– Я давно заметил, что наши юрист и механик ушли к копне сена. Подумал, может, перчатки забыли или воды попить захотелось. – Он тревожным взглядом посмотрел на Розу Николаевну. – Вот что, ставь всех свободных людей на эти два рядка, а я пойду разберусь с этими лодырями.

Он положил на плечо тяпку и пошел к копне сена. Не доходя нескольких шагов, парторг увидел блестящую на солнце голую спину мужчины. «Вот негодяй, – подумал Иван Степанович, – бросил работу и загорает». Когда же он подошел совсем близко, то понял, что парочка занимается любовью. Парторг задумался: как бы поделикатнее прекратить это безобразие, происходящее на глазах пьяного петуха, который стоял рядом и с любопытством наблюдал за происходящим.

Ничего умного в голову Ивана Степановича не приходило. Тогда он отошел к дороге и тяпкой срубил длинную ветку с куста шиповника. Вернувшись к копне, он со всей силы огрел по голым ягодицам страстного любовника. Механик взвыл от боли, подскочил со своей партнерши и, схватив одежду, бросился в кусты. Юрист, которую звали Таисия, лежала на спине с раздвинутыми ногами и высоко задранной юбкой. И ей досталось пару хлестких ударов колючей хворостиной.

– Ты что это себе позволяешь, стриженая курва? – закричал на нее парторг. – Ты зачем позоришь коллектив?

Женщина даже не шелохнулась. Она какое-то время продолжала лежать в той же позе и нагло смотрела на Ивана Степановича. Затем медленно поднялась и с задранной юбкой подошла к мужчине.

– Ты чего это, старый козел, раскричался, да еще и руки распускаешь. Завидно стало, да? А может, тебе тоже хочется? Так пойдем, сделаю исключение для ветерана.

Только теперь парторг заметил, что девица была сильно пьяной.

– Вот что, сучка паршивая, – плюнул на землю парторг, – чтобы я тебя и твоего хахаля здесь больше не видел. И к автобусу чтобы даже близко не подходили, шпарьте домой пешком.

Тем временем брошенные грядки были прополоты и работники стали собираться к копне сена. Механик куда-то исчез, а Таисия, как ни в чем не бывало, достала из сумки еду и, присев рядом с молоденькой девушкой, принялась обедать.

– Этот старый хрен все тело мне колючей хворостиной поцарапал, – пожаловалась она соседке. – Наверно, думает, что я ему прощу такое хулиганство. Пусть даже не надеется. Я дипломированный юрист и знаю, куда направить жалобу и как правильно ее написать.

Роза Николаевна хорошо слышала этот разговор. Она повернулась к сидевшим сотрудникам и сказала:

– Это же надо так опуститься в моральном смысле этого слова, чтобы на глазах своих товарищей заниматься любовью. Даже животные, когда спариваются, и те стараются уединиться.

– Заткнись, старая выскочка, здесь тебе не профсоюзное собрание, – огрызнулась Таисия. – А если еще станешь вякать, так я и на тебя жалобу напишу.

– Пиши хоть самому Соломону мудрому, я тебя не боюсь. – Роза Николаевна поднялась и подошла к развалившейся на сене обидчице. – Не забудь к письму приложить фотографию своей потрепанной лоханки.

– Ты поплатишься еще за такие оскорбления, – Таисия подскочила и попыталась схватить женщину за блузку. Попытка не увенчалась успехом. Тогда она нагнулась, схватила кружку и плеснула на нее горячий чай.

Наблюдавший за этой сценой Иван Степанович взял сумку с провиантом Таисии, крепко схватил ее за руку и, подталкивая в спину, повел к дороге.

– Давай, дорогуша, шпарь домой пешком, в автобус я тебя не пущу, не заработала.

Обозленная девица схватила ногтями парторга за лицо и расцарапала ему щеку.

– Тебе, стервятник, твои выходки даром не пройдут. Обещаю, ты скоро вылетишь с работы, как пробка из бутылки.