Нежная мятежница - Джоанна Линдсей

– Ты же видишь, что мне не везет, Джорджи, – поддержал шутку друга Энтони. – Боюсь, пират вместо бокса захочет воспользоваться пистолетами. А это совсем неинтересно.

Амхерст разразился своим суховатым смехом. Если кто-то и мог не знать, что Энтони нет равных на ринге, то уж о том, что он непревзойденный стрелок, в их кругу было известно всем. Когда Мэлори вызывали на дуэль, он первым делом интересовался, на какой части тела будущий противник предпочитает иметь шрам. Заданный безразличным тоном вопрос приводил вызывающего в трепет – до сих пор Энтони четко выполнял все без исключения подобные «заказы».

Впрочем, Джорджу было известно то, что лорд Мэлори во время своих многочисленных дуэлей никого не убил. На это была особая причина: стреляться Энтони приходилось из-за женщин, а ни одна из них, по его глубокому убеждению, не стоила того, чтобы кто-то рисковал из-за нее жизнью. Исключение из этого правила, по мнению лорда Мэлори, могли составить только его родственницы. Ко всему, что касалось семьи, отношение его было чертовски трогательным. Хотя сам Энтони оставался убежденным холостяком, три его старших брата успели обзавестись многочисленным потомством. И своих племянников и племянниц повеса Мэлори любил буквально до безумия.

– Ищешь, с кем посостязаться, Тонни? Надо было сразу послать своего парня за мной. Ты же знаешь, я всегда готов услужить тебе.

Джордж резко обернулся, не веря своим ушам. Голоса, прознесшего эти слова, он не слышал более десяти лет. Брови его удивленно поползли вверх. Нет, он не ошибся. В дверях стоял Джеймс Мэлори, постаревший, конечно, но выглядевший не менее грозно, чем в те времена, когда выделялся скандальной славой даже в среде молодых лондонских искателей приключений. Такой же огромный и по-мужски красивый. Боже, невероятно!

Джордж повернулся назад, торопясь узнать, какое впечатление произвело это неожиданное явление на Энтони. Братья были очень близки раньше. Разница в их возрасте составляла всего один год, и развлекались они одинаково, разве что Джеймс вел себя покруче. Но потом он куда-то исчез – куда, члены семьи предпочитали не распространяться. Оставшиеся в Лондоне братья старались вообще не упоминать в разговорах его имя. Даже Джордж, имевший все основания считать себя лучшим другом Энтони, за все эти годы так и не узнал причину разрыва Джеймса с семьей.

Но, к удивлению лорда Амхерста, друг его ничем не проявлял сейчас своего взрывного характера. Когда прозвучала реплика брата, никто не заметил ни малейшего изменения в его мужественном лице. Надо было знать Энтони так же хорошо, как Джордж, чтобы понять, что означает огонек, мелькнувший в его темно-синих глазах. Как ни странно, это был признак скорее удовольствия, но никак не злости. По тону ответной фразы тем не менее можно было подумать, что обращена она к злейшему врагу.

– Какого черта, Джеймс, ты все еще в Лондоне? Ты же должен был отплыть сегодня утром!

Джеймс пожал своими могучими плечами:

– Планы изменились. Из-за Джереми. Он стал таким упрямым! После воссоединения с родственниками с ним совершенно невозможно столковаться. Бьюсь об заклад, он научился манипулировать людьми от Реган. Короче, мальчишка сумел-таки выудить мое согласие на то, чтобы завершить здесь свое школьное образование. И будь я проклят, если знаю, как ему это удалось!

Столь искреннее недоумение брата по поводу того, что его сумел провести собственный семнадцатилетний отпрыск, выглядело забавно. Энтони, наверное бы, и рассмеялся вслух, тем более что речь шла о Джереми, больше похожем на него, чем на собственного отца. Но Джеймс употребил имя Реган, которым ни он сам, ни их братья, Джейсон и Эдвард, никогда Реджину Иден не называли. Для всей семьи она была только Реджи, и Джеймс это прекрасно знал. Впрочем, сколько Энтони себя помнил, Джеймс всегда старался отличаться от других членов семьи. Он предпочитал идти собственным путем, делал только то, что доставляло удовольствие ему самому, и никогда не задумывался над тем, как относятся к его поступкам другие.

Разговаривая с Энтони, Джеймс прошел вперед и небрежно скинул сюртук, оставшись в той самой знаменитой своей безрукавке, с которой не расставался, когда был капитаном «Святой Анны». Он явно показывал, что готов выступить в роли столь желанного для брата спарринг-партнера. Энтони обмену заранее известными обоим аргументами по поводу обращения к Реджине Иден решил предпочесть обмен дружескими ударами на ринге.

– Значит, и ты остаешься? – спросил он, пока Джеймс передавал сюртук Джорджу, а сияющий Джон Найтон завязывал на его руках перчатки.

– Только настолько, чтобы пристроить и приодеть юнгу. Сейчас по крайней мере я не уезжаю. Впрочем, Конни считает, что если и есть какой-то резон нам с ним осесть на островах, так это необходимость для Джереми иметь родной дом.

На этот раз Энтони не удержался от смеха:

– Два старых морских волка – в роли заботливых мамочек. Хотелось бы мне, черт побери, взглянуть на эту картинку.

– Не тебе говорить об этом, Тонни, – нисколько не смущаясь, парировал Джеймс. – Ты ведь сам исполнял роль его мамы каждое лето в течение последних шести лет, не так ли?

– Скорее папы, – поправил Энтони. – А лучше сказать – взрослого брата. Согласись, разница есть. Кстати, я до сих пор удивляюсь, почему ты не женился хотя бы для того, чтобы у Джереми появились мать и родной дом. Джейсон же поступил именно так. Впрочем, жениться на Конраде Шарпе, с которым ты собираешься воспитывать парня, совсем не обязательно.

Джеймс запрыгнул на ринг.

– Не забывай, что ты говоришь о моем лучшем друге. Не надо его обижать.

Энтони слегка поклонился:

– Замечание принято. Но кто же останется с нашим дорогим мальчиком до того, как вы с Конни решитесь вернуться сюда навсегда?

– Ты, – произнес Джеймс, одновременно нанося весьма чувствительный удар брату под дых.

Энтони согнулся, стараясь оправиться от нападения и не менее неожиданного ответа брата. Любители пари заволновались. Наконец появился некто, кто по крайней мере выглядел способным побить непобедимого лорда Мэлори. Энтони был на несколько дюймов выше, зато соперник казался более мощным. Судя по его фигуре, он был вполне способен уложить своим ударом любого из присутствующих в зале, не исключая самого Энтони. Посмотреть на такой бой было большой удачей. О том, что на ринге находятся братья, знали считанные единицы.

Восстановив дыхание, Энтони хмуро посмотрел на Джеймса.

– Я? С чего это мне выпала вдруг такая удача?

– Парень сам тебя выбрал. Он же молится на тебя, разве ты не знаешь? Ты для него самый близкий человек, после меня, конечно.

– Конечно, – повторил Энтони, отбрасывая Джеймса на несколько шагов резким апперкотом. – Я, безусловно, буду рад, если он останется со мной. Но ты же понимаешь, что я не смогу вечно ограничивать свою свободу, – добавил он, давая брату возможность потрогать подбородок и убедиться, что челюсть все-таки осталась на месте.

Они еще несколько секунд покружили по рингу, обменявшись несколькими ударами, прежде чем Джеймс ответил:

– Я не жду этого от тебя, парень, тем более что сам себя никогда особо не сдерживал. В твое распоряжение поступает мужчина, а не кисейная барышня. Да он, гром и молния, с четырнадцати лет знает, что такое веселые девочки!

Энтони вновь засмеялся, потеряв на мгновение бдительность, за что тут же поплатился, пропустив увесистую оплеуху сбоку в голову. Спасла отработанная годами тренировки реакция. Он незамедлительно нанес Джеймсу такой сильный удар снизу под ребра, что тот согнулся до самого пола. Зрители взревели. Брат был минимум на тридцать фунтов тяжелее Энтони, и вынужденный поклон такой горы мышц выглядел весьма впечатляюще.

Энтони отошел, давая возможность сопернику отдышаться. Тот, все еще оставаясь в полусогнутом положении, хмуро взглянул на него исподлобья и вдруг улыбнулся.

– Слушай, а ты уверен, что нам очень хочется оказаться сегодня на больничных койках?

Энтони усмехнулся:

– Честно говоря, я бы предпочел постель помягче и поприятнее. И, уверяю тебя, у нас есть все шансы это сделать.

– Так ты берешь парня до окончания его занятий? – спросил Джеймс.

– С большим удовольствием. Хотя, видит Бог, мне придется из-за этого снести массу шуток и розыгрышей. Ведь мальчишка настолько похож на меня, что все считают его моим сыном.

– Так из-за этого он и выбрал именно тебя, – усмехнулся Джеймс, демонстрируя не менее белоснежные, чем у брата, зубы. – У него чертовски сильно развито чувство юмора. Но вернемся к предстоящему вечеру. У меня на примете есть парочка веселых горничных.

– Горничных? Фи! Ты слишком долго был пиратом, капитан Коршун. Я представлю тебя двум леди…

Глава 3

– И все-таки, Рос, у меня это никак не укладывается в голове, – заговорила леди Франсес, подвигаясь ближе к подруге. – Зачем тебе соединять жизнь с мужчиной, если ничто тебя к этому не обязывает? Понятно было бы, если бы ты влюбилась. Это другое дело. Но ты говоришь о намерении выйти замуж за человека, которого даже ни разу не видела.