Выброшенный в другой мир 2 (СИ) - Геннадий Ищенко

На окраине Алатана Лация Савра и его воинов остановил патруль третьего легиона.

— Приветствую консула и будущего трибуна! — вскинул в приветствии руку центурион[11]. — Что это вас понесло через степь? Вас уже два дня ждут у ворот[12] северного тракта. А ваш отец предупредил легата, чтобы вас сразу направили домой. Остальные должны отметиться в легионе у квестора[13], он же выдаст вам причитающиеся деньги. Если хотите, можете занять места в казармах.

— Спасибо, Хабрий, — приветливо кивнул Лаций, который помнил имя центуриона. — Так и сделаем. Удачи.

Оставив алу, подгоняемый нетерпением Лаций помчался к центру, выбирая самый близкий путь к дому Савров. Дороги в Алатане были не уже пятнадцати локтей, и проезжавших было немного, так что скачке ничего не мешало.

Не став ждать, пока слуги откроют ворота, Лаций соскочил с коня, бросил повод подбежавшему слуге и быстро пошел по выложенной каменной плиткой дорожке к видневшемуся сквозь кроны деревьев особняку. Слуги сами позаботятся о коне и отнесут дорожные сумки в покои молодого господина. Его заметили, и из распахнувшейся двери парадного входа выбежала молодая девушка. Простучали по гранитным ступеням лестницы каблучки, и вот уже Лаций сжимает в объятьях смеющуюся сестру. Красивая выросла сестренка. Двенадцать поколений его предки выбирали себе самых красивых жен, не слишком обращая внимание на социальное положение девушек[14], что дало свои плоды.

— Мы тебя ждали еще вчера! — сказала Лидия. — Мама даже распорядилась, чтобы испекли твои любимые пирожные. А ты не приехал!

— И где пирожные?

— Я их сама съела. Нельзя было позволить, чтобы такая вкуснятина пропала!

— А фигура? Что скажет твой Хорцог?

— А я в его компании ела. Он даже одно попробовал и сказал, что не будет лишать меня удовольствия. А фигуру он мне надеется испортить сам в ближайшее время.

— И когда ты переезжаешь?

— Давно бы уже переехала, только хотела дождаться тебя.

— Вот так, сам того не желая, становишься препятствием сестре на пути к счастью! Да шучу я. Соскучился по вам, а по тебе — больше, чем по остальным. А Рабус где?

— Раз до сих пор не висит у тебя на шее, значит, пока не вернулся из гимнасия. Отец сейчас в Сенате, а мама в доме. Пойдем, я тебя провожу. Ей, в отличие от меня, бегать неприлично, так что она тебя ждет в гостиной на мужской половине.

— Тогда отцепись от моей шеи. Или тебя донести на руках?

— Ладно, сама дойду. На руках меня и без тебя теперь есть кому носить. Пошли быстрее, пока она сама сюда не примчалась, матронам такое не к лицу.

Они быстро вошли в холл, поднялись по одной из двух парадных лестниц на второй этаж и прошли через анфиладу из нескольких комнат до большой гостиной.

— Мама! — суровый начальник для тридцати тысяч воинов, консул империи и почти триумфатор бросился к сидевшей в кресле изящной женщине лет сорока пяти и уткнулся лицом ей в колени, как это делал, когда был маленьким, в чем‑то провинился и хотел испросить прощение.

— Ты не забыл! — засмеялась она, обнимая его за плечи. — Я тебя, мой мальчик, уже заждалась. Надеюсь, что на ближайшее время твои обязанности перед империей выполнены, и ты уделишь все свое время нам. Завтра тебе надо будет появиться во дворце императора для чествования, а потом ты только наш.

— Я постараюсь, мама, — осторожно ответил Лаций. — Я все‑таки человек военный. После похода должен быть отпуск, и я не вижу поводов мне его не дать, но всякое может быть.

— Какой смысл иметь мужа–сенатора и сына–консула, если они не смогут добиться от имперских чиновников того, что те и так обязаны сделать? — сказала Селина.

— Мама, кроме чиновников, есть еще император.

— Ты опять что‑то задумал, сын?

— Давай поговорим об этом позже, когда вернется брат. Отец, наверное, тоже скоро будет дома. Он должен быть в курсе моих затей и может внести ясность в мою ближайшую судьбу. Но в любом случае, что бы ни случилось, постараюсь хоть несколько дней посвятить вам.

Брат за год заметно подрос и немного раздался в плечах. Когда закончились первые радостные вопли и шлепки друг друга по плечам[15], он сразу же потребовал подробного описания разгрома извечного врага.

Пришлось рассказывать.

— Эх, жаль меня там не было! — с завистью сказал Рабус. — Надеюсь, что в следующем походе мы с тобой будем вместе. Где твоя походная броня? Посмотреть можно?

— Я ее оставил в первом легионе. Мы сюда приехали налегке и захватили только мечи и луки для охоты. В легион должны прислать новичков для прохождения сборов, а часть легионеров отправят на два месяца в отпуск. Я договорился с теми, кто едет в эти места, что они привезут мои вещи в обозе. А по поводу похода… Давай сейчас пройдем на женскую половину. Я хочу кое о чем рассказать в присутствии матери и сестры.

Братья нашли Лидию, отобрали у девушки книгу, и все трое направились в комнаты матери.

— Настало время разговора? — спросила Селина, увидев их компанию. — Отца ждать не будем?

— Вообще‑то, он и так в курсе. Я вам хотел рассказать.

— Тогда располагайтесь поудобнее, а ты можешь рассказывать, что задумал.

Лаций сел ближе к матери и начал свой рассказ:

— Когда я обдумывал, как можно решить проблему с кочевниками, в голову пришла мысль о том, что мы должны быть благодарны этим конным варварам, и их сильное ослабление может быть опасно.

— Чем эти грязные убийцы могут быть полезны? — удивилась Селина. — Мне непонятны твои мысли. Ты не рабов имеешь в виду?

— Ну какие из них рабы, мама? — возразил Лаций. — Я имел в виду то, что наличие серьезной опасности сотни лет не давало нам одряхлеть и зарасти жиром. Сильный и безжалостный враг заставлял Сенат выделять большие средства на армию и постоянно ее усиливать.

— Ты хочешь сказать, что теперь, когда угроза не так велика, Сенат пойдет на сокращение армии? — с недоверием спросил брат.

— Сторонники такой экономии в Сенате есть, но никакого сокращения не будет хотя бы из‑за того, что кочевники унялись только на время. А если пройдет мое предложение, то армию, скорее всего, еще и увеличат.

— Ты об этом хотел рассказать? — спросила мать.

— Да. Семь столетий назад наши предки создали империю, присоединив к Сорме тех, до кого смогли дотянуться. Уже тогда мешающие кочевники и необходимость навести порядок в новой империи заставили прекратить попытки увеличить ее еще больше.

— Куда уж больше, брат? — с недоумением спросила Лидия. — Мы и так больше всех остальных соседей вместе взятых. Даже в союзе королевств жителей меньше, чем в империи.