Конев против Манштейна. «Утерянные победы» Вермахта - Владимир Дайнес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Утром 8 марта наспех подтянутые части по сигналу Тухачевского перешли в наступление. Однако оно закончилось неудачей. Это вынудило командарма прекратить бесплодные атаки. После тщательной подготовки войска 7-й армии около трех часов утра 17 марта снова перешли в наступление. Среди делегатов X съезда РКП(б), участвовавших в боевых действиях, был и Конев, боец одной из батарей, располагавшейся на косе Лисий Нос. Весь день шли уличные бои, завершившиеся победой войск 7-й армии. После восстановления порядка в Кронштадте началось следствие по делу восставших. Их потери составляли свыше 1 тыс. убитыми, более 2 тыс. ранеными и около 2,5 тыс. пленными[6]. Через специально созданные революционные тройки, наделенные судебными функциями, в 1921—1922 гг. прошел 10 001 человек: 2103 были приговорены к расстрелу, 6447 – к разным срокам заключения и 1451 – освобожден.[7]
И. С. Конев, вернувшись после окончания работы X съезда на Дальний Восток, получил новое повышение. Он был назначен комиссаром штаба Народно-революционной армии (НРА) Дальневосточной республики, провозглашенной еще 6 апреля 1920 г. Армией с лета 1921 г. командовал будущий Маршал Советского Союза В. К. Блюхер, являвшийся одновременно военным министром республики и председателем Военного совета НРА.
Отметим, что И. С. Коневу везло на начальников. Это были люди с сильной волей, обладавшие военным талантом, у которых будущему маршалу Коневу было чему научиться. Его назначение комиссаром штаба НРА по времени совпадало с большой работой, проводимой ее командованием по реорганизации войск, повышению их боеспособности и укреплению воинской дисциплины. 30 июня Военный совет НРА и Флота ДВР издал приказ о реорганизации военного управления вооруженными силами Дальневосточной республики[8]. Вместо штаба Главнокомандующего и Главного штаба был создан единый штаб НРА ДВР. 10 июля на свет появляется новый приказ № 39 о переформировании отдельных стрелковых дивизий в отдельные стрелковые бригады, 2-й Амурской армии – в Амурскую стрелковую дивизию, Забайкальской кавдивизии – в три бригады двухполкового состава, а также о расформировании Сретенской кавбригады.[9]
В этой работе активное участие принимал комиссар штаба Народно-революционной армии. Ему также довелось участвовать в штурме Волочаевки, которая под руководством известного в русской армии инженера полковника Аргунова была превращена в мощный укрепленный район. Вся местность вокруг него, от р. Тунгуска до Амура, была оплетена густой сетью колючей проволоки. За этой железной изгородью саперы и солдаты белоповстанческой армии возвели многочисленные оборонительные сооружения, отрыли окопы с ледяными брустверами, волчьи ямы, оборудовали блокгаузы. Подступы к укрепрайону были заранее пристреляны ружейно-пулеметным огнем. С сопки Июнь-Корань прекрасно просматривалась лежащая к западу кочковатая равнина, покрытая местами тощим кустарником. Наступать по равнине в лоб, чтобы пробить брешь в прочной волочаевской преграде, было бы безумием.
По решению В. К. Блюхера в первую очередь намечалось занять станцию Ольгохта, а затем завершить подготовку к решительному наступлению. Главный удар на Волочаевку предстояло нанести Инской группе войск под командованием С. М. Серышева. Забайкальской группе Н. Д. Томина приказывалось совершить обход левого фланга укрепрайона, чтобы отрезать противнику пути отхода к Хабаровску. В частях первого эшелона предписывалось сформировать штурмовые взводы, сведенные в штурмовые колонны. Они должны были прорвать вражеские заграждения и обеспечить ввод в сражение главных сил Восточного фронта НРА. Каждая штурмовая колонна обеспечивалась гранатами, ножницами для резки проволоки, кошками и топорами. Для того чтобы избежать лишних жертв, командующему белоповстанческой армией генералу В. М. Молчанову было направлено обращение, в котором предлагалось «не проливать драгоценную кровь русского народа и прекратить борьбу». Однако ответа на это обращение не было получено.
С целью усиления политической работы в частях и подразделениях из штаба НРА направляется группа политкомиссаров во главе с И. С. Коневым. Он, распределив по подразделениям прибывших с ним товарищей, решил оказать помощь комиссару бронепоезда № 8 в подготовке команды к предстоящим боям. В этом ему пригодился опыт, полученный на бронепоезде «Грозный».
Наступление войск Восточного фронта началось утром 5 февраля 1922 г. Густой туман опутал заснеженную равнину между станциями Ин и Ольгохта. Народоармейцы, воспользовавшись туманом, скрытно подошли к Ольгохте и ударом в штыки взяли станцию. Противник в беспорядке отошел к Волочаевке, преследуемый главными силами фронта. Забайкальская группа обходила укрепрайон по снежному бездорожью. А в это время по приказу Блюхера бойцы Инской группы под губительным ружейно-пулеметным огнем начали штурм Волочаевки. Невероятными усилиями, ценой огромных потерь удалось преодолеть первый ряд железной изгороди. К вечеру 10 февраля атака вражеских укреплений захлебнулась. Не имела успеха и атака на следующий день. И только 12 февраля Волочаевка была захвачена народоармейцами.
25 октября 1922 г. Народно-революционная армия вступила во Владивосток. А уже 13 ноября Народное собрание ДВР вынесло решение о вхождении республики в состав Советской России. Президиум ВЦИК объявил Дальний Восток нераздельной частью РСФСР. 22 ноября НРА была переименована в 5-ю Краснознаменную армию. Ее Приморский стрелковый корпус приказом № 213 по армии от 25 декабря получил наименование 17-го Приморского стрелкового корпуса. Комиссаром корпуса был назначен И. С. Конев.
Бурные события Гражданской войны закалили характер И. С. Конева. Писатель Борис Полевой, встретившись с ним в мае 1945 г. в Праге, спросил:[10]
– Вы сразу освоили комиссарское дело?
– Ну, как сразу, – задумавшись, ответил Иван Степанович. – В сущности, оно не было для меня новым. Когда мы подавляли мятежи в моих родных краях, а потом гонялись за бандами по костромским лесам, приходилось одновременно и командовать, и комиссарствовать, сражаться с врагом и вести работу с населением, завоевывать сердца бойцов, вселять в них веру в победу. Многое дал мне опыт партийной работы в запасной части. Он научил заглядывать в душу человека, видеть перед собой не сплошную шеренгу, а отдельных людей, каждого со своим характером, со своими особенностями. Мне к тому же очень везло в те годы. Везло в том, что окружали люди, у которых было чему поучиться, что перенять, кто поддерживал в трудные минуты, помогал решать стоящие задачи советом и делом, кто мог, наконец, справедливо спросить и поверить в мои силы.
В январе 1924 г. управление 17-го Приморского стрелкового корпуса было передислоцировано на Украину. Здесь Иван Степанович пробыл недолго. В июне его по личной просьбе перевели в Московский военный округ комиссаром и начальником политического отдела 17-й стрелковой дивизии, расквартированной тогда в Нижнем Новгороде. К новому месту службы он выехал вместе с семьей – женой и годовалой дочкой Майей. Комиссар много внимания уделял решению вопросов, связанных с бытовым обустройством личного состава, установлением взаимоотношений с местным населением, обеспечением качественного выполнения задач боевой и политической подготовки. Здесь же он, как явствует из его автобиографии, вел непримиримую борьбу «против троцкистов» и очищал «от враждебных элементов» дивизию.
В октябре 1925 г. произошло событие, которое коренным образом повлияло на карьеру И. С. Конева. На одном из учений командующий войсками Московского военного округа К. Е. Ворошилов, наблюдавший за действиями дивизии и работой ее комиссара, вызвал к себе Ивана Степановича и сказал:
– Вы, товарищ Конев, по нашим наблюдениям, комиссар с командирской жилкой. Это счастливое сочетание. Вам надо учиться, овладеть всем, что есть в военной науке. Это поможет вам стать хорошим командиром.
Видать, не забыл Клим Ворошилов делегата X съезда Ивана Конева, который, пренебрегая опасностью, вызвался добровольно участвовать в штурме Кронштадта.
Эта беседа стала поворотной точкой в судьбе Конева. В 1926 г. его направляют на Курсы усовершенствования высшего начсостава (КУВНАС) при Военной академии им. М. В. Фрунзе. Они были предназначены для повышения квалификации и совершенствования знаний военных кадров различных родов войск и служб. «С первых же дней пребывания на курсах, – вспоминал Иван Степанович, – с нами прорабатывали тактические задачи в сложной, динамичной обстановке. Знакомили с новой техникой и вооружением… Мы не пропускали ни одной книжной новинки по военной теории».
После окончания учебы И. С. Конев назначается командиром 72-го стрелкового полка 24-й Самаро-Ульяновской Железной стрелковой дивизии, а затем возглавляет 50-й Краснознаменный им. К. Е. Ворошилова стрелковый полк 17-й стрелковой дивизии. На этом завершился этап военной карьеры Конева, связанный с военно-политической работой. Теперь ему предстояло проявить себя уже в новом качестве, на командной стезе. Он, вспоминая о своей пятилетней деятельности в должности командира полка, отмечал:
