Светские манеры - Доминик де Ру

О Господи, для чего мне теперь все эти незначительные детали, которые я так стараюсь восстановить в своей памяти? Но все же, наверное, та первая ночь стала и первым камнем в стене, которую я сама воздвигла между нами?

Ах, Поль, как ты смеялся, когда я призналась тебе, что страшно проголодалась! Вероятно, мое признание произвело на тебя сильное впечатление, потому что ты часто потом вспоминал об этом. После того как я, совершенно на заботясь о приличии, с жадностью почти опустошила холодильник, ты повел меня в спальню. Извини, дорогой, за то, что я не поняла, что твоя искусственная непринужденность была свидетельством твоей деликатности. Ужасно устав после этого длинного дня, я стала медленно раздеваться в твоем присутствии, и привычка, сохранившаяся со времен моей учебы в колледже, заставила меня аккуратно повесить все вещи на спинку кресла. Обернувшись, я увидела твое лицо. Ты не поверишь, если я скажу, что до этого взгляда мне в голову не приходило серьезно задумываться об этой неизбежности супружеской жизни.

Запоздалая застенчивость заставила меня юркнуть в постель. Нет, я не испугалась, скорее, удивилась твоему замешательству, ведь ты еще был одет. Расстегнутая рубашка дала мне возможность разглядеть твою крепкую фигуру. Сидя на краю постели, ты, казалось, находился в затруднительном положении. Дрогнувшей рукой ты нежно коснулся моего лица, а я с любопытством взглянула тебе в глаза. Тогда ты медленно провел ладонью по моей шее, и ласковые пальцы застыли на обнаженной груди. Видимо, от смущения мой взгляд изменился, и ты начал ласково успокаивать меня такими фразами, какими, наверное, пользуются конюхи для приручения молодых кобылиц. Я закрыла глаза, чтобы ты больше не мог видеть моего волнения, а ты, несомненно, расценил это как выражение безграничного наслаждения, так как движения трепетных рук стали более дерзкими.

Внезапно мне показалось, что я одна, но это была лишь вынужденная заминка, чтобы ты мог раздеться, а для меня она стала мгновениями душевного покоя. Вскоре я ощутила тебя рядом. Меня окутало тепло, и в эту минуту я почувствовала непреодолимое влечение, которое заставило страстно прижаться к тебе, а ты, скорее всего, воспринял это как признак безграничной любви… Потерянной девственности, к моему удивлению, ты не заметил. Но и я не пережила ничего подобного тому, что было с Жозефом. Утомившись, я скоро уснула.

На следующий день я проснулась раньше тебя. Я боялась твоего плохого настроения, и наши отношения прошлой ночью показались мне оскорбительными. Твой самодовольный вид вызывал у меня смех, а твоя детская наивность придала мне уверенность в своем превосходстве.

Но сегодняшний разговор с матерью открыл мне глаза. Может быть, именно в этом самом доме она проводила с тобой время на протяжении всей вашей связи? Мой муж, вероятно, поверил в видимость переполнявшей меня любви. Поль, ты понял тогда свою ошибку и был любезен со мной, чтобы только ободрить меня? Или же женился на мне по расчету? Для чего, прожив бок о бок с тобой целых двенадцать лет, окруженная стеной безудержного эгоизма, я теперь, после твоей смерти, мучаю себя ненужными вопросами? Но все-таки, почему человек, с которым я прожила столько лет, вызывает теперь у меня гораздо больший интерес, чем он же в те годы, когда был моим мужем?

3

На следующее утро Мари-Анж проснулась в прекрасном настроении. Расследование, начатое после смерти мужа, вывело ее из оцепенения. Она чувствовала себя профессиональным детективом.

Появление Мари-Анж в доме матери не было для той неожиданностью, но, увидев, как одета ее дочь, та удивилась:

— Ты больше не носишь траур? Я понимаю твое желание насладиться появившейся свободой, но, мне кажется, ты немного поторопилась с нарядами!

— Не будь такой невозможной, мама. Я обязательно носила бы траур, который ты сейчас пытаешься навязать мне ради приличия, если бы это позволило мне по-прежнему любить Поля после всего того, что я о нем узнала. Твои понятия о приличиях заставили меня потерять много времени. Позволь мне теперь все решать самой.

— Если твой новый образ жизни заключается в том, чтобы забыть…

— Я умоляю тебя, мама, перестань читать мне мораль! Я пришла еще разок взглянуть на любовницу моего мужа, а не выслушивать лживые нравоучения светской дамы.

— Ты окончательно сошла с ума!

— Нет. У меня голова идет кругом от всей этой ерунды вокруг моего замужества. Пойми, я никогда не любила Поля, хотя и не изменяла ему. Я лишь добросовестно выполняла свои супружеские обязанности, позволяя ему наслаждаться мной так, как он этого хотел, но оставаясь к нему абсолютно равнодушной. Ты понимаешь, как я одинока? Нет, молчи! Мне тридцать лет, и я хочу знать, почему мне так не везет в жизни. При удобном случае я постараюсь еще раз испытать судьбу с кем-нибудь другим. А сейчас я хочу побольше узнать о покойнике, который преграждает мне дорогу к счастью. Кто виновен во всем, что произошло? Ты? Он? Я?.. Конечно, все мы виноваты, но все же я имею право знать!

— Одним словом, ты требуешь моей исповеди? Поверь, это заставит тебя страдать еще больше!

— При других обстоятельствах я предпочла бы не вдаваться в подробности чужой жизни.

— Ну что же, устраивайся поудобнее, детка, я сейчас расскажу тебе обо всем.

— Не иронизируй.

— Не волнуйся, у меня хватит мужества… Твой отец умер, когда тебе было три года. Мне тогда исполнилось всего двадцать четыре. Я была богата и хороша собой. Моя утрата казалась весьма значительной, но очень скоро у меня опять появился интерес к жизни. Повторное замужество меня не привлекало. Я весело и беззаботно проводила время в кругу друзей и любовников.

Тебе исполнилось четырнадцать лет, когда я познакомилась с Полем. Он был моложе меня, недурен собой, и я расценила его появление как очередную возможность развлечься. В тот год ты проводила летние каникулы у своей подруги по колледжу, поэтому, не беспокоясь о тебе, я решила с головой окунуться в водоворот приключений, которые сулило мне новое знакомство. Я, конечно, скрыла от Поля свой настоящий возраст и стремилась избежать с ним разговоров о тебе. Я даже не предполагала, что могу так сильно привязаться к мужчине спустя всего три недели после нашей встречи!

Он предложил мне отправиться в Геннеквиль, где у него был дом. Ты находилась в Довиле, это рядом, и мне пришлось рассказать ему о тебе и, что еще хуже, сообщить ему твой возраст. Поль заверил меня, что это не имеет для него никакого значения и что мы постараемся не встретиться с тобой по дороге. Таким образом, я оказалась в «Яблоневом саду». Когда мы приехали, шел дождь. Я сказала Полю, что страшно проголодалась, а он почему-то этому обрадовался. Холодильника не было, и я должна была довольствоваться только фруктами из сада. На следующий день он раздобыл целую кучу продуктов.