У приоткрытой двери - Георгий Бриц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако Блессиг ошибся; здесь не было места случайности.
Дабы удостовериться в этом, двинемся за Гаукинсом в его квартиру, минуем ее официальную часть и проникнем вместе с ним в ту из комнат, куда он никого не впускал. Обстановка этой последней, на первый взгляд, напоминала несколько лабораторию.
На двух больших столах стояло изрядное количество склянок, наполненных и пустых, виднелись колбы, реторты. На стенах, вперемешку с пучками сухих растений и всякой всячиной, развешаны были символические рисунки, чертежи, различные пантакли. В простенке двух окон висела полка с некоторым количеством книг, посвященных исключительно магии; это были, главным образом, так называемые гримуары — сборники магических рецептов, формул и указаний по церемониальной магии. Немного мебели, перегонный куб, массивный серебряный семисвечник, курильница и стоявшая в одном из углов магическая шпага дополняли убранство комнаты.
Здесь Гаукинс был у себя, для себя и самим собою.
Войдя в комнату, он прежде, всего переоделся в домашнее платье, затем вынул из шкафчика небольшую восковую фигурку и стал ее внимательно сравнивать с фотографией какого-то мужчины; нечего и говорить, что это была фотография Вильяма Блессига.
Потом Гаукинс зажег спиртовку, подогрел несколько голову фигурки и тщательно, волос за волосом, приклеил к ней прядь с головы Блессига, похищенную в парикмахерской.
Покончив с этой работой, оператор впал в некоторое раздумье; ясно было, что он становился на путь черной магии, становился в первый раз.
Но раздумье миновало, решение было принято окончательно.
Восковой кукле суждено было сделать свое дело — послужить мостом от активного в волевом отношении Гаукинса к предполагавшемуся пассивным Блессигу.
Однако Гаукинс все как-то медлил с доведением вольта до конца.
А между тем, случилось то, чего он совершенно не предполагал. Непрерывно посылаемый им по направлению к Блессигу инфлукс, хотя и слабого еще напряжения, все же достиг последнего.
Надо заметить, что теоретические занятия Блессига в области оккультизма, сопровождавшиеся постоянно медитацией, отразились благоприятно на развитии его духовных сил; поле зрения его значительно расширилось, возросла также и его природная сенситивность.
Почувствовав однажды, что какие-то токи извне ударяют в него, Блессиг смог отчасти прозреть приготовления к направляемому на него вольту и уяснить себе также, что это дело рук Гаукинса.
Припомнилась ему и сцена с волосами в парикмахерской.
Взвесив все это, он, уже не задумываясь, послал предостережение Гаукинсу своим первым объявлением в еженедельнике; непосредственное обращение к Гаукинсу он справедливо счел за нецелесообразное.
Когда на глаза Гаукинса, постоянно читавшего этот еженедельник, попалось упомянутое объявление, он пережил неприятные минуты.
Хотя ему и неизвестно было арифмологическое значение помещенных там формул, но он почти не сомневался, что объявление было обращено к нему и имело связь с предпринятой им магической операцией.
Взволнованный, он решил поспешить с завершением вольта.
Вольт состоялся, но насторожившейся, более мощный притом психически, занятый, кроме того, серьезно в высшей, нежели Гаукинс, области достижений, Блессиг легко — почти автоматически — парировал вольт.
Согласно почитающемуся непреложным в магии закону, вольт, не воспринятый тем, на кого он был направлен и не переназначенный предусмотрительно на какой-нибудь третий объект, обратился на самого оператора и Гаукинс стал жертвой так называемого «возвратного удара»; постоянный спазм, затвердение в икре ноги, которым он хотел наградить Блессига, передалось ему самому.
Неудачливый маг был добит окончательно, когда следующий номер еженедельника принес ему подтверждение, что еще раз в жизни он был побежден тем же соперником.
Однако энергичная натура Гаукинса не позволила ему долго сидеть сложа руки, а уязвленное самолюбие продиктовало обещание дать ответ Блессигу; обещание, о котором уже упоминалось.
Следующим делом Гаукинса была расшифровка того, что скрывалось под цифрами, фигурировавшими в объявлениях Блессига.
Ему удалось, наконец, в одном специальном сочинении найти ключ.
Тогда он понял, что уравнением 18 = 2 + 16 Блессиг напоминал, что ему ясен замысел Гаукинса, а формула вторая как бы предостерегала, что орудие обоюдоостро.
Гаукинс нашел некоторое утешение в возможности такого разложения 18-ти, при котором опасность в физическом плане (18) делается необходимой ввиду значения слагаемых (4 + 14); об этом он и сообщил Блессигу в своем отклике.
Эта парфянская стрела (Гаукинс вскоре ликвидировал свои дела и покинул Европу) должна была свидетельствовать, что его Г аукинса, зловольность по отношению к Блессигу находит некоторое оправдание в конструкции миропорядка.
Rp.[3]
Несвижский поправлялся от уложившей его на долгое время в постель болезни.
Почти всем знакомо это особенное состояние, когда организм, победивший недуг, ежеминутно крепнет, а больной, еще не настолько оправившийся, чтобы встать с постели, неторопливо ожидает окончательного восстановления сил.
В такие дни вынужденного бездействия особенно ясно и отчетливо работает мозг. Остающийся наедине с самим собою, человек получает лучшие условия для самооценки, а размышления никогда не бывают так плодотворны, как в эти периоды, когда мысли текут плавно, не возмущаемы событиями повседневной жизни.
Несвижский вот уж третий день делал такой смотр самому себе.
Это перелистывание книги своего прошлого немало его расстроило. В балансе явно перевешивал минус.
Пускай он довольно известный поэт, весьма изысканный, но, что греха таить, лишь в меру глубокий; и это единственное, на что он смог с некоторым удовлетворением опереться и оно — это чувствовалось— не гарантировало его от сомнений в ценности пройденного им уже сорокалетнего пути.
А остальная его деятельность? Что же она представляла собою?
На первом плане было постоянное стремление впитать в себя возможно более впечатлений их калейдоскопа жизни; затем была достаточно живая, однако в границах дилетантства, заинтересованность достижениями человеческого ума и, наконец, была забота о сохранении известного уровня материального благосостояния.
Несвижский хорошо сознавал, что все это, вместе взятое, составляло багаж весьма лишь посредственной ценности.
Назаметно в нем родилась и окрепла потребность набросать план своей будущей деятельности, более содержательной, более ценной безотносительно, которая бы удовлетворяла всесторонне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});