Мегрэ и его мертвец - Жорж Сименон

плаще подходил к нему, запыхавшийся и крайне возбужденный. Отчаянно жестикулировал, просил арестовать человека, который его преследует, но в толпе опознать его не смог.

— Ступай на площадь Вож, в табачную лавку на углу улицы Фран-Буржуа.

Невысокий человек в бежевом плаще и серой шляпе, у которого привычка размахивать руками. Вот почти все, что о нем известно. Оставалось лишь одно: стоять у окна и разглядывать толпу, хлынувшую из учреждений, заполняя кафе, террасы, рестораны. Париж выглядел оживленным и веселым. Весна не за горами. Скоро все газеты сообщат, что расцвел знаменитый каштан на бульваре Сен-Жермен.

Мегрэ позвонил в кафе «Дофина».

— Алло, Жозеф? Это Мегрэ. Не пришлешь ли мне кружку пива и бутербродов? Да, для одного.

Прежде чем успели принести бутерброды, ему снова позвонили. Мегрэ тотчас узнал голос; комиссар распорядился, чтобы диспетчер соединял, ни секунды не мешкая.

— Алло!.. На этот раз я от него вроде отделался…

— Кто вы?

— Муж Нины… Да это неважно… Их по крайней мере четверо, не считая женщины… Пусть кто-нибудь сию же минуту придет и…

На сей раз собеседник не успел сообщить, откуда он звонит. Мегрэ связался с телефонисткой. На это ушло несколько минут. Звонили из «Четырех сержантов из Ля Рошели», ресторанчика на бульваре Бомарше, неподалеку от площади Бастилии.

Это было также недалеко и от площади Вож. По существу, можно было проследить зигзаг, которым двигался по району этот невысокий человек в плаще.

— Алло, это ты, Жанвье?.. Я так и подумал, что ты еще здесь…

Мегрэ звонил ему на площадь Вож.

— Живо ступай в кафе «Четыре сержанта из Ля Рошели»… Да, такси не отпускай…

Прошел час. Ни звонка, ни вестей от «Нининого мужа». Зазвонил телефон, но это был официант из кафе.

— Алло! Я разговариваю с комиссаром Мегрэ? С самим Мегрэ? Я официант кафе «Бираг» на улице Бираг. Я по поручению одного клиента, он просил меня позвонить вам…

— Давно?

— Примерно четверть часа назад. Мне следовало бы позвонить сразу, но у нас такой наплыв посетителей…

— Невысокий человек в плаще?

— Да… Значит, это правда. А то я боялся: меня разыгрывают. Похоже, он очень спешил. Все время глядел на улицу. Минутку, сейчас точно припомню. Он велел передать, что попробует привести своего спутника в «Пушку Бастилии». Знаете, где это? Это пивная на углу бульвара Генриха Четвертого… Он просил прислать кого-нибудь как можно скорее… Минутку… Было еще что-то… Вы, наверное, поймете, о чем речь… Вот его точные слова: «Человека сменили… теперь это здоровенный, рыжий, самый опасный из всех».

Мегрэ отправился в кафе сам. До площади Бастилии добрался на такси меньше чем за десять минут. Это было просторное, тихое заведение. Посещали его чаще всего завсегдатаи, которые заказывали дежурное блюдо или холодное мясо. Поискав взглядом человека в плаще, посмотрел на вешалку, надеясь увидеть бежевый плащ.

— Послушайте, гарсон…

Официантов было шестеро. Не считая кассира и хозяина. Он опросил их всех. Интересующее его лицо никто из них не заметил. Тогда комиссар устроился в уголке возле двери. Заказал кружку пива, в ожидании потягивая трубку. Полчаса спустя, хотя и съел свои бутерброды, заказал еще порцию капусты и принялся разглядывать прохожих. Всякий раз, заметив плащ, Мегрэ вздрагивал. А в плащах были многие. Уже третий раз за день шел дождь,

мелкий грибной дождь, не мешавший светить солнцу.

— Алло!.. Уголовная полиция?.. Говорит Мегрэ. Жанвье вернулся? Соедините меня с ним. Это ты, Жанвье? Хватай такси и живо в «Пушку Бастилии». Как ты выражаешься, сегодня выдался ресторанный день. Буду ждать. Нет, ничего нового…

Если человечек, размахивающий руками, их разыгрывает, дело худо. Оставив Жанвье в «Пушке Бастилии», Мегрэ на том же таксомоторе вернулся к себе.

Маловероятно, чтобы мужа Нины убили после половины первого. Туда, где нет народу, он, похоже, не забирался. Наоборот, он выбирал оживленные улицы и людные кварталы. Но на всякий случай комиссар связался с оперативниками, которые занимались чрезвычайными происшествиями и постоянно находились в курсе всего, что происходит в городе.

— Если вам станет известно, что с человеком в плаще произошло какое-нибудь несчастье, что он оказался замешанным в драку или вроде этого, дайте мне знать.

Мегрэ также позаботился, чтобы в его распоряжении оставили автомобиль. Возможно, все это ни к чему, но он решил не пренебрегать ни одной мелочью.

Он принимал посетителей, выкуривая одну трубку за другой. Окно оставалось открытым. Мегрэ с укоризной поглядывал на телефон, продолжавший молчать.

«Вы встречали мою жену…» — говорил тот человек.

Мегрэ машинально попытался вспомнить женщину по имени Нина. Должно быть, ему попадалась не одна. Несколько лет назад он знавал некую Нину, содержавшую небольшое бистро в Канне, но та была в летах и наверняка умерла. У жены есть племянница по имени Алина, которую все зовут Ниной.

— Алло!.. Комиссар Мегрэ?

Было четыре часа дня, но Мегрэ успел включить настольную лампу с зеленым абажуром.

— Говорит почтмейстер 28-го почтового отделения на улице предместья Сен-Дени. Простите за беспокойство. Возможно, это просто розыгрыш. Несколько минут назад к окошку приема заказных бандеролей подошел клиент. Алло! Он, похоже, очень торопился. Выглядел испуганным. Так сказала мне служащая, мадемуазель Данфер… То и дело оглядывался. Сунул ей листок. И сказал: «Не старайтесь ничего понять. Срочно позвоните комиссару Мегрэ и передайте вот это сообщение». А потом исчез в толпе. Служащая обратилась ко мне. Этот листок лежит передо мной. Написано карандашом, корявым почерком. Человек, видно, царапал на ходу… Вот текст: «Я не смог пойти в «Пушку»… Вы понимаете, что это значит? Я — нет… но это неважно. Потом… одно слово я не могу разобрать… «Теперь их двое, чернявый вернулся». Я не уверен, что написано «чернявый»… Что вы сказали? Хорошо, раз вы считаете, что так и должно быть… Тут еще что-то написано… «Я уверен: они решили меня прикончить сегодня. Иду к набережной… Но это дошлый народ. Предупредите полицию».

Это все. Если угодно, я пришлю вам записку с посыльным. На такси? Ладно. При условии, что оплачиваете вы…

— Алло! Жанвье? Можешь возвращаться, старина…

Полчаса спустя оба сидели и курили