22. Дижитал-любовь, вино и сюрреализм - Роман Рассказов

Михаэль закрыл посмертно изданный сборник Минервы, причесал свои седые волосы, повторяя шепотом, что прошлого не изменить. Он купил звезду из созвездия «Райской птицы» и назвал ее Минервой. И пусть он видит ее крайне редко, блуждая по горам Чили в Южном полушарии, зато он слышит ее постоянно, стоя под сосной, по ветвям которой спускается грустный ветер, беременный словами Минервы. Он рожает одно и тоже слово. Вы его знаете. А если нет, прислушайтесь.

контр-адмирал

Mama, just killed a man,

Put a gun against his head

Pulled my trigger, now he’s dead.

Mama, life had just begun

But now I’ve gone and thrown it all away.

Queen «Bohemian rhapsody»

Зимние бездельники праздно шатались по дому: с верхних этажей скатывались по лестнице в подвал, били банки с соленьями, потрошили березовые веники. В конце концов они осмелели и по-хозяйски развалились на диване рядом с Вероникой. Она не отодвинулась. Они пробежали мурашками по ее телу. Но снова на этих непрошеных гостей – сумрак и мороз – никто не обратил внимания. «Странный дом, – подумали они, – позвать, что ли, голод и печаль?».

Зима шаркала ветром по крыше, шалила снегопадом, проваливалась в дымоход, гудела там по ночам и будила домашних. Мело неделю. Не выйти из дома. А ей, Веронике, этого и не хотелось. Марышка отбрасывала скупую тень на книжный шкаф. Она растапливала камин. Терпеть холод было невозможно. Дрова задержались: сломалась машина. К черту! Есть кое-что получше.

– Ты, Марышка, разводи не березой, а Фрейдом. Лучше горит. Да и библиотеку нужно подчищать. Больше 200 книг сейчас иметь запрещено, – с сожалением в голосе говорит Вероника.

– Слушаюсь, – отвечает ей Марышка.

Марышка – барышня смышленая и исполнительная. Вот уже восемь лет она помогает Веронике по дому. Но на самом деле чистит она не дом, а душу Вероники. Стирает пыль одиночества, натирает панцирь снобизма до блеска, разглаживает раны и отбеливает тусклые, похожие своей желтизной друг на друга дни.

Звонит телефон Вероники. Играет приятная мелодия:

«Is this the real life?

Is this just fantasy?

Caught in a landslide,

No escape from reality.

Open your eyes,

Look up to the skies and see,

I’m just a poor boy, I need no sympathy.

Because I’m easy come, easy go,

A little high, little low,

Anyway the wind blows, doesn’t really matter to me, to me…»1

Веронике не верится: ей давно никто не звонит. Она нехотя, с опаской берет трубку.

– Я прочитал Ваш рассказ «Контр-адмирал», – льется и обволакивает Веронику голос незнакомца.

– Браво, господин Икс! – шутливо отвечает Вероника.

– Я – Костя Печора.

Веронике не нравится этот ответ. Ведь Костя Печора – убийца. Или нет?

– Да Вы не бойтесь. Я же сказал, что рассказ мне понравился. Он славный, этот Ваш рассказ.

«Убьет, – подумала Вероника. – А за что? Я ничего такого не написала. Просто навела художественного лоска на историю… Он убийца ведь… Но он же не признал вину!» – мысли лихорадочно палят по вискам Вероники.

– Как-то неожиданно все это… Мне разве есть чего бояться?

– Если встретитесь со мной, то нет. Заеду в шесть. Будьте готовы.

«Не может человек с таким мягким голосом быть опасным. И тем более убийцей быть уж точно не может! Это подстава! Подставили его сволочи эти. А он десять лет отсидел. Надо бы проверить, может, я чего лишнего написала», – думает Вероника.

В доме все еще холодно. Сумрак и мороз дерзко хватают Веронику за коленки. Она отбивается, кутается в шаль и открывает сборник «22». Первое издание 2022 года. Веронике тогда было тридцать лет, на протяжении которых она играла с жизнью в серсо и нанизывала на себя кольца разочарований, зависти, предательства, несчастной любви и ненависти. Хороших колец не осталось. Они достались другому игроку. Тогда, восемь лет назад, Вероника развелась, упаковала все необходимые чувства в чемодан и переселилась в дом, окруженный синими елями, увитый плющом. Летом ему подмигивают анютины глазки, зимой над ним нависает ледяная горка, которую Вероника с Марышкой строят вместе.

Вероника по привычке слюнявит тонкую прозрачную подушечку указательного пальца. Потом она вспоминает, что это электронная бумага. Вздыхает. Она опечалена. Страница 56. Под номером 16 идет рассказ «Контр-адмирал». Электронная бумага радует глаз. Она приятная на ощупь, выпуклые буквы светятся. Но жизни в ней нет. Вероника выбирает синий фон и белый цвет шрифта. Мороз и сумрак притихли, уселись рядом, смотрят в книгу, ждут историю. Вероника начинает читать вслух, представляя, что это бумажная книга. Та самая книга! Тот самый первый экземпляр, который украли.

… – Сынок, ты мне скажи правду. Ты убил?

– Папа, не помню я. Драка завязалась. Все вперемешку. И утро резко врезается в мою хмельную голову, – сказал Костя и осунулся.

– Костик, мне надо знать, чтобы помочь тебе! Вспомни, что там произошло.

– Пап, я уже все сказал. Я не виноват.

Контр-адмирал Андрей Печора, отец обвиняемого в убийстве Константина Печоры, вышел из СИЗО, где был заключен его сын. Неровной походкой человека, у которого рухнул мир, он двинулся домой. Шел и думал, что он сделал не так в жизни. Где накосячил? Вроде жил ровно, честно, с совестью дружил, с властью дружил, жену любил, сына любил и даже начал им гордиться с недавних пор. И тут на тебе! Скандал, арест, убийство! Пахнет отставкой, маячит запой. «Не посадят сына, ведь это мой сын! Не посмеют», – думал контр-адмирал Печора, отмеряя 2346 шагов до дома, где его ждала раздавленная, убитая горем вперемешку со стыдом жена Анна.

– Признался? – со всхлипом выдавила из себя она.

– Не признался.

– Да какая ему разница! Ведь скостят срок. Дадут в два раза меньше. Андрей, ты отец, скажи ему!

– Разница есть. Честь, долг, совесть, правда – вот в чем разница между человеком-дерьмом, которым ты хочешь, чтобы был твой сын, и человеком с большой буквы.

– Я хочу, чтобы у моего сына не растворились во мраке камеры и идиотов-убийц десять лет жизни, – наполняя слова болью израненной души матери, грубо ответила Анна.

– Будет. Я позабочусь. Я решу вопрос. Если сядет – будет сидеть хорошо, не с идиотами.

– Мерзавец! И кому нужны теперь твои должности и звания? Я десять лет тебя не видела, пока ты ходил по морям и океанам, сын тебя не видел. И еще не увидит десять лет!..

Вероника откладывает книгу. Идет собираться. Ее уже давно не волнует, как она выглядит. А тут такое дело… Деловая встреча? Свидание? Она попадается на глаза зеркалу. Оно смотрит на Веронику полными скуки глазами, оттененными синяками. Зеркало кидается венами, которые плавают по вискам, впалым щекам, мертвенно-прозрачной шее Вероники. Она зовет Марышку.

– Марьяна, закажи маску.

– Вам какую? – отзывается Марышка и открывает «Амазон».

– Что-то из первой линии: погламурнее, посексуальнее.

– Тут новая коллекция как раз поступила в продажу. «Служебный роман» – это для секса с коллегой, «Хэппи хиппи» – для группового, «Леди Годива» – для соития в общественном месте, «50 оттенков красного» – для грубой любви, «Властелин колец» – это для новых ощущений с мужем, «Розовый фламинго» – для однополой…

– Стоп-стоп… А сейчас маски только для секса носят?

– Вы ведь сказали посексуальнее.

– Не так выразилась. Мне нужна обычная маска, чтобы хорошо выглядеть. А то я на зеркало наткнулась и расстроилась.

– То бишь без гарантий маска? Без секса, любви, дружбы?

– Да, просто чтобы я посвежела, зарумянилась, бровями заиграла, глазами заблестела. Волосы чтобы падали пышными локонами на загорелые плечи.

– Да Вы возьмите мою, я ее всего раз надевала. «Расцветай» называется. Можно не снимать до 12 часов. Минус 5 лет и минус 10 килограмм – это опционально. Посмотрите в инструкции, как настроить. Идеально разглаживает кожу, оттеняет скулы, немного расширяет глаза, отбеливает зубы. Можно выбрать прическу: прямые или кудрявые. Решайте сами.

– Очень щедро, Марышка. Я одолжу на раз.

Ровно в шесть заезжает Костя. Машина дорогая. «Откуда у него деньги, у отсидевшего десять лет зека?» – думает Вероника и садится в авто. Пахнет чайным деревом. «Какой-то ароматизатор? Нет. Это от него пахнет. Что-то земельное, архаичное, вечное, настоящее. Мужественное! По моим подсчетам он должен был выйти полгода назад. А такое впечатление, что вовсе не сидел. Скорее всего, он тоже в маске», – размышляет Вероника, пока они катятся по обледенелой столице.

– Вероника… Ах вот Вы какая, оказывается!

– Какая я, оказывается?

– Цветущая.

«Хорошая маска, – подумала Вероника, – оправдывает название».

– А я читал, что Вы злая, одичалая. А Вы вполне себе человечная.

– И где читали?

– Старые журналы, газеты. Много чего в нашей библиотеке на зоне было.

– Вы хотите, чтобы я поверила, будто Вы читать умеете? – Вероника недоумевает и обижается, что ее держат за дурочку.