Счастливый жребий - Джорджи Энн Дженсон

«Кто здесь?» — кричал голос у нее в голове.

«Это он!»

«Кто? Кто?»

«Убийца… психопат из книжки».

Несколько секунд Маккензи смотрела на книгу на столе. Потом протерла глаза, пытаясь прогнать видение, вызванное ее слишком живым воображением. Вытаращив глаза, она уставилась на привидение, с которого на дощатый пол капали кровь и вода.

Воздух, скопившийся у нее в легких, со свистом вырвался наружу. Кровь отхлынула от мозга — прямо в пятки. Она с ужасом смотрела на руки незнакомца: в одной руке он держал пистолет, в другой — длинный нож с тонким лезвием. Этого не может быть!

— В доме еще кто-нибудь есть? — спросил он низким, хриплым голосом.

Крик, рвущийся из ее горла, закончился писком.

— Ты одна? — настойчиво спросило видение.

Ее голова — как бы сама по себе — качнулась сверху вниз.

— Я здесь не для того, чтобы тебя обидеть. — Он нахмурился, отделился от стены и медленно двинулся к ней.

Маккензи вспомнила о своей руке, лежащей на ручке двери за спиной. Она осторожно повернула ее, заглушая ладонью щелчок замка.

У нее был такой вид, словно она вот-вот бросится бежать. Или грохнется в глубокий обморок. Или выцарапает ему глаза. В эти мгновения она была прекрасна. Даже сейчас, едва живой от голода и усталости, он обратил внимание на ее буйные каштановые кудри, рассыпавшиеся по плечам. Груди, прикрытые футболкой с надписью «Хард-рок кафе», были полными и округлыми, ничем не стесненными. Плоский живот, узковатые бедра. Длинные белые ноги в шортах из джинсовой ткани с бахромой заканчивались маленькими босыми ступнями. Он заметил, как что-то промелькнуло в ее дымчато-зеленых глазах во время этого осмотра, длившегося секунду-другую, и увидел, как она сделала движение, пытаясь распахнуть дверь за спиной и убежать.

Преодолевая терзавшую его боль, он рванулся вперед. Рука, сжимающая рукоятку пистолета, захлопнула дверь в подвал, другая, с ножом, взлетела к ее хорошенькому упрямому подбородку. Важно было добиться послушания. И тут его захлестнуло чувство вины. Он стоял так близко от нее, что мог рассмотреть золотистые точечки в ее глазах. Конечно, он сожалел, что приходится действовать подобным образом, но ведь им руководили необходимость, крайняя нужда, основной инстинкт выживания.

Маккензи почувствовала острие ножа. Он щекотал кончиком стилета ее шею, и ей казалось, что она всем телом ощущает это покалывание. Мак задыхалась от несвежего запаха из его рта, но он словно пригвоздил ее к двери взглядом своих темно-синих, как кобальт, глаз. И казалось, что пары влаги, исходившие от его мокрой одежды, пропитывают ее насквозь. Мак с ужасом смотрела на его отросшую щетину. Видение оказалось реальностью. Эта мысль проникла в нее так же глубоко, как могло бы проникнуть лезвие ножа.

Она смотрела, как шевелятся его губы всего в дюйме от ее лица. Наконец до нее донесся низкий скрипучий голос, протяжный выговор выдавал южанина.

— Я уже сказал, что пришел не затем, чтобы тебя обидеть. — Он произносил слова внятно и отчетливо. — Мне только на некоторое время потребуются укрытие и еда, и ванна — добавил он, словно ему лишь сейчас пришло это в голову. Выпрямившись, он сунул пистолет в карман.

Собравшись с духом, Маккензи наконец открыла рот, пытаясь говорить спокойно. Из горла вырвался хрип:

— Кто ты?

— Томас Джастис Мерфи. Дай мне веревку.

— Зачем? — Она выпрямилась во весь свой рост — пять футов и четыре дюйма. Если ей предстоит вытерпеть насилие, то она не сдастся без боя.

— Чтобы тебя связать.

Заморгав, стараясь собраться с мыслями, Маккензи возразила:

— Нет.

Он прищурился, схватил ее за руку и оттащил от двери, ведущей в подвал. Потом взглянул на тонкое запястье, которое крепко сжимал. В ее сжатом кулачке чувствовался вызов, но были также нежность, хрупкость. Он не привык так обращаться с женщинами. Но пришлось взять себя в руки, отбросить здравый смысл и логику. Некоторые вещи просто приходится делать. В данный момент реального мира не существовало. Ее пышная грива коснулась его руки, когда она попыталась вырваться.

Открыв дверь, он повлек ее вниз по лестнице. Внизу заставил остановиться. Осмотрелся. Пальцы его впились в ее нежную плоть, оставляя яркие лиловые круги.

Теперь мысли немного прояснились; когда Мерфи подтолкнул ее к верстаку, Маккензи сразу поняла, что он направляется к висевшему над ним мотку пеньковой бечевки. Она выдернула руку из его пальцев и бросилась к стеклянной двери, выходящей во дворик. Если понадобится, она разобьет стекло.

Однако он действовал быстро и решительно — впрочем, ей показалось, что лицо его исказилось от боли, — и тотчас же настиг ее. Маккензи услышала, как звякнул нож о цементный пол, когда он схватил ее за плечи обеими руками и резко развернул лицом к себе. Развернул и встряхнул так, что чуть не сломал ей позвоночник. Затем швырнул на жесткий пластмассовый диванчик, вобравший в себя подвальный холод. Мерфи навалился на нее, и она задрожала, ощутив заключенную в его мускулах энергию. Они не давали друг другу двинуться, как боксеры в клинче. Он занес над ней кулак и, казалось, сдержался лишь в последнее мгновение. Где-то в глубинах сознания сохранились остатки здравомыслия. Кулак медленно опустился. Осознав, что навалился на нее всем своим весом, увидев, что ее широко раскрытые глаза полны ужаса, он остановился. Он не из таких… как некоторые. Он порядочный человек… И тут в нем снова проснулся инстинкт выживания. Сознание его раздвоилось, дало трещину — словно холодную воду вылили на раскаленное стекло. Он медленно сдавил ее горло.

— Я не хочу делать тебе больно. Не заставляй меня. — Силы покидали его. Он устал. Чертовски устал. — Перестань дергаться приказал он.

Когда он стаскивал ее с дивана, ее ступни задели его колени, и Маккензи почувствовала пальцами ног, что джинсы Мерфи распороты. А затем увидела свои босые ноги, испачканные в крови. Он серьезно ранен… в нескольких местах. Она не сопротивлялась, пока он затягивал веревку вокруг ее запястий. Словно во сне Мак наблюдала, как он связывает ей руки, связывает на манер наручников — между запястьями оставалось четыре фута веревки. Он поднял с пола свой нож и сунул его в испачканный грязью карман. Затем, шагая следом за ней, стал подталкивать ее вверх по ступенькам. Маккензи услышала щелчок замка, когда Мерфи запер за собой дверь.

Опередив ее, он быстро прошел в просторную кухню, примыкавшую к гостиной. Столы и крышки шкафчиков все еще были заставлены чашками и тарелками с остатками угощения. Он схватил несколько крохотных сандвичей и затолкал их в рот. И тотчас же почувствовал прилив сил. Бросившись к буфету, он схватил початую бутылку красного вина, вытащил зубами пробку, выплюнул ее и стал пить прямо из горлышка.