Техножизнь; Колыбель - Александр Тюрин

И хотя новоявленный Борис обменялся лишь быстрыми взглядами с Верой, Андрей сразу подумал, что их связывает что-то серьезное. А вот Лена скорее всего лишь прокладка между ними.

- Ну, где твоя тарелка, гений? - гость Борис, уже не сбиваясь с курса, уверенно подошел к столу. Вытащил цифровую перчатку из кармана и заиграл на виртуальных клавишах.

- Позвольте я вам объясню.

- Сам разберусь, не дурак покамест, давай спецификацию интерфейса, сказал в лоб Боря. - Да ты не бойся, я именно тот, кто схватывает на скаку.

Он, не глядя, протянул визитную смарт-карту. "Борис Емелин. НАСА, российский филиал. Марсианский проект"

- А я Андрей Грамматиков.

- Не врешь? "Материалы с нужными свойствами, молекулярные машины с программируемыми функциями, все это хорошо только для корпораций. Потому что можно включить бешенную стоимость разработки в товары, которые раньше стоили копейки. Но нам, людям, нужна неожизнь, чтобы спастись от одиночества". Ну как, тебе приятно? Знаешь небось, кого я цитирую?

- Знаю, меня.- Андрей прочитал ехидство в глазах собеседника и ему опять стало не по себе.

- Так уж получается, господин Грамматиков, что я запоминаю наиболее глупые фразы. Не нам, людям, это нужно. Нам и так сгодится, потому что мы работаем в корпорациях. Неожизнь нужна тебе.

Сцена 3.

- Ты знаешь, Ленка, почему ничего путного не вышло со наносборщиками материальных объектов? То есть вышло, но из гэ получается гэ, хоть переставь ты там все молекулы. Да мы умеем контролировать материю на уровне молекул. Мастерить сверхпрочные нанотрубки для лифта на орбиту, экзоскелеты, не толще упаковки, чтобы солдаты прыгали в огонь и в воду, абсолютный клей, чтобы вражеские танки не прошли и навсегда прилипли, сияющие диамантоидные пленки, чтобы надувать небоскребы, тошнотворно питательную синтетическую колбасу для бедных и убогих. Да, конечно, наши медботы - мастера делать генные припарки для увеличения члена или бюста. Но в жизни, к примеру, соседей Андрея по коммуналке практически ничего не изменилось за последние двадцать лет. А знаешь почему? Они не хотят платить за чудеса. А за шиш и получишь шиш...

За разговором Борис просматривал спецификацию программного интерфейса, и похоже больше тратил времени на прокрутку текста, чем на чтение.

- Леночка, как ты смотришь на эту функцию?

И Лена, которая минуту назад визгливо похихикивала, вдруг начинала править в графическом редакторе "фазовый портрет" всей технобиологической системы.

А Боря, сам не переставая работать, продолжал травить:

- Значит ты, барон, решил изменить весь мир?

- Да с чего вы взяли? - наконец возмутился Андрей.

- Так, приснилось. Но ты же не хочешь, чтобы при звуках твоей фамилии девушки переспрашивали: "Чего-чего?" А теперь подсядь ближе. Тебе не кажется, что твоя техножизнь готова к качественному скачку уже не в теории, а на практике?

Борис Емелин действовал лучше всякого стимулятора. Он вытащил из папки и всунул в компьютерную стойку плоский сервер - вот это аппаратура! Квантовый компьютер на чистой спинтронике.

Через пару часов совместной работы Андрей понял, что два часа назад ему просто повезло, а вот сейчас он действительно достиг успеха.

Жирные пятна в тарелке превратилась в студенек, напоминающий медузу. Медуза тянулась к органике, свету и теплу.

- Теперь эта тварь действительно тебя чувствует, а возможно даже и видит. Представляю, какой у нее зверский аппетит.

Сцена 4.

В три ночи Борис и Лена легли на матрасе под столом и, против ожидания, сразу затихли. Вера и Андрей остались на исхоженном клопами диване. Это еще меньше укладывалось в его голове, чем бурный рост колонии техноклеток. Теперь у него столько друзей... Полночи он смотрел на лицо Веры. Лунный свет лился по блестящим волосам на ее щеку, превращая ее в живое серебро.

Лишь под утро он заснул. А когда проснулся, новых друзей не было. И никакой записки от них тоже.

Какой-то запах внезапно атаковал его нос, вернее отсутствие запаха. Он потянул воздух и понял, что Стасик пахнет иначе, чем вчера. И Марина Аграфеновна не храпит, не втягивает кубометры воздуха и не выдает их обратно, обогатив уклекислым газом.

Комнату Андрея и комнату грозной соседки разделяла стена, которая в значительной степени состояла из двери, заколоченной и обклеенной газетами еще в 1918 году.

Дорожка из липких выделений тянулась от тарелки по столу, свисала на пол, дальше пролегала по истоптанному паркету - и прямиком под дверь.

Однажды Андрей побывал у Марины Аграфеновны в комнате. На новый год, когда было совсем одиноко. Насилу вырвался только вечером следующего дня. У Марины Аграфеновны - жертвы опытов по партеногенезу - никогда не было папы. Поэтому она такая агрессивная...

Андрей вышел в коридор и, прокашлявшись, постучал в дверь соседки. Никакого отклика, никакого ворчания или вопля. Он постучал снова и, набравшись духа, распахнул дверь.

Женщина лежала на кровати и у нее не хватало... скелета. А также прежнего объема. Марина Аграфеновна съежилась в три раза и скорее напоминала игрушечного пупсика.

- Они вернут, - сказал Стасик. - Вернут, блин, и кости, и воду. Когда обстановка позволит. Эти медузы - честные. Пугаться тут нечего, воды кругом сколько хочешь. Маринкины клетки законсервированы глютаральдегидом, а внутренняя жижа замещена метапропилен гликолем.

Андрей обернулся на голос и хорошо, что его вытошнило сразу.

Спереди Стасик был прозрачным. Хуже всего выглядели не каловые массы в нижней части кишечника, а то, что находилось за лобовой костью. Мозг его был червивым. Отблевавшись, Андрей понял, что мозг Стасика находится как будто в упаковке, по которой проходят колебания. Не черви, а легкие вихреобразные изменения, переливы серых и розовых тонов. Отчего голова Стасика напоминает вазу с фруктовым мороженым.

- Представляешь, а меня они каким-то глицерином накачали, каждую, блин, клеточку. Вот дурью маются. Я вначале не хотел, но они объяснили, что это почти спирт и я согласился.

Немножко полегчало. Андрей опустился на стул, а потом взвился как ракета. Да что же он тут сидит? Надо что-то делать. Надо остановить кошмар.

Сцена 5.

Телефон в его комнате из засаленного стал глянцевым. И это плюс. Минус, что связи не было. Ни с милицией, ни с ФСБ, ни с депутатом не соединишься, вообще ни с кем.

Ладно, тогда надо съездить туда. Но лихорадочно проведенная финансовая проверка показала, что у него нет даже мелочи на билет, чтобы добраться до приемной ФСБ на Литейном. Хорошо, пусть пешком, главное, не стоять и не ждать у моря дурной погоды.

Андрей бросился в прихожую. Оценил свой вид в мутном зеркале. Нет, сперва в ванную, хоть лицо ополоснуть, а то ведь за бомжа примут.