«Слепая зона» правового конфликта: о чем не знают те, кто хочет ыиграть суд - Максим Божко

В описанной ситуации превенция — это не что иное, как проверка на прочность собственной позиции. Обнажив свои слабые места в процессе, в котором все стороны дружественные, легче выстроить прочную линию защиты и обезопасить себя со всех сторон.

Превенция как способ провести «правильное» толкование закона

Когда речь идет уже не о частных случаях, а об интересах целого сообщества, например банковского или страхового лобби либо крупного бизнеса, контролирующего рынок, превенция служит необходимым условием формирования правовой практики по вопросу в целом. Иными словами, после того как некоей компанией в качестве превентивной меры были полностью пройдены один или даже два раза все инстанции и получены нужные ей судебные решения, вероятность, что впредь ситуация будет толковаться как-то иначе, минимальна.

Российской юридической практике известны случаи формирования правоприменительной практики в интересах банков и страховых организаций (по вопросам потребительского кредитования, допустимости страхования жизни при выдаче ипотечных кредитов), а также в интересах РАО «ЕЭС России» (по корпоративно-правовым аспектам реорганизации, эмиссионным аспектам деятельности акционерных обществ).

Примером проведенного на уровне высшей судебной инстанции системы судов общей юрисдикции «правильного» толкования закона является ситуация с залоговыми автомобилями.

Вплоть до недавнего времени (создания реестра залога движимых вещей) автомобиль, взятый в кредит, мог быть вполне продан до момента погашения кредита, и при этом покупатель мог не иметь ни малейшего представления о том, что у предыдущего владельца оставались по нему обязательства перед банком. Мнения суда общей юрисдикции и арбитражного суда по поводу того, что происходило при этом с залогом, разделились. Суды общей юрисдикции заняли сторону банков, и, согласно их позиции, залог сохранялся, а с позиции арбитражных судов — залог прекращался. Таким образом, если приобретателем автомобиля становился гражданин, использовавший его в личных целях, то по иску банка автомобиль подлежал изъятию и на него обращалось взыскание с целью погашения кредитного долга. А с позиции арбитражных судов выходило, что если последним владельцем заложенного автомобиля являлся предприниматель или коммерческое юридическое лицо (в том числе дилерский центр), то были все шансы добиться прекращения залога и отказа банку в иске об обращении взыскания на заложенный автомобиль.

Здесь важно понимать, что как только эта ситуация впервые проявилась, крупнейшие банки приложили максимум усилий, чтобы на уровне Верховного суда РФ провести правовой подход в свою пользу. И этот подход успешно применялся вплоть до момента внесения соответствующих изменений в Гражданский кодекс, когда «правильной» была признана позиция Высшего арбитражного суда.

Судиться с целью создания преюдиции

Нередко правовой спор инициируется только для создания преюдиции — факта, который установлен одним судом и потому не может быть оспорен в другом суде, то есть признается как данность.

Правила игры на правовом поле устроены таким образом, чтобы защищать авторитет и прочность принятых судебных актов и не допускать поведения, которое исходит из незаконности либо отсутствия постановленного судебного акта. И поэтому, какие бы споры ни имели место между сторонами и какими бы глупыми и несуразными ни были выводы судов с позиции здравого смысла, в правовой реальности эти выводы неопровержимы до тех пор, пока решение суда не будет отменено (а отменить решение суда ой как непросто).

Некая компания арендовала федеральный особняк в центре Москвы. При этом оригинала договора аренды в компании не сохранилось, а имелся лишь нотариальный договор аренды, в котором было указано, что у нее есть право выкупа арендованного здания. Зная, что в оригинале договора арендодателя такого пункта нет, компания отправилась с иском в арбитражный суд с целью обязать арендодателя заключить договор купли-продажи. Суд же посчитал, что между сторонами не согласованы условия о выкупе здания, и в удовлетворении иска отказал.

Тогда компания-арендатор инициировала самостоятельный иск к своему бывшему генеральному директору о взыскании с него убытков. В качестве претензии в иске был указан тот факт, что бывший гендиректор ненадлежащим образом организовал документооборот в компании, из-за чего был утрачен оригинал договора об аренде и компания, не сумев отстоять свои позиции в арбитражном суде, понесла убытки. В ходе разбирательства о взыскании с гендиректора убытков из архива Министерства обороны был получен третий (и последний) экземпляр договора аренды, после чего экспертизой была подтверждена подлинность этого документа. Когда суд признал претензии к бывшему гендиректору необоснованными и закрыл дело, компания вновь отправилась в арбитражный суд с просьбой отменить решение по предыдущему делу и обязать арендодателя заключить договор купли-продажи на основании соответствующего пункта оригинала договора аренды, полученного из архива Министерства обороны по запросу другого суда.

Недавно спор был выигран во второй инстанции, где за компанией было признано право собственности на федеральный памятник архитектуры. Дело заняло в общей сложности четыре года.

В приведенном примере важно было установить юридический факт — наличие договора и его редакцию, а кроме того — давность и подлинность данного договора. Ниже речь идет о совершенно другой ситуации, когда судом общей юрисдикции дана правовая квалификация отношений сторон, с которой согласились суды трех инстанций, прежде чем их решение было отменено высшим судом. Слишком «выдающимся» с позиции формально-юридической был судебный акт районного суда. Признание права собственности на канавы, газоны, теннисные корты и многолетние насаждения уже стало притчей во языцех, и против этих «юридических уродов» давно развернул «крестовый поход» Высший арбитражный суд России, а после упразднения последнего его дело продолжил Верховный суд.

Некий предприниматель купил 4,5 га соснового леса у местного НИИ и зарегистрировал в судебном порядке право собственности на эти «многолетние насаждения» как на объект недвижимости, а землю под ними взял в аренду на 49 лет. Через семь лет предприниматель приобрел за 1,5 млн руб. и участок под насаждениями, ранее оформленными им в собственность. Еще через год он продал участок другому предпринимателю уже за 40 млн руб., и тогда Росимущество обратилось в суд, требуя признать право собственности на лес отсутствующим, а договор купли-продажи земельного участка под ним — недействительным.

На основании того, что предприниматель оформил право собственности на лес до момента, когда многолетние насаждения были исключены из перечня объектов недвижимости, а также того факта, что право собственности предпринимателя на лес было зарегистрировано по решению суда общей юрисдикции, суды трех инстанций отказывали Росимуществу в удовлетворении иска. На заседании Верховного суда предприниматель уже не присутствовал, так как обвинялся в мошенничестве со спорным земельным участком и находился в СИЗО; тогда же были отменены решения нижестоящих инстанций (тут налицо уже иной аргумент в споре — уголовно-силовой, о чем мы будем подробнее говорить ниже).

«Целью войны является мир»

Фразу, вынесенную в заголовок этой части главы, приписывают Аристотелю. То же имеет в виду и английский историк-теоретик Бэзил Генри Лиддел Гарт, говоря следующее: «Цель войны — добиться лучшего, хотя бы только с вашей точки зрения, состояния мира после войны».

Все дело в том, что любая война, даже правовая, всегда сопряжена с огромными затратами — эмоциональными, психическими и финансовыми. Никто и никогда не должен вести войн на истребление, и чем раньше удается заключить мировое соглашение (желательно, конечно, на своих условиях), тем более удачным можно считать исход дела. Мы полагаем, что минимизацию причиненного ущерба необходимо ставить во главу угла, принимая решение о начале либо продолжении судебного конфликта. Зачем нам бизнес, на восстановление которого потребуется столько же сил и средств, сколько на запуск нового (если не больше)? Зачем нам определенный судом порядок общения с ребенком, если отношения уже испорчены настолько, что говорить не о чем, а любые попытки сближения приводят лишь к ухудшению ситуации?

Войну необходимо вести с холодным сердцем, подчиняя свои решения только разу му и целесообразности. История знает огромное количество корпоративных конфликтов, которые завершались полным истощением обеих сторон, а значит, были бессмысленны.