Детектив дальних странствий - Устинова Татьяна

Тем более что девушка уже переоделась к ужину и выглядела чудо как хорошо. Безо всякого пафоса и чрезмерных понтов, скромненько, но со вкусом: светло-желтое платье от «Максмары», светло-коричневые, на пару тонов темнее, мокасины от «Балдинини». Вдобавок она ванну приняла с дороги, уложилась, с легкой тщательностью подкрасилась. Надо сразу дать понять здешним обитательницам, кто теперь тут звезда.

Татьяна спустилась на первый этаж, в ресторан. Как и в номере – как и в холле с источником – здесь торжествовала буржуазность: огромные хрустальные люстры, белоснежнейшие скатерти, высоченные окна. Взоры вкушающих пищу исподволь обратились к вновь прибывшей. Разумеется, Садовникова была далеко не столь наивна, чтобы рассчитывать здесь, в ЖКТ-санатории, на романтическое приключение. Однако достойные внимания мужчины сразу отпечатались в ее мозгу, тем паче что и было-то их в зале раз, два и обчелся: основной контингент, как и возле источника, составляли дамочки сильно за пятьдесят, даже, скорее сказать, ближе к семидесяти – и среди них пара-тройка мужичков-подкаблучников в качестве смиренных сопровождающих лиц.

Один из них, впрочем, был хорош – несмотря на возраст, ближе к шестидесяти, и седую голову: высоченный, стройный, подкачанный, почти без лишнего веса, он выглядел как руководитель преуспевающего отечественного завода, фабрики или фирмы. Или, может, какой-нибудь сверхсекретный конструктор, лауреат и академик – много подобных типажей приходило к Тане в агентство, чтобы заказать рекламу, особенно лет десять назад, пока большинство независимых производителей не поглотили государственные картели. Разумеется, старик-красавец был не одинок, а, что называется, на привязи: супруга – настоящая жаба, расплывшаяся, надменная, ревнивая, обриллиантенная. На Садовникову как на новую и молодую персону немедленно кинула ревниво-досадливый косяк. «Успокойся, не нужен мне твой старичок!» – послала девушка ей в ответ свой мысленный усмешливый месседж.

Служители на входе пояснили: садиться можно за любой стол, брать на шведском столе любое блюдо. Официанты готовы принести из бара спиртное, кофе или чай – за деньги.

Вот еще огромный плюс курорта: две недели Татьяне не надо будет задумываться о хлебе насущном, убирать и мыть посуду.

На шведском столе яств было словно на скатерти-самобранке. Десятки закусок и салатов, множество горячих блюд, от перепелов до оленины, не исключая вечного чешского печеного колена [4] и карпа. Как с такими разносолами держать диету, пятый стол, они прям издеваются!

Таня заняла скромный столик на двоих у колонны – отсюда она почти незаметна почтенной публике, однако наблюдать может за всеми.

Среди постояльцев более-менее ее возраста заметила двух девчонок, явно столичных (в смысле московских) штучек. Одна, худая и с желчным лицом, явно прибыла в санаторий по показаниям. А подружка, толстенькая и дебелая, точно находилась в зависимом от первой положении.

Есть еще двое мужчин безо всяких признаков женщин поблизости: одеты в спортивные костюмы, но оба благообразные, с долгими и точными жестами, с длинными волосами, длинными бородами. Татьяна поломала голову, кто такие, пока не сообразила: да это ж православные священники, набираются физического здоровья перед тяжким Великим постом!

И еще одна странная пара мужчин за столиком у окна. Говорят друг с другом тихо, будто что-то замышляют. Вид у обоих совершенно бандитский. Залысины, татуировки. Глаза пустые, жесткие. Оба в возрасте, за пятьдесят. Оба накачанные, мощные плечища и руки. Первый, хоть и ростом поменьше, явно начальственное положение по отношению ко второму занимает. И вид у обоих такой – то ли они переправку наркотиков через чешско-германскую границу (впрочем, довольно призрачную) обсуждают; то ли кенигсбадского мэра замочить собираются. И как таких в приличные места отдыхать пускают! (Первая мысль была по их поводу у Тани.) А вторая – нынче капитализм, любой может приезжать куда хочет, лишь бы платил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда Садовникова встала взять десерт (их на шведском столе тоже множество – видов десять, пропадай моя диета!), она столкнулась со старшим из этой бандитской парочки. Столкновение, как показали дальнейшие события, было не случайным, но тщательно подстроенным.

– Вы сегодня только приехали, – сказал бандитствующий спокойным, ровным тоном, обращаясь к девушке, – а мы здесь уже три недели сидим. Все ведаем, все знаем. Хотите, я вам покажу город? У меня тут «Мерседес». В казино съездим или куда хотите. Меня, кстати, Николай зовут.

– Ой, я что-то устала после перелета. – И это была чистая правда.

– Здесь внизу, в отеле, нечто вроде ночного клуба. Сходим тогда туда.

– Давайте в другой раз.

– Ну, как хотите, – не стал настаивать он, однако последняя реплика прозвучала почти угрожающе.

Дамочки и девушки, присутствующие в ресторане, разумеется, легко распознали, что происходит между парой, – и, естественно, градус зависти, презрения и ненависти, что они испытывали по отношению к молодой и красивой Садовниковой, только повысился.

…Конечно, Татьяна в тот момент не знала и не догадывалась, что пройдет чуть больше недели, и она увидит совершенно голое и абсолютно мертвое тело Николая – изогнувшееся, откинувшееся, полузатонувшее – в минеральной ванне аристократического пятизвездного отеля «Колизеум»…

* * *

Постояльцу гостиницы на протяжении двух недель полагалось в общей сложности сорок бесплатных процедур. Или примерно по три в день в среднем. Главврач Яна Горакова благодаря протекции московского гастроэнтеролога Марии Яковлевны предложила Тане, новичку в этой области, лучшего массажиста. Подробно расспросила в первый день о Татьянином образе жизни (в основном сидячий, в офисе и в машине, однако три раза в неделю – физические нагрузки в клубе: зал-тренажеры, бассейн, йога, пилатес) и порекомендовала наиболее подходящую физиотерапию.

Названия оздоровительных мероприятий звучали словно музыка: парафанго! жемчужные ванны! пневмопунктура! лимфодренаж! Впрочем, Садовникова как специалист по рекламе сама знала божественную силу нейминга – или искусства обзывать торговые марки. И здесь та же песня: скажешь грязевые обертывания – фу. А вот «парафанго» звучит гораздо благородней. Или «газовые уколы» – как это называется в отечественной поликлинике – выглядят намного менее привлекательно, чем, о, пневмопунктура!

И девушка с удовольствием погрузилась в волшебный мир излечения самой себя. Несмотря на разнообразие наименований, все в гостинице (и городке) было густо замешено на минеральной воде. Ее потребляли внутрь – три раза в день до еды. Из нее устраивали ванны. Воду следовало вдыхать в виде паров в нос и в рот – ингаляции как профилактика простуды и симптомов аллергии. Имелись в арсенале докторов и совершенно чудовищные способы закачивания чудо-жидкости в иные отверстия организма – однако на столь заоблачные вершины физиотерапии Татьяна как-то пока не готова была взойти.

Но как ей нравилось то, что за ней столь заботливо ухаживают! Служительницы – как правило, немолодые – подавали ей простыни, заботливо придерживали за локоть, когда она ступала в ванну, тщательно укрывали и подтыкали одеяльце, когда обертывали в грязь. Поэтому на процедурах она не раз и не два засыпала – просто проваливалась в сон. Такая расслабуха! И после обеда частенько не шла в город, а возвращалась в номер и беззастенчиво дрыхла час-другой. Давно не спалось ей столь сладко!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Одна девчонка из обслуги выбивалась из общего ряда немолодых и степенных. Она окормляла одновременно ингаляции и лимфодренаж – четыре кабинки с надувными штанами, четыре аппарата с дыхательными трубочками. Ингрид, это юное создание, вечно все путала, теряла карточки и была с пациентами по-настоящему строга.

Спросишь ее: «Можно мне перенести процедуру на час вперед?»

– Не можно!

Притом Ингрид каждую свободную минутку использовала, чтобы читать Стивена Кинга. И когда Татьяна лежала, укутанная девчонкой в лимфодренажные штаны, или вдыхала пары минералки на ингаляции, она воображала – куда деваться от профессии рекламиста, где важнее всего парадоксальность и необычность! – как под руководством этой девчушки начинается фильм ужасов: штаны вцепляются в человека, не дают ему выбраться и все качают, и качают, и качают воздух, чтобы пациент лопнул изнутри. Или шланг ингаляции впивается мертвой хваткой в нос. Бррр! Но чем-то же надо развлекаться, пока двадцать минут лежишь без движения в затемненной комнате, а аппарат у изголовья мерно наполняет, а потом сдувает воздух.