Странничка. История книг - Андрей Кудин

– Милая страничка, хоть ты всего лишь страничка, и не знаешь ни сказок, ни песен, я верю в то, что ты необыкновенная, волшебная! И, если тебе вдруг что-нибудь вспомнится, расскажи или спой это мне, – попросила её Сказка.

Разумеется, страничка была всего лишь страничкой и не знала ни сказок, ни песен, но, в то же время, ей очень хотелось помочь другу. Она поглядела вокруг, поглядела на звёздное небо, на минуту задумалась, а потом тихонько запела:

Звёздная ночь. Вокруг тишина.В небе седая нам светит луна.Прошёл долгий день, позади трудный путь.Путнику нужно прилечь, отдохнуть.

Спи, добрая Сказка, пусть снится тебеСияние звёзд в ночной глубинеГде-то на них тоже сказки живут,И по ночам к себе в гости нас ждут.Есть у тех сказок свой маленький дом, —Тихо и мирно, и весело в нём.Виден в окошке таинственный лес;Мир вокруг полон загадок, чудес, —И житель звезды в него попадает,Как только сказку читать начинает.Спи добрая книга, пусть снится тебеСон, что поможет сбыться мечте;Пусть после ночи спокойной и ясной,В чей-то дом ты войдёшьДолгожданною Сказкой.

Когда песня закончилась, Сказка поблагодарила страничку и спокойно уснула. Неожиданно пришёл сон и к Тому. Почувствовав, что никто из друзей больше не испытывает тревогу, страничка устроилась возле Сказки, прикрылась ею, чтобы ветер случайно её не унёс, и тоже погрузилась в сон.

Но по-прежнему не спалось Холмсу. С новой силой перед ним встал вопрос: кто такая страничка? «Обыкновенные страницы не разговаривают и песен не поют, – рассуждал он, – да что там песни, когда в большинстве своём страницы – это лишь частички книг, и без самих книг ничего собой не представляют. Газеты, журналы и те полуживые. Сказка говорит о волшебстве, но только сказки в волшебство и верят. Для всех остальных любая вещь имеет своё объяснение, и волшебство в том числе». Однако, ни один из найденных им ответов полностью его не удовлетворил. Впрочем, Холмс был этому даже рад, ведь раскрыть тайну волшебства слишком быстро тоже не хотелось бы – пусть она ещё побудет тайной. В конце концов, он так и уснул, спрашивая – только уже не у себя, а у звёзд и Луны, – кто же такая эта страничка.

А Маг всё смотрела в ночное небо и думала. Она думала о том, как незначительны они, четыре никому не известные книги и страничка, в этом огромном мире! И, в то же время, какое чудо, что этот мир не обошёлся без них! Словно откликаясь на её мысль, зашелестела вокруг Маг трава. «И, конечно, не только без нас, – сказала траве книга, – без каждой травинки, без каждого камешка и песчинки. Мы все и есть этот Огромный, Удивительный мир!»

4

Много ли времени прошло с того часа, как путники уснули, мало ли – неизвестно, – но пробудились они в совершенно другом месте.

Вместо неба над ними высился сводчатый потолок. Вместо деревьев и трав их окружали люди и книги.

Первое, что испытали друзья после пробуждения, это чувство тревоги. Ведь незнакомая обстановка прежде всего могла означать то, что опасения их сбылись. Но уже в следующий миг они встретились взглядом друг с другом, поняли, что никто из них не потерялся, и тревога отступила.

– Где мы? – спросила, приходя в изумление, Сказка.

– Возможно там, где и должны были оказаться, – отвечал Том, задавшийся точно таким же вопросом.

– Это книжная ярмарка, – дал более определённый ответ Холмс. – Не библиотека, конечно, – не дом для книг, а только гостиница, но, тем не менее… из всего, что могло нас ожидать, такой вариант представляется одним из лучших.

– Какое же счастье, что нас не разлучили! – с чувством произнесла Сказка.

– В целом не удивительно, – отвечал ей на это Холмс. – Вопрос у меня вызывает только то, как оказалась здесь страничка. Почему её не выбросили, что обычно делают с отдельными страницами, а принесли сюда вместе с нами?

Сказка с беспокойством посмотрела на страничку, как будто та, от того, что не должна была здесь оказаться, могла сейчас же исчезнуть.

Страничка выглядела задумчивой. Она и сама ничего не понимала.

– Я знаю, – сказала Маг. – Тот, кто нашёл нас, начал меня читать. Кажется, я заинтересовала его, потому что, прочтя несколько страниц, он вложил в меня закладку.

– И закладкой послужила страничка, – досказал вместо неё Холмс. – Как же я не догадался сразу!

– И каково это, быть читаемой? – с интересом и, одновременно, тоскою спросил у Маг Том.

Но тут в их разговор вмешалась посторонняя книга:

– Зачем спрашивать? Скоро сами всё узнаете.

– Вообще-то, милейший – не знаю, как вас величать – этот вопрос я задал своему другу, а стало быть, ответ хотел получить от него, – сделал ей замечание Том.

Незнакомка замолчала. Но Маг и на этот раз не успела ответить Тому, так как внезапно заговорили другие книги, находившиеся поблизости. Поднялся невероятный шум.

– Этого я и боялся, – с досадой произнёс Холмс. – Кто бы стал сомневаться, что книги, в большинстве своём, – воплощения спокойствия. Однако, как только возникает какой-нибудь спор – вы видите сами, – у многих из них пробуждается желание высказаться, покритиковать. Хорошо ещё, что их шум не доносится до людей, – что бы те могли о них подумать?..

Не все книги услышали слова Холмса, но те, кто их услышал, тотчас замолчали.

– Наверное, их можно понять, – сказал Том. – Если с книгами не происходит какая-нибудь история, они почти всё время молчат. А тут у них появился повод поговорить…

– А какая история, позвольте спросить, приключилась с вами? – задала вопрос друзьям молча наблюдавшая за ними книга с представительной внешностью.

Том коротко пересказал незнакомцу их историю.

– Не возьму в толк, – сказал, внимательно выслушав его, незнакомец, – как же так получилось, что с помощью вас собирались разводить огонь? Конечно, иногда это случается со старыми экземплярами… Но впервые слышу, чтобы подобное несчастье едва не постигло новые книги.

– Что ж, вероятно, времена меняются, – сказал ему Холмс, которому сейчас тоже показалось странным, что такое могло случиться.

– И снова мне не понятно: что вы имеете в виду, когда говорите, что времена меняются?

– Долго рассказывать. И, боюсь, если даже расскажу, вы всё равно не поймёте, – ответил Холмс, не испытывая желания продолжать разговор с незнакомой книгой. Но та не отступала.

– Вы хотите меня обидеть? – с укоризной произнесла она. – Почему я не пойму?..

– Это вовсе не обидное замечание, а, скорее, комплимент, – сказал ей Холмс, – судя по всему, вы вполне успешны, в вас есть всё необходимое для того, чтобы удовлетворить спрос современного читателя. Мы же – совсем не такие.

– Мой друг просто хочет сказать, что многим книгам в теперешнее время нелегко найти своего читателя, – нашёл возможность вкратце объяснить незнакомцу Том. – Люди уже не так интересуются книгами, как раньше.

Но после его объяснения представительная книга неожиданно поменялась в лице и голосе.

– Полная чепуха! – решительно заявила она. – Времена всегда меняются. Не стоит пытаться оправдать этим свою непригодность! Вы, разумеется, не виноваты в том, что вы такие, какие есть. Просто вашим авторам не хватило чего-то, например, писательского мастерства, эрудиции, современности, чтобы вы смогли привлечь к себе внимание широкого круга читателей. Мне искренне жаль, джентльмены, но времена тут не причём. Ах, да, я же забыл представиться. Бестселлер! Но для всех – просто Бест!

А потом столь же неожиданно она исчезла с прилавка.

– Вот те на, – произнёс Том.

– Вот это да! – сказала потрясённая Сказка. – Его не стали рассматривать, как других, а сразу же купили!

– Видно, он и вправду Бест! – произнесла изумлённая Маг.

– Свои слова он подтвердил личным примером. Вот почему я не хотел ему ничего говорить. Он заметен, успешен, а мы – нет.

Сказав это, Холмс загрустил.

– Выходит, Бест прав? – произнесла Сказка, которой, глядя на него, тоже стало грустно. – Выходит, наши авторы… просто ошиблись в нас…

– И прав и не прав. В жизни всё не так просто, как на словах. Может быть, нашим авторам и вправду не хватило чего-то… но только не все должны быть такими, как Бест, – сказал Холмс.

– И успех тоже бывает разным, – продолжила его мысль Маг. – Таких, как Бест, читают миллионы, но на самом деле важно, чтобы нас полюбили…

– И даже, если книгу полюбит один единственный человек, она уже написана не зря, – сказала страничка.

– А если нет… – тихо промолвила Сказка, – если никто, совсем никто её не полюбит, что тогда?..

А в Томе слова странички пробудили его первые воспоминания о жизни. Он увидел своего автора, почувствовал, как автор создаёт его. Будучи младенцем, Том одновременно находился в нескольких разных местах, на нескольких черновиках, и его трудно было прочесть из-за неразборчивого почерка и многочисленных исправлений. Он вспомнил, как автор любил его, и как сомневался в нём; как считал его важным произведением, и как в этом разубеждался; как мечтал о том, что его детище станет семейным достоянием и будет переходить от потомков к потомкам; как долго думал над предложениями, брался за голову и в сердцах произносил: «Ну, какой из меня писатель?! Не писатель, а дурень старый, вбивший себе в голову, что должен написать роман!» Лежа посреди горы книг в доме, где топился камин, Том сказал, что старик зря старался, что никому его труд, кроме него самого, оказался не нужен. Но сейчас он чувствовал себя благодарным, сейчас ему хотелось сказать своему автору: «Даже если не найдётся тот единственный читатель, который меня полюбит, я был и останусь навсегда частью твоего сердца и разума».