Прелестная наставница - Сюзанна Энок

— Ваш?

Она дернула за поводок. Собака тотчас заняла место у ее ног.

— Мой. Он очень хорошо воспитан.

— Можете не утруждаться извинениями, — сказал Люсьен, усевшись за стол. — Место ваше. Назовите имя.

— Галлант. Александра Беатриса Галлант.

— Имя говорит само за себя.

Мисс Галлант вспыхнула — чудесное зрелище, если учесть матовую белизну ее кожи, — и опустила взгляд на сумочку.

— Вот, — сказала она, вынув какие-то бумаги. — Мои рекомендации.

— Что ж, если вы настаиваете…

Он взял бумаги и не глядя отложил в сторону, предпочитал упиваться видом высокой и статной, как римская богиня, красавицы.

— В самом деле, я настаиваю, милорд. Полагается требовать рекомендации. Изучите их!

— Я с большим удовольствием изучу вас.

— То есть… в каком смысле? — Краска на ее щеках стала заметнее.

Похоже, эта женщина не только ничего о нем не знала, но и была на редкость неискушенной.

— Все очень просто, мисс Галлант. Рекомендации всегда безупречны, иначе их не предлагают. Следовательно, от них никакого толку. — Люсьен принял непринужденную позу и улыбнулся, надеясь, что улыбка не покажется ей слишком искусственной. — Я предпочитаю узнавать все из первых рук. Расскажите о себе.

— Как вам будет угодно. — Она оправила подол на коленях неосознанно женственным движением и приготовилась отчеканить заранее заготовленную тираду. — Я предпочитаю иметь дело с юными леди…

— А я — с более зрелыми.

— Простите?

— Сколько вам лет, мисс Галлант?

— Двадцать четыре. — В ее взгляде проскользнуло недоверие.

Люсьен дал ей только двадцать — должно быть, потому, что кожа Александры Галлант все еще сохраняла девическую свежесть.

— Итак, продолжайте.

— В объявлении говорилось о девушке семнадцати лет. Это ваша сестра?

— Боже упаси! — Досада заставила его ненадолго забыть о вожделении. — Я прихожусь этому исчадию ада кузеном.

Судя по ее молчанию, мисс Галлант ожидала разъяснений. Люсьен решил, что не станет ей в этом потворствовать — довольно и того, что она настояла на глупом, никому не нужном интервью. Если хочет что-то узнать, пусть спросит прямо!

— Не могли бы вы хоть отчасти коснуться деталей, милорд? — наконец сказала она. — И, если нетрудно, назвать свое имя — в объявлении оно не было указано.

Люсьен сделал медленный, осторожный вдох. Что ж, рано или поздно она узнает. До сих пор мисс Галлант не казалась ему пугливой особой, и вот наступил момент выяснить это наверняка.

— Люсьен Балфур, граф Килкерн.

— Граф Килкерн? — переспросила она, бледнея, некий примитивный инстинкт чуть было не заставил его броситься к двери, чтобы загородить ей путь к бегству.

— Полагаю, вы уже слыхали обо мне? — спросил он сухо. Мисс Галлант ближе притянула к себе терьера.

— Слыхала, милорд, как же… — Она взяла со стола бумаги и поднялась. — Я поняла ваше объявление буквально. Это была ошибка. Прошу извинить, что злоупотребила вашим временем.

— Вы думаете, я ищу своих любовниц по объявлению? — спросил Люсьен, не сводя взгляда с ее напряженной спины. — Ваше благородное негодование тянет всего-навсего на пару очков… ну, в крайнем случае на три очка.

Мисс Галлант остановилась у двери и после короткого колебания обернулась.

— Что вы хотите этим сказать?

— Раздавай я призы, главный достался бы не вам, а одной толстушке, что приходила по объявлению два дня назад. Узнав мое имя, она лишилась чувств, а поскольку вес у нее был немалый, два крепких лакея едва выволокли несчастную на свежий воздух. — Люсьен откинулся назад и вытянул ноги, уже зная, что завладел ее вниманием. — В этом доме действительно требуется гувернантка для молодой леди и компаньонка для ее матери. Учтите, я человек щедрый, однако, если вам больше по душе обморок, сделайте одолжение.

— Я никогда еще не лишалась чувств, и уж тем более не позволю себе этого в вашем обществе! — решительно заявила девушка, вскидывая голову.

Люсьен не мог не улыбнуться. Он давно забыл, когда так охотно и непосредственно улыбался.

— Боитесь, что я задеру вам юбки и сделаю свое черное дело?

— Про вас говорят всякое, — ответила мисс Галлант, краснея.

— Что за радость в обладании бесчувственным телом? — Люсьен пожал плечами. — Ну так вы отказываетесь от места, или все-таки обсудим жалованье? Двадцать фунтов в месяц вас устроит? — Он решил, что будет поднимать цифру, пока она не согласится.

Рука ее непроизвольно сжалась, комкая рекомендательные письма.

— Но вы еще ничего обо мне не знаете…

— Так продолжим, — деловито произнес Люсьен и сделал гостеприимный жест. — Хотя тут вы совершенно не правы.

Мисс Галлант села на самый край стула — очевидно, чтобы в случае чего поскорее сбежать.

— Что же вы знаете, милорд?

— К примеру, цвет ваших чудесных глаз.

— Какое отношение это имеет к моей работе? — Она насторожилась.

— Порой они кажутся совсем зелеными, а порой почти серыми… с голубоватым отливом. Не изумруд, нет… думаю, бирюза!

— Как я вижу, милорд, вы большой знаток полезных ископаемых. — Мисс Галлант принялась тщательно расправлять крученый собачий поводок. — Не лучше ли перейти к моим будущим обязанностям?

— А вот волосы у вас цвета червонного золота, — невозмутимо продолжал Люсьен. — Когда день уже на исходе, солнечный свет обретает этот чарующий оттенок. Сравнение избитое, но верное.

— И все же мои обязанности…

— Ну хорошо, хорошо! — Он протянул руку, и девушка, чуть помедлив, вложила в нее рекомендации, — Вышло так, что мои тетка и кузина временно перебрались в этот дом. — Люсьен полистал бумаги, не вчитываясь в содержание. — Повторяю, временно — лишь до замужества кузины. Теперь кому-то нужно навести на нее лоск, но, увы, это не каждому по плечу — вчера третья по счету гувернантка потребовала расчет.

— Должно быть, ваша кузина страшно огорчена…

— Это ее обычное состояние.

Настороженность исчезла из зеленых глаз Александры и уступила место задумчивости.

— Вот оно что… И как давно все это продолжается?

— Неделю. Три гувернантки за семь дней — это, доложу я вам, пустая трата времени и денег. Я решил взяться за дело иначе. — Люсьен не стал уточнять, что решение пришло к нему в тот самый момент, когда он увидел ее. — Вот как вкратце обстоит дело, мисс Галлант. Моя тетка — дьявол во плоти, а кузина — исчадие ада. Я вынужден был взвалить на себя эту обузу по завещанию отца, а потом и дяди. Роза должна сделать выгодную партию, иначе мне придется содержать ее всю жизнь. До сих пор ее обучали лишь азам латыни — не удивлюсь, если все три старые перечницы родились еще в эпоху Юлия Цезаря!