Не смей меня касаться. Книга 2 - Марина Дмитриева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А тебе не приходило в голову, что твоя сестра могла меня попросту оболгать?!
— Не приходило, Юля привела довольно существенные доказательства вашей с ней связи.
«Полиция, может, и не поверит, твоя правда, миленький, а вот Танюшка поверит, поскольку любит свою младшую сестренку, а она у нас, как ты правильно выразился, принципиальная, вряд ли поймет такое блядство. Кроме того, в подтверждение своих слов у меня в телефоне есть фото твоей шикарной квартиры и тебя голенького, сладко спящего на огроменной кровати. Помнишь, как нам было хорошо тем утром». Черт! Сука, сука, сука! Эта светловолосая стервёнка меня сделала, и деньги взяла, и с Таней разлучила. Причем, я даже не могу показать Розочке расписку, поскольку она лишь доказывает и, возможно, даже усугубляет мою вину. А казалось, так разумно себе обезопасил. Черт, ну почему я не догадался чуть раньше включить запись нашего разговора с этой светловолосой гадиной. Олух, олух ты, Шувалов, полнейший олух, тебя обвела вокруг пальца какая-то малолетняя стерва.
— Таня, понимаю, все мои слова будут звучать… хреново, очень хреново. Но млять! Это была случайность, ошибка!..
— У вас порвался презерватив?!
— Что?! Нет… то есть…
— То есть вы забыли его надеть, поскольку увлеклись процессом?!
Таня Лазарева положила мена на лопатки. Конечно, у нее острый ум и жалящий язык.
— Танюш, тебе бы в судебных заседаниях обвинителем работать. Нет, все произошло не совсем так, но боюсь, правда выглядит ещё глупее, я думал, что сплю, Юлька во сне на меня залезла.
Презрения в глазах Андалузской красавицы только добавилось.
— Александр Иванович, для того чтобы моя сестра залезла на вас спящего, как минимум, нужно было вместе ночевать. И прошу меня извинить, но больше я ничего не хочу слушать о ваших постельных играх, а также не намерена дальше терпеть ваше присутствие.
Розочка выскочила из-за стола, направляясь к двери… Бегом поднялся со стула, преграждая ей дорогу.
— Она попросилась переночевать, мотивируя это тем, что ей некуда идти, поскольку дома сестренка с мужиком кувыркается.
— Действительно, мог бы придумать что-то более правдоподобное, — натянуто рассмеялась Таня. — Отойди!
Ну хоть на «ты» перешла, и то радость. Блин… стал размягченным, словно желе… Она рядом, в полуметре, только руку протяни. Пальцы зачесались, желая дотронуться до моей Андалузской красавицы, кожа загорелась, мечтая ощутить тепло любимого тела, ноздри затрепетали, пытаясь втянуть в себя нужный, как кислород, запах ее духов.
— Тааня-я-я… — захрипел призывно я.
Пальцы сами по себе легли на тонкую девичью талию, подтаскивая свою идеальную женщину поближе к себе. Розочка уперлась руками в мою грудь, прожигая теплом своих ладоней кожу, ребра и сжимая болезненно-сладким спазмом сердце. Внутри непонятное сочетание душевной муки и блаженства.
— Пусти… — хрипела, билась в моих медвежьих объятьях, словно в силках, Таня Лазарева.
— Не могу, Таня, не могу тебя отпустить.
Ладони лишь сильнее сжались на талии любимой женщины, а губы уже тянулись к ее потрясающему пухлому рту. Запах роз ворвался в легкие вместе с болью — Таня со всей силы, насколько позволяло ограниченное пространство между нашими телами, двинула меня в бок, а потом ещё хорошенько приложилась мощной оплеухой по щеке, так что моя дурная головушка дернулась в сторону. Но пальцы словно задеревенели на ее талии, не желая, даже несмотря на боль, отпускать свою Андалузскую леди.
— Танечка, девочка, я не могу без тебя…
Она замерла, застыла в моих объятьях прекрасной неживой статуей. Всего лишь на несколько секунд, потом я отлетел к двери кабинета, поскольку каменные руки моей Розы со всей силы ударили меня в грудь. Толчок был резкий, неожиданный, а я размягчённый, опьяненный ее близостью, поэтому выпустил Таню из своих объятий. Откуда в такой хрупкой женщине столько силищи?
— Не смей меня касаться, слышишь, не смей!! Даже взглядом, даже словом, даже дыханием!
Ее слова вонзались в меня ядовитыми дротиками. Млять! Как больно-то! Причём везде, по всему телу. А Таня такая красивая в этот миг, глаза горят ведьмячьим блеском, пухлые губы на бледном лице выделяются манящей краснотой, ноздри гневно трепещут… Она двинулась к двери, собираясь уйти, убежать от меня. Схватил Таню за предплечья, не позволяя ей выполнить этот маневр, и снова получил кулаком под дых. Да что же это такое?! Почему все семейство Лазаревых постоянно использует мое тело в качестве боксерской груши? Конечно, ты ведь «паршивец» и «дерьмо». Блин, не привык я чувствовать себя гадом, всегда старался жить по совести, так, чтобы отцу не было за меня стыдно. Как тогда, на базе отдыха «Озерная соната», стал превращаться во взбешённого напористого медведя. Из горла от боли и возмущения невольно вырвался рык, мне надоело изображать роль мальчика для битья. Крепко прижал руки своей непокорной Розы по обе стороны идеального стройного туловища, развернулся, впечатывая спину Андалузской красавицы в дверь.
— Пусти! — снова шипела Таня.
Наклонился близко-близко к ее прекрасному злющему личику.
— Моя милая Роза, разве тебе не говорили — драться нехорошо. И вообще, сила женщины в ее слабости.
— Пусти, мать твою! Какого черта распускаешь руки! — продолжила активно вырываться строптивица.
— Танюш, ругаться тоже нехорошо, — почти мягко пожурил ее я.
— А трахаться сразу с двумя сестрами это хорошо-о-о, это настоящий мужской поступок! Так по-твоему?!
— Млять, Таня, я не знал, что она твоя сестра… Послушай меня, пожалуйста.
— Не хочу тебя слушать, не могу тебя слушать! Отпусти меня немедленно.
— Таня, это была случайность, ошибка!..
Острый каблук впечатался в мою ногу… Тихонько охнул прямо в женские пухлые губы и, пытаясь справиться с болью, чуть сильнее сжал хрупкие плечи Тани Лазаревой. Это не розочка, а кактус какой-то, куда ни дотронься, везде чертовски больно.
— Александр Иванович, мне не нравится, что отец моего будущего племянника или племянницы постоянно называет его, ее, случайностью и ошибкой.
— Танюш, понимаю, звучит кощунственно, но это правда… И знай, я только тебя люблю… с первого взгляда, брошенного в коридоре фирмы «Эверест», влюбился полностью и безоговорочно.
Она, словно боец без правил, ударила меня лбом по носу. Черт! Из глаз потоком побежали слезы, из горла невольно вырвался рев обиженного взбешенного медведя.
— Млять, Таня, ты переходишь все границы! Пользуешься моими чувствами и моим хорошим воспитанием, не позволяющим ответить тебе подобным же образом.
— Это вы, Александр Иванович, переходите обозначенные границы, я ничего не хочу слышать о вашей похабной любви!.. И неоднократно говорила вам не приближаться. Между нами
