Пельмени по протоколу - Владимир Шумейко

- Батя! Тут у нас на три бутылки. Одну тебе за труды, а две принеси нам. Только не обмани.

- Да что вы, сынки, как же я вас обманывать стану? Сам в армии служил, что я не русский, что ли?

Прошло минут десять томительного ожидания. И вот, наконец, идет наш посланец с двумя бутылками "Столичной". Встав на цыпочки, он протянул их вверх, а наш принимающий высунулся из окна сколько мог (мы его держали за ноги), и в тот момент, когда он взял бутылки, мы увидели, что за этой сценой внимательно наблюдает вышедший на перрон лейтенант. Когда он стал подниматься по лесенке в вагон, бутылки были уже у нас. Куда спрятать?! А лейтенант уже, продираясь через сутолоку, идет по вагону. И тут само собой пришло решение. Быстро сорвав с бутылок "бескозырки", вылили содержимое в стоящий на столике чайник (зеленые эмалированные чайники выдали каждому отделению еще перед отправкой в Казачьих лагерях). Только успели выбросить пустые бутылки в противоположное окно, поезд тронулся и в купе вошел лейтенант.

- Где водка?

- Какая водка, товарищ лейтенант?

- Те две бутылки, которые вам только что подал железнодорожник.

- Не знаем, товарищ лейтенант, это, наверное, не нам, а в соседний вагон.

Лейтенант завелся.

- Встать! - заорал он. - Пройдите в соседнее купе.

Встали, вышли.

Он позвал своих "краснопогонников" и приказал обыскать занимаемое нами пространство. Нет бутылок. Обыскали соседей, тамбур, даже туалет, хотя он на стоянке был закрыт. Водки нет! Лейтенант пошел к себе и вернулся с толстой книгой. Сел за откидной столик и сказал:

- Не знаю, куда вы ее спрятали, но вы все равно не выпьете. Буду ехать с вами до самого Бреста, да и мои ребята будут за вами смотреть.

И стал читать. Мы тоже занялись кто чем. Наступил вечер.

- Получить сухой паек на ужин, - раздался громкий голос старшины. Наш дежурный встал и говорит мне:

- Возьми чайник, пойдем вместе, а то я один не донесу.

Встали и пошли. Вернулись. Положили на стол хлеб, масло и сахар. Поставив на стол чайник, я спросил:

- Как чай пить будем, внакладку или вприкуску?

Все заговорщически переглянулись.

- Конечно, вприкуску.

Разлил поровну на шесть кружек. Выпили, закусили хлебом с маслом, загрызли сахаром. Через некоторое время пошел разговор, а потом песни и... запах. Лейтенант отложил книгу, посмотрел на нас и все понял.

- Где была? - спросил он.

- В чайнике, товарищ лейтенант.

- Да, век живи... - промолвил он, взял книгу и пошел к себе.

Не тот колер

На третьем году службы мы, уже "старики", решили как следует отметить Международный день солидарности трудящихся - Первое мая и задумали изготовить брагу. Все в роте вдруг "бросили" курить и получили, как было положено, вместо "табачного довольствия" сахар. На кухне достали дрожжи и залили эти два знаменитых компонента в нужной пропорции водой в большой алюминиевой фляге с герметически закрывающейся крышкой. В это время в казарме проводился ремонт и в каптерке стояли точно такие же фляги с известкой, краской и разноцветной побелкой. Свою флягу мы пометили и поставили в общую кучу, не опасаясь, что ее кто-то откроет, так как ремонт делали своими силами и собирались растянуть его до самого праздника. И вот, когда до 1 мая оставалось несколько дней и брага была уже готова, после отбоя в казарму пришел дежурный по части майор и попросил дневального открыть каптерку, где стояли фляги.

- Жена замучила, - сказал он, - к празднику решила в комнате побелку обновить, а у меня этот салатовый колер никак не получается. Может быть, у вас готовый подберу.

С этими словами он стал открывать фляги, рассматривая цвет побелки. Когда он с трудом откупорил нашу и из нее пахнуло, его, что называется, чуть с ног не сбило, но все-таки он окунул палец, лизнул, и все сомнения отпали.

- Ясно, - сказал он, - хороший колер, утром разберемся.

Приказав дневальному запереть каптерку, он послал его за ниткой и пластилином. Ниткой майор обвязал дверную ручку и, сложив два конца вместе, прилепил их куском пластилина к наличнику. Достав из кармана стальную печать, подышал на нее и оставил на пластилине четкий отпечаток. Когда он ушел, дневальный со словами: "Старики! Тревога! Подъем!" - обежал все комнаты и собрал нас у двери каптерки. Вникнув в ситуацию, мы опечалились. Что делать? Окна в каптерке нет, печать лезвием не срежешь, так как намазано очень тонко (майор ведь тоже не первый год на службе). И тут один солдатик с криком: "Подождите, я щас!" - сунул ноги в сапоги и, как был в кальсонах и рубашке, куда-то убежал. Вернулся он с отверткой. Придерживая нитку, вывернули шурупы, которые держали дверную ручку (что значит старая немецкая казарма - шурупы не вбиты в дерево, а вкручены). Открыв дверь, отнесли свою флягу на пищевой склад хозвзвода и поставили между такими же, пищевыми. Ручку прикрутили на место, не потревожив при этом пластилиновую печать, и спокойно легли спать. Утром после завтрака (а это было воскресное утро) по телефону из штаба приказали построить роту в коридоре казармы. Вскоре перед строем появились: командир части, замполит и наш командир роты в сопровождении сдавшего дежурство майора. Он проверил целостность печати и, не обнаружив ничего подозрительного, приказал открыть помещение. Найдя флягу с меткой, которую мы поставили вместо своей, налив в нее немного побелки, майор со словами:

- Вот в этой, товарищ полковник, - торжественно открыл крышку.

И - ничего! Никакого запаха. Он сунул во флягу палец и вынул окрашенным в салатовый колер. Проверили все фляги, браги нет. Полковник приказал распустить роту, и офицеры пошли по направлению к штабу, за ними, как хвост, увязался старшина. Мы же расположились в курилке перед казармой, со смаком обсуждая происшедшее. Через некоторое время появился старшина. Все загалдели:

- Товарищ старшина, а что было? А зачем строили? А что искали?

- Да я и сам ничего не понял, но батя так кричал на майора и сказал, что только в нетрезвом виде можно перепутать побелку с брагой (майор этот действительно любил выпить) и что если еще раз узнает о его пьянстве во время дежурства, то поступит по всей строгости и т.д. и т.п.

Вскоре пришел и сам майор, с красным лицом, злой и вспотевший. Все встали.

- Я не знаю, как и куда вы ее дели, - прорычал он, - но вы все равно ее не выпьете! Первого, кого поймаю с запахом, в "зиндоне" сгною!

Начиная с вечера 30 апреля за личным составом нашей роты был установлен строжайший надзор. И мы встретили день "солидарности трудящихся" трезвыми как стекло. А уже в ночь с первого на второе строго по графику, парами и тройками, не привлекая внимания, мы потянулись в варочный цех солдатской столовой. Когда настала моя очередь, войдя в столовую, я застал очень веселую и живописную картину. Кружки, наполненные брагой, сковородки с жареной картошкой и мясом, а между котлами солдатские пары, танцующие вальс под звуки переносного приемника "Альпинист". Вот это был уже "тот колер", и это был последний Первомай в армии, и мы - "старики" уже ждали, когда наступит осень и под щемящие звуки "дембельского" марша "Прощание славянки" мы последний раз пройдем строем до ворот части.

Нечего сказать

Вернувшись после армейской службы в Краснодар, я снова стал студентом второго курса вечернего отделения Краснодарского политехнического института и снова пришел работать на ЗИП в свою родную бригаду. На заводе я проработал без малого 25 лет и "прошел путь" от слесаря до генерального директора. О годах, прошедших в его стенах, можно рассказывать бесконечно, но я остановлюсь лишь на нескольких эпизодах в рамках жанра этой книги. Во времена "пятилетки качества" наш министр (Министерства приборостроения, автоматизации и систем управления) издал приказ, по которому каждому заводу отрасли поручалось изготавливать определенное количество деталей (естественно, количество, как обычно, выражалось в тоннах) методом "порошковой металлургии". Метод был тогда "прогрессивным" и заключался в том, что металлический порошок при определенном давлении и температуре спекался в специальной форме, повторяющей форму изготавливаемой детали. Внедрение этого нового метода, как обычно (не зря же заводские технологи говорили, что само слово "внедрение" означает насильственное проникновение инородного тела в сопротивляющуюся среду), происходило с трудом. Для оказания помощи этому сложному процессу под руководством министерства в зале Дворца культуры нашего завода была организована научно-практическая (кстати, очень представительная) конференция по проблемам порошковой металлургии. Вторым, после докладчика, выступал заместитель главного технолога нашего завода. Взойдя на трибуну, он внимательно оглядел зал, повернулся в сторону президиума и начал:

- Приходит мать домой. Отец сидит хмурый.

Зал замер. Все поняли, что сейчас о порошковой металлургии будет сказано самое сокровенное.

Мать спрашивает у сына: