Эверест-82 - Юрий Рост

Шерпы трудолюбивы, приветливы и спокойны. Зачем метаться, мучиться, ссориться, если все произойдет так, как должно произойти? Естественные люди, живущие в естественной среде. Они слились с природой, понимая много веков то, к чему нам, детям иной цивилизации, живущим в искусственно созданном мире, еще предстоит прийти: природу невозможно преобразовать по нашей нужде, нужды свои надо привести в соответствие с природой. Покоряться природе, познавая ее законы, использовать свои знания для постижения путей, по которым она, а следовательно, и мы развиваемся, чтобы случайно в гордыне или невежестве не выбрать ошибочный-задача для разумного человека. Мы лишились многих преимуществ естественной жизни, живя в больших городах, и теперь умом доходим до того, до чего человек, живущий не на асфальте, а на земле, доходит душой. Вот мы и тянемся к лесу, к полю, к горам, чтобы вернуть утраченное.

Кстати о горах. Эта книга должна рассказать вам о том, какие усилия были предприняты участниками советской экспедиции, чтобы успешно достичь вершины высочайшей горы на Земле. Я умышленно не употребляю здесь слово «покорить», потому что это слово менее всех остальных соответствует событию.

Когда видишь Эверест и человека, который в пять тысяч раз меньше его ростом и в миллиарды раз легче, когда видишь титанические усилия (часто на грани физических и психических возможностей человека), необходимые, чтобы преодолеть очередной метр высоты, когда узнаешь, что обычное в нормальных условиях действие-надеть ботинки и выйти из палатки-становится Поступком, когда не то что двигаться, а просто дышать (дышать-что может быть легче и естественней для нас с тобой, читатель!) — труд титанический и посильный лишь для избранных, когда… когда… когда… Тогда понимаешь, что слово «восхождение» имеет какой-то едва уловимый за основным значением смысл, а слово «покорение» относится не к Горе (которую ни покорить, ни даже разрушить не в состоянии люди), а к самому человеку. И точнее мне кажется слово «преодоление». Люди, преодолевшие Эверест, — это люди, испытавшие его, люди, испытанные им, как бывали, есть и будут люди, испытавшие тяготы, успех, горе и испытанные ими…

Эверест — это судьба, которую выбирает себе человек. Восхождение не имеет аналогий. Сколько бы счастливых судеб ни было раньше, как бы предусмотрителен и подготовлен ни был альпинист, какими бы совершенными ни были помогающие ему технические средства, он не знает своей судьбы на Горе.

На двух взошедших на Эверест приходится один погибший. Соотношение страшное даже для войны…

Наша экспедиция была двадцать пятой, достигшей вершины. При некотором пристрастии к юбилеям можно назвать ее юбилейной. Достоинствами ее без всяких натяжек и условностей можно назвать то, что одиннадцать человек побывали на вершине, что при этом ни один человек не погиб, хотя погодные условия не были идеальными для работы, что маршрут, пройденный альпинистами, был, вероятно, самым сложным из проложенных к высшей точке планеты. Были у советской экспедиции и другие особенности, которые отличают ее от предшественников. В частности, впервые ни один из высотных носильщиков не смог подняться до отметки 8000. Я говорю об этом скорее с сочувствием, чем с гордостью, потому что нам хотелось, чтобы хозяева Горы разделили с нами радость восхождения, но путь, избранный руководителем экспедиции доктором физико-математических наук Евгением Игоревичем Таммом и старшим тренером доктором технических наук Анатолием Георгиевичем Овчинниковым, оказался чрезвычайно сложным даже для таких великолепных высотников, как шерпы…

Тем не менее радовались они успешному завершению похода не меньше нас, и в их радости не было ни капли притворства, хотя бы потому, что шерпам органически не свойственно это чувство. Они большие реалисты, и, хотя это качество мешает им создавать свое искусство, оно помогает им выжить и жить в суровой гималайской стране. Кроме того, они знают цену восхождениям. На подходах к вершинам покоится не один десяток их друзей и родственников.

Я спешил на праздник, посвященный возвращению шерпов домой, в Намче-Базар. «Спешил», правда, слово, не совсем точно передающее скорость моего передвижения по тропе. Я шел вниз медленно, на плохо слушающихся ногах, выбрав сверху ориентиром, словно на карте, сверкающую серебром крышу дома дяди Пембы Норбу. Накануне вместе с группой альпинистов, не попавших в состав экспедиции, горных туристов и журналистов, которых «Спутник» собрал для похода в базовый лагерь, по-видимому, чтобы поддержать восходителей или поздравить с победой на месте, я вышел из Луклы в Намче-Базар.

Цель моего путешествия была простой: собрать материал о первой советской гималайской экспедиции для репортажа в «Литературной газете». Вместе со мной прилетели в Непал и два «конкурента» из других газет: Дмитрий Мещанинов, представлявший «Известия» и «Неделю», и Алевтина Левина из «Комсомольской правды». Мещанинова я раньше не знал, но мы быстро нашли общий язык. Дима хотел взять несколько интервью, чтобы подготовить публикацию в традиционной рубрике «Гость 13-й страницы» в «Неделе», и в горы отправлялся не впервые. С Алей нас связывает двадцатилетняя дружба. Мы почти одновременно пришли в «Комсомольскую правду», долгие годы работали в одном отделе, наши столы стояли рядом, и даже несколько заметок написали вместе, подписав их псевдонимом «Ролев», образованным из первых букв наших фамилий.

Аля — журналист замечательный. При всей своей неспортивности она смело отправлялась в различные дискомфортные места, возвращаясь в Москву не только с материалом для газеты, но и с многочисленными друзьями — героями ее репортажей и очерков. Долгое время она снимала крохотную, метров в шесть, темную комнатку, которую населяли книги и гости. То тут стояли лагерем ее знакомые чукчи, то мировой известности парашютистки спали на своих баулах, то исследователи творчества Достоевского месяцами не выходили из «камеры-одиночки» на Селезневке. После очерка о Виталии Михайловиче Абалакове она подружилась с альпинистами и «ползала» с ними в горы, а альпинисты стали гостями ее уже новой, но все так же населенной гостями квартиры на Башиловке.

Аля, будучи лучше нас подготовлена теоретически, все предрекала трудности и утверждала, что новичкам идти до базового лагеря, расположенного на высоте Эльбруса, безумие и что никто из нас, кроме альпинистов и горных туристов, не дойдет и до высоты четыре километра. Я знал ее привычку побурчать и пожаловаться, но полагал, что, может, она и не дойдет, а я-то дойду точно. Но дошла Аля, она единственная из нас троих поднялась выше базового лагеря 5300. Мне тоже очень хотелось подняться к подножию Эвереста, увидеть ледопад Кхумбу и путь, по которому наши альпинисты шли наверх, но еще больше мне хотелось написать хороший материал о восхождении. До Намче-Базара эти две задачи не исключали друг друга…