Эверест-82 - Юрий Рост

— Як пасётся на полосе, — ответил он, улыбаясь, — все в порядке.

Самолет наклонился, почти на месте разворачиваясь для нового захода и едва не задевая колесами склоны. Ущелье открылось. Половина его была освещена солнцем и зеленела массой оттенков от почти черного до салатового, другая-темнела тенью. По темной стороне освещенный солнцем летел крохотный вертолет…

— Ваших повезли, — сказал пилот и жестом показал, чтобы я сел на место.

В верхней точке полосы метров за десять до скальной стены самолет затормозил, повернул вправо и остановился на площадке, окруженной людьми. В салоне раздались аплодисменты, Пилот коротко поклонился. Мы прибыли. На земле лежали яркие тюки и рюкзаки самых разных расцветок. Путешественники и альпинисты ждали очереди улететь из Луклы в Катманду.

Аэропорта, разумеется, никакого не было. Роль его исполняет домик с окнами без стекол и весами внутри (установленный вес багажа соблюдается здесь почти строго). Несмотря на свою непрезентабельность, это самый вожделенный аэродром для альпинистов всего мира.

Отсюда, от Луклы, по существу, начинается путь к вершине Эвереста. До недавнего времени деревни Луклы не было даже на непальских картах — столь невелика она, но теперь, став воздушными воротами, обрела славу. К двум-трем десяткам каменных домов добавились новые. Появились лавки с тибетскими сувенирами и альпинистским и туристским снаряжением, ассортимент которых пополняется за счет покидающих Луклу экспедиций. Жители селения «рекламируют» спортивную одежду лучших фирм мира. Правда, она необычайно заношена и некомплектна — кому что досталось.

Нас встретил представитель туристской компании «Йети тревелс». Свалив свои вещи у каменной хижины, где женщины готовили какую-то еду, мы огляделись. Это были Гималаи!

До восьмитысячных вершин далеко, их не видно из Луклы, но над нами висела искрящаяся белизной снега высокая, с моей точки зрения, гора. На склонах ниже аэродрома зеленели поля, синее небо с нестерпимо ярким солнцем висело над самой головой. Было тепло, люди приветливы, собаки добры. Фирма, которая должна была обеспечить всем необходимым на дороге к базовому лагерю, оказалась весьма предупредительной. Трекинг — путешествие по тропе от Луклы до ледопада Кхумбу — в последние годы завоевал большую популярность. Со всего мира приезжают сюда весьма разного достатка люди, чтобы пешком пройти нелегкий, но сказочно красивый путь. Путешествуют с носильщиками, которых здесь нанять просто, и без них, путешествуют группами и в одиночку.

Тропа живет своей неторопливой, но беспрерывной жизнью. Вдоль нее в селениях выстроились «лоджии», или «шерпа-отели». Такой отель часто представляет собой каменную хибару с одной большой комнатой, где установлены жесткие деревянные нары. Здесь можно перекусить и выпить чанга. В непогоду есть где укрыться.

В крупных селениях — в Лукле, Намче, у монастыря Тхъянгбоче — в этих довольно чистых гостиницах останавливаются на ночевки альпинисты. Впрочем, часто прибежищем становится дом сирдара или его родственников. Так, в Намче-Базаре мы с вами встретились у дяди Пембы Норбу, на минуту вышли из дома и вот уже которую страницу не можем вернуться. Это вполне в традициях жителей Намче или, укрупняя, вообще гималайская традиция. Дом — это центр, вокруг которого вертится вся жизнь обитателей Шерпа-Гимал-Соло Кхумбу. Он нужен шерпе, без дома он не может жить, но он не может жить дома. Шерпа-путешественник, и гость шерпы — путешественник. Что же удивительного, что выйдя из дома дяди Пембы, я брожу по разным местам, вспоминая и рассказывая! Я вовсе не забыл, что в Намче-Базаре в доме, крытом серебристым железом, вот-вот начнется праздник шерпов в честь успешного завершения нашей экспедиции.

А пока мы в Лукле. На аэродроме. Саша Путинцев, член нашей группы, великолепный альпинист, многократный чемпион СССР, бывший претендент на место в гималайской экспедиции (его отсеяли медики), прилетел в Луклу с частью нашей компании двумя часами раньше. С присущим ему дружелюбием он поджидал нашу маленькую журналистскую команду, чтобы поделиться новостями, возможно нам необходимыми.

Вертолет непальских вооруженных сил с тремя нашими альпинистами на борту приземлялся в Лукле. Саша успел перекинуться несколькими словами со своими давними знакомыми Мысловским, Хрищатым и Москальцовым. Настроение у Эдика (Мыслов-ского) хорошее, хотя, по-видимому, некоторые примороженные пальцы не спасти. Хрищатый ходит не очень хорошо; у Москальцова огромный синяк и отек.

Какие-нибудь подробности восхождения знаешь?

Это все, — Саша улыбнулся. — Скоро узнаем, когда всех встретим. Вертолет их снимал с площадки недалеко от базового лагеря по одному. Снимет-перенесет пониже, летит за другим, потом за третьим. Там высоко. Вертолету не хватает воздуха для опоры. Тяжело взлетать…

Теперь я подумал, что предсказания моих коллег сбудутся точно. Мысловский, Хрищатый, Москальцов наверняка через день-другой уже будут в Москве, и весь ход восхождения узнают и без нас. Потом, правда, оказалось, что лишь Мысловский прилетел домой скоро. Он, естественно, давал интервью и рассказывал (с некоторыми неточностями) о приключениях под вершиной. Но подробностями тоже не баловал.

А они волновали. Главное нам было ясно. Что сделали-видно. Взошли на пик XV, Джомолунгму, Сагарматху, гору Эверест. Для того чтобы это узнать, вполне достаточно было почитать газеты, послушать радио и посмотреть телевизор тогда, в мае. Результат может удивить ум, но оставит холодным сердце. Результат не рождает ассоциаций и неизбежного «а как бы я вел себя в этой ситуации». Результат холоден и бесстрастен. А людьми, которые шли к вершине, двигала страсть. У них не было иной цели. Дойти — и только. Подробности могут нам рассказать о процессе достижения цели; процесс имеет развитие, у него есть участники. Чем больше мы узнаем подробностей об их жизни, тем больше шансов у них превратиться из абстрактных героев в конкретных людей. В подробностях часто скрыты, механизмы поступков, истинные их причины. Кроме того, подробности, информация в отличие от пропаганды исходный материал для выработки самостоятельного мнения, для создания образа жизни. Этот образ чужой жизни уже будет сопоставим с образом твоей, а значит, понимание или непонимание мотивов поступков будет носить характер не отвлеченный, не потусторонний, а вполне личный. Подробности часто победу окрашивают драматизмом, а в поражении находят героические ноты. Незнание подробностей увеличивает дистанцию между героем и человеком, знание — их сближает.

Когда знаешь, что разница между самым высоким местом на Земле — Эверестом — и самым глубоким — Марианской впадиной — всего двадцать километров, а диаметр Земли двадцать тысяч километров, то ты с теплом думаешь, что Земля все-таки гладкий шар (почти шар) и по нему можно и нужно ходить как по своему дому — без всякой боязни, только с любовью. И тогда тебя не пугает, что за дневной переход от Луклы до Намче-Базара надо пройти добрых тридцать километров, спускаясь в долины и поднимаясь чуть ли не до трех с половиной тысяч метров. Правда, это и не очень помогает.