Похождения иркутского бича - Евгений Ладик

— Петрович! — окликнул молодой своего более опытного коллегу. — Тут у него только справка, что делать?

— Об освобождении? — лениво поинтересовался Петрович.

— Нет, с последнего места работы.

— Больше трешки не давай, — посоветовал пожилой таксатор.

Марк принял вид оскорбленной английской королевы и после необходимых бюрократических процедур получил в обмен на свою справку 5 рублей и второй экземпляр трудового договора, из которого узнал, что его начальника зовут В. И. Хомич, что, впрочем, было ему до лампочки. С 5 рублями в кармане он почувствовал себя Крезом и Меценатом одновременно. Он окинул взглядом вестибюль в поисках кого-бы облагодетельствовать и остановил взгляд на двух бичах, все еще стоящих у окна.

— Где остановились, коллеги? — спросил Марк.

— Только с поезда, на вокзале, наверное, будем кантоваться, — ответил молодой.

— Может быть, вы изволите разделить со мной двухкомнатный номер люкс в гостинице «Интурист». К сожалению 8 этаж, лифт не работает, и нет горячей воды, — критически заметил Марк.

Глава 3

Интуристская жизнь. Шах Назар I и Шах Назар II

Иркутск — большой город, 1 января 1976 году его населяло 519 тысяч человек. Жители исправно ходили в 4 театра и 15 кинотеатров, на стадион «Динамо» и во Дворец спорта «Изумруд». Для романтиков был открыт морской клуб. Любознательному подростку иркутский планетарий предлагал лекции на темы: «Марс — планета-загадка», «Связь с внеземными цивилизациями» и «Путешествие Незнайки вокруг Земли». Желающих учиться ждали 49 профтехучилищ, 24 техникума, 8 институтов и университет. Свои услуги предлагали 55 парикмахерских и 16 фотоателье. Со всей Земли в Иркутск валили туристы посмотреть озеро Байкал, реку Ангару и картины в Иркутском художественном музее. Но когда наглядевшийся в самые чистые в мире воды турист начинал думать, где бы преклонить голову и вытянуть усталые ноги, ему на голову выливался ушат самой холодной в мире воды. В Иркутске было всего 3 гостиницы, постоянно переполненных командированными в столицу Восточной Сибири участниками семинаров, совещаний, слетов и прочих призраков трудовой деятельности.

Поселиться простому советскому бичу в иркутскую гостиницу было невозможно. Просто потому, что такого не может быть никогда. Несмотря на некоторую дегенеративность, а также дебильность, характерные для бичей, — Марку они не поверили и потащились за ним с Ново-Ленино (месторасположение лесоустроительной экспедиции) в центр города просто от нечего делать. Дорогой бичи представились Марку Парашкину. Оказалось, что это дядя с племянником — шахтеры из Копейска, покинувшие шахту со статьей 33 КЗОТ. Дядю звали Назаров Николай, племянника — Николай Назаров.

— Нет, братцы кролики, так не пойдет. Придется вас пронумеровать. Шахтер Назаров старший будет Шахом Назаром I, а младший — Шах Назаром II, — походя, произвел Парашкин дядю и племянника в королевское достоинство, пролазя в дыру в заборе и перелезая через кучи строительного мусора в подвал высотного дома.

Это действительно была гостиница «Интурист», построенная, но еще не пущенная в эксплуатацию по причине отсутствия интерьера. Из подвала через какие то подсобные помещения новые постояльцы поднялись на 8 этаж — ниже было нельзя, там еще работали строители.

— Ну, заходите в мои апартаменты, — и Марк Парашкин широким жестом открыл дверь. Номер подавлял своими размерами, чистотой и необитаемостью. Громкое эхо пустых комнат напомнило Шах Назарам о нелегитимности их нахождения в гостинице. Хорошо еще, что в Новоленино они распили с Парашкиным бутылку портвейна. Неловкость быстро прошла. Шах Назар I пошел варить чифир с помощью консервной банки, куска провода и двух бритвенных лезвий на конце. Остальные занялись сервировкой подоконника, на который вывалили 5 бутылок портвейна, две буханки хлеба, несколько банок рыбных консервов, полдюжины плавленых сырков, плитку прессованного чая (для чифира) и банку кабачковой икры.

Если господь предусмотрел рай для бича, то именно так он и должен выглядеть. В ближайшие час-полтора не будет на Земле счастливей этой троицы, не считая, разумеется, других подобных троиц, готовящихся не просто «поддать», а хорошо «посидеть». Марк Парашкин разливал бутылку по трём разнокалиберным посудинам. Бутылку нужно было разлить за один раз и обязательно поровну. В море неравенства и несправедливости, окружающем бичей, это как островок дружбы и равенства. Справедливое деление бутылки — основа веры в то, что существуют ещё в мире незыблемые принципы и идеалы. Приготовлены бутерброды с икрой, открыты банки с салакой в томатном соусе. Марк произносит тост, гениально опровергающий Гамлета с его «Быть или не быть»:

— Ну, будем, — и кружки глухо стукаются друг о друга. Через пять минут вино оказывает свое чудесное действие — затюканный мужик начинает чувствовать себя человеком, правда, с несколько гипертрофированным чувством собственного достоинства. Все враз превращаются в остроумных собеседников. Каждый стремится рассказать какую-то смешную или удивительную историю, произошедшую с ним или очевидцем которой он был, или просто слышал. Это и есть тот источник анекдотов, гуляющих по России, которые не могли обнаружить ни ЧК, ни НКВД, ни КГБ. Впрочем, и КГБ родило немало анекдотов, один из которых звучит так: «Анекдоты создаются в ЦРУ».

Вот один из великолепных анекдотов:

«Проводятся международные соревнования вальщиков леса. Третье место занимает финн, валивший лес бензопилой. Второе — канадец с валочной машиной, а первое — русский с лобзиком.

Корреспонденты удивленно спрашивают:

— Где Вы так научились пилить?

— В Каракумах.

— Так ведь там деревьев нет!?

— Были…»

А вот что рассказывает Марк Парашкин, вальяжно развалившийся на полу и потягивающий «Приму».

— Был у нас в отряде тогда таборщиком, ну это среднее между поваром и сторожем, бич по фамилии Миленький. Собрались мы в заход недели на две. Оставили его на таборе, наказали обустроиться, дров наготовить, и ушли. Приходим через две недели, на таборе порядок. Поленница дров стоит. На поленнице пила. Взглянул я на пилу, и что-то странным мне показалось. Пригляделся — все зубья на одну сторону заточены. Спрашиваю: «Ты что, этой пилой и пилил?» — «Этой, — говорит». А вокруг табора полгектара, не меньше, вывалено.

— Не может быть, — встревает Шах Назар II, — у пил заводская заточка на обе стороны.

— Так он два дня их на одну сторону напильником перетачивал и ругал заводских бракоделов, — хохочет Марк Парашкин.