Слово о полку Игореве (2 перевода) - Неустановленный автор

Певше песнь старым князем, а потом молодым пети. Слава Игорю Святославличю буй-туру Всеволоду Владимиру Игоревичу! Здрави князи и дружина, побарая за христьяны на поганыя полки. Князем слава а дружине! Аминь.

СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ

Перевод В. А. Жуковского

Не прилично ли будет нам, братия,

Начать древним складом

Печальную повесть о битвах Игоря,

Игоря Святославича!

Начаться же сей песни

По былинам сего времени,

А не вымыслам Бояновым.

Вещий Боян,

Если песнь кому сотворить хотел,

Растекался мыслию по древу,

Серым волком по земли,

Сизым орлом под облаками.

Вам памятно, как пели о бранях первых времен:

Тогда пускались десять соколов на стадо лебедей;

Чей сокол долетал, тот первую песнь пел:

Старому ли Ярославу, храброму ли Мстиславу,

Сразившему Редедю перед полками касожскими,

Красному ли Роману Святославичу.

Боян же, братия, не десять соколов на стадо лебедей пускал,

Он вещие персты свои на живые струны вскладывал,

И сами они славу князьям рокотали.

Начнем же, братия, повесть сию

От старого Владимира до нынешнего Игоря.

Натянул он ум свой крепостию,

Изострил он мужеством сердце,

Ратным духом исполнился

И навел храбрые полки свои

На землю Половецкую за землю Русскую.

Тогда Игорь воззрел на светлое солнце,

Увидел он воев своих, тьмою от него прикрытых,

И рек Игорь дружине своей:

"Братия и дружина!

Лучше нам быть порубленным, чем даться в полон.

Сядем же, друга, на борзых коней

Да посмотрим синего Дона".

Вспала князю на ум охота,

Знаменье заступило ему желание

Отведать Дона великого.

"Хочу, – он рек, – преломить копье

Конец поля Половецкого с вами, люди русские!

Хочу положить свою голову

Или испить шеломом Дона".

О Боян, соловей старого времени!

Как бы воспел ты битвы сии,

Скача соловьем по мысленну древ,

Взлетая умом под облаки,

Свивая все славы сего времени,

Рыща тропою Трояновой через поля на горы!

Тебе бы песнь гласить Игорю, того Олега внуку!

Не буря соколов занесла чрез поля широкие —

Галки стадами бегут к Дону великому!

Тебе бы петь, вещий Боян, внук Велесов!

Ржут кони за Сулою,

Звенит слава в Киеве,

Трубы трубят в Новеграде,

Стоят знамена в Путивле,

Игорь ждет милого брата Всеволода.

И рек ему буй-тур Всеволод:

"Один мне брат, один свет светлый ты, Игорь!

Оба мы Святославичи!

Седлай, брат, борзых коней своих,

А мои тебе готовы,

Оседланы перед Курском.

А куряне мои – бодрые кмети,

Под трубами повиты,

Под шеломами взлелеяны,

Концом копья вскормлены,

Пути им все ведомы,

Овраги им знаемы,

Луки у них натянуты,

Тулы отворены,

Сабли отпущены,

Сами скачут, как серые волки в поле,

Ища себе чести, а князю славы".

Тогда вступил князь Игорь в златое стремя

И поехал по чистому полю.

Солнце дорогу ему тьмой заступило;

Ночь, грозой шумя на него, птиц пробудила;

Рев в стадах звериных;

Див кличет на верху древа,

Велит прислушать земле незнаемой,

Волге, Поморию, и Посулию,

И Сурожу, и Корсуню,

И тебе, истукан Тмутороканский!

И половцы неготовыми дорогами побежали к Дону великому:

Кричат в полночь телеги, словно распущенны лебеди.

Игорь ратных к Дону ведет.

Уже беда его птиц окликает,

И волки угрозою воют по оврагам,

Клектом орлы на кости зверей зовут,

Лисицы брешут на червленые щиты….

О Русская земля! Уж ты за горами

Далеко!

Ночь меркнет,

Свет-заря запала,

Мгла поля покрыла,

Щекот соловьиный заснул,

Галичий говор затих

Русские поле великое червлеными щитами огородили,

Ища себе чести, а князю славы.

В пятницу на заре потоптали они нечестивые полки половецкие

И, рассеясь стрелами по полю, помчали красных дев половецких,

А с ними и злато, и паволоки, и драгие оксамиты;

Ортмами, епанчицами, и мехами, и разными узорочьями половецкими

По болотам и грязным местам начали мосты мостить.

А стяг червленый с белой хоругвию,

А челка червленая со древком серебряным

Храброму Святославичу!

Дремлет в поле Олегово храброе гнездо —

Далеко залетело!

Не родилось оно на обиду

Ни соколу, ни кречету,

Ни тебе, черный ворон, неверный половчанин!

Гзак бежит серым волком,

А Кончак ему след прокладывает к Дону великому.

И рано на другой день кровавые зори свет поведают;

Черные тучи с моря идут,

Хотят прикрыть четыре солнца,

И в них трепещут синие молнии.

Быть грому великому!

Идти дождю стрелами с Дону великого!

Ту-то копьям поломаться,

Ту-то саблям притупиться

О шеломы половецкие

На реке на Каяле, у Дона великого!

О Русская земля, далеко уж ты за горами!

Уж ветры, Стрибоговы внуки,

Веют с моря стрелами

На храбрые полки Игоревы.

Земля гремит,

Реки текут мутно,

Прахи поля покрывают,

Стяги глаголют;

Половцы идут от Дона, и от моря, и от всех стран.

Русские полки отступили.

Бесовы дети кликом поля прегородили,

А храбрые русичи щитами червлеными.

Ярый тур Всеволод!

Стоишь на обороне,

Прыщешь на ратных стрелами,

Гремишь по шеломам мечом харалужным!

Где ты, тур, ни проскачешь, шеломом златым посвечивая,

Там лежат нечестивые головы половецкие!

Порублены калеными саблями шлемы аварские

От тебя, ярый тур Всеволод!

Какою раною подорожит он, братья,

Он, позабывший о жизни и почесгях,

О граде Чернигове, златом престоле родительском,

О красной Глебовне, милом своем желании, свычае и обычае?

Были сечи Трояновы,

Миновали лета Ярославовы:

Были походы Олеговы,

Олега Святославича.

Тот Олег мечом крамолу ковал,

И стрелы он по земле сеял.

Ступал он в златое стремя в граде Тмуторокани.,

Молву об нем слышал давний великий Ярослав, сын Всеволодов,

А князь Владимир всякое утро уши затыкал в Чернигове.

Бориса же Вячеславича слава на суд привела

И на конскую зеленую попону положила

За обиду Олега, храброго юного князя.

С той же Каялы Святополк после сечи взял отца своего

Меж угорскою конницей ко святой Софии в Киев.

Тогда при Олеге Гориславиче сеялось и вырастало междоусобием,

Погибала жизнь Дажьбожиих внуков,

В крамолах княжеских век человеческий сокращался,

Тогда по Русской земле редко оратаи распевали,

Но часто враны кричали,

Трупы деля меж собою;

А галки речь свою говорили,

Сбираясь лететь на обед.

То было в тех ратях и тех походах,

Но битвы такой и не слыхано!

От утра до вечера,

От вечера до света

Летают стрелы каленые,

Гремят мечи о шеломы,

Трещат харалужные копья

В поле незнаемом

Среди земли Половецкия.

Черна земля под копытами

Костьми была посеяна,

Полита была кровию,

И по Русской земле взошло бедой.

Что мне шумит,

Что мне звенит

Так задолго рано перед зарею?

Игорь полки заворачивает:

Жаль ему милого брата Всеволода.

Билися день,

Бились другой,

На третий день к полдню

Пали знамена Игоревы.

Тут разлучилися братья на бреге быстрой Каялы;

Тут кровавого вина недостало;

Тут пир докончили храбрые воины русские:

Сватов попоили,

А сами легли за Русскую землю.

Поникает трава от жалости,

А древо печалию

К земле приклонилось.

Уже невеселое время, братья, настало:

Уже пустыня силу прикрыла;

И встала обида в силах Дажьбожиих внуков,

Девой ступя на Троянову землю,

Встрепенула крыльями лебедиными,

На синем море у Дону плескаяся.

Прошли времена благоденствия,

Миновалися брани князей на неверных.

Брат сказал брату: то мое, а это мое же!

И стали князи про малое спорить, как бы про великое,

II сами на себя крамолу ковать,

А неверные со всех стран набежали с победами на землю Pyccкую!

О! далеко залетел ты, сокол, сбивая птиц к морю!

А бесстрашному полку Игореву уже не воскреснуть!

Вслед за ним крикнули Карна и Жля и по Русской земле поскакали,

Мча разорение в пламенном роге.

Жены русские всплакали, приговаривая:

"Уж нам своих милых лад

Ни мыслию смыслить,

Ни думою сдумать,

Ни очами сглядеть,

А злата-сребра много потратить!"

И застонал, друзья, Киев печалию,

Чернигов напастию,

Тоска разлилася по Русской земле,

Обильна печаль потекла среди земли Русской.

Князи сами на себя крамолу ковали,

А неверные сами с победами врывались в землю Русскую,

Дань собирали по белке с двора.

Так-то сии два храбрые Святославича,

Игорь и Всеволод, пробудили коварство,

Едва усыпил его мощный отец их,

Святослав грозный, великий князь Киевский.

Гроза Святослав!

Притрепетал он врагов своими сильными ратями

И мечами булатными;

Наступил он на землю Половецкую,

Притоптал холмы и овраги,