Во мрак - Андрей Дьяков

– Как звать? – капитан изучающе смотрел на пришлого.

– Фома.

– Ты ведь из Питера?

Беженец кивнул, утерев кровь с разбитой скулы.

– Убийца! – донеслось из толпы. – Вздернуть его на виселице!

– Опомнитесь! – надрывался Афанасий. – Ну при чем тут наш новенький! Что ж теперь, всех пришлых повырезать?!

Капитан поднял руку, и этого короткого жеста хватило, чтобы ропот вокруг стих.

– Есть идеи, кто бы мог это сделать?

Фома отрицательно помотал головой.

– Подумай, парень. Не в твоих интересах сейчас оставаться в стороне. Посмотри на всех этих людей. Они крайне рассержены и…

– Возможно, Веган. Те еще отморозки, – забормотал беженец торопливо. – Или бордюрщики. Хотя, куда им… С эдаким мудреным механизмом разве что технари могли управиться. Бомба, как никак… Но Приморский альянс такое вряд ли устроил бы… Не знаю я… Понятия не имею…

Капитан недовольно покачал головой. Помедлив мгновение, достал сложенный вчетверо лист бумаги. Развернув, протянул пришлому потрепанную карту питерского метрополитена.

– Нужна станция. Пустующая. Чтоб недалеко от залива.

Фома помялся с минуту, раздумывая над схемой, потом ткнул пальцем в один из кружков:

– Чкаловская. Не так близко, конечно, но других вариантов не вижу. Приморская подтоплена. На Василеостровской владения Альянса начинаются. На Кирзе  бандиты сидят. Центр заселен весь… Чкаловская остается.

– Ну что ж. Значит, тому и быть. – Капитан вдруг пошатнулся, схватившись за сердце. Подозвал помощника. – Заканчивай тут за меня. Успокой людей. Впереди чертова прорва работы. Надо людей с Малого забрать. Да еще Вавилон подлатать, чтоб до Питера дотянул. Будь он неладен, этот «город над вольной Невой»…

* * *

Глеб встряхнул рюкзак, ослабив горловину. На бетон посыпались пыльные грампластинки. На некоторых из них еще сохранились полуистлевшие обрывки обложек. Такие паренек деловито очищал от остатков бумаги и небрежно кидал в общую кучу.

Таран сидел у кухонного стола, с интересом наблюдая за приемным сыном. С момента завершения той мутной истории с «Исходом» прошел всего лишь месяц, но за это время мальчик окреп, набрался сил и даже разговаривал теперь с какой-то напускной деловитостью. Сталкер усмехнулся собственным мыслям, продолжая следить за тем, как, закусив губу от усердия, Глеб нанизывает виниловые диски на кусок проволоки.

– На кой тебе столько? – не выдержал Таран, сгорая от любопытства.

– Завтра торговый караван огрызков прибывает. Вся Московская на ушах! Они из этих штуковин талисманы разные мастерят. Красивые. В подвале целая куча кругляшей валяется! Сменяю огрызкам на парочку амулетов.

– Кругляши... – хмыкнул сталкер, поднимаясь с табурета. – Сейчас покажу тебе кое-что любопытное.

Из кладовки донесся грохот падающей посуды, вперемешку с чертыханиями Тарана. Звонко бряцнув о дверной косяк, в коридор выкатился помятый эмалированный таз. Следом, чихая от пыли, вышел сталкер. В руках – странный агрегат. Глебу такие еще не попадались. Снизу – деревянный лакированный ящик, сбоку короткая ручка, сверху – металлический раструб непонятного назначения.

Мальчику сразу же припомнилось, что на похожем устройстве тетка Агата с Московской фарш крутила для свиной колбасы. От воспоминаний о деликатесе желудок тут же требовательно заурчал. Однако сталкер, похоже, не собирался использовать загадочный аппарат в качестве мясорубки. Вместо этого он выудил наугад из груды виниловых дисков один поцелее, протер поверхность рукавом и аккуратно водрузил на деку граммофона. Глеб с интересом следил за манипуляциями отца, однако, когда из железного нутра агрегата, сквозь шипение и треск, пробились первые звуки гитары, впал в оцепенение, зачарованно наблюдая за мерным кружением грампластинки.

– Что это? – наконец спросил он.

Но сталкер лишь поднес палец к губам, призывая сына к тишине. Совсем скоро к гитарным переливам добавился пронзительный юношеский голос.

«Засыпает синий Зурбаган...» – затянул  исполнитель неожиданным фальцетом.

Таран вздрогнул, с удивлением косясь на граммофон.

«А за горизонтом ураган,

С грохотом и гомоном и гамом

Путь свой начинает к Зурбагану…»

– Да уж, выбрал... – Сталкер поморщился. – Я уж подумал, Скорпы или Металлика. А это Пресняков заходится.

Однако Глеб слушал песню внимательно, и лишь когда мелодия стихла, обратился к Тарану:

– Расскажи про Зурбаган, а?

– Ну… Ты же знаешь, я не мастак языком трепать. – Сталкер принялся вяло ковыряться в пластинках, пытаясь разобрать названия на выцветших этикетках. – В общем, это такое сказочное место… Ну… вроде как легенда. Красивый городишко у моря… Улицы, мосты, каменная набережная… Гавань, полная кораблей… Город мечты, одним словом. Попробую у барыг с Сенной рассказы Александра Грина поискать. Получится – сам почитаешь, поймешь.

– А почему город у моря? Он же глубоко под землей. Откуда там воде взяться?

Таран прекратил ворошить пластинки, посмотрел на сына внимательно:

– Кто тебе такое сказал?

Мальчик замялся, смешно наморщив курносый нос:

– Все говорят…

– Глеб?..

Когда сталкер говорил так, вкрадчиво и немногословно, с ним лучше было не шутить, поэтому паренек, не выдержав строгого взгляда отца, выложил начистоту:

– Мне один каторжный на Звездной рассказал, что есть, мол, где-то глубоко под метро тайный город Зурбаган. Большой, яркий, в цветах весь. И светло там, как днем. И у каждого свое жилище. Представляешь, у каждого! – Паренек мечтательно заулыбался, но перехватив напряженный взгляд отца, мигом посерьезнел. – Я понимаю, что это всего лишь легенда, но зато какая красивая...

– Глеб, – прервал сталкер. – Что я тебе говорил по поводу каторжных?

– Но дядя Пахом рядом был. Ты ж знаешь, с ним безопасно, и…

– Значит так. Узнаю, что ты самовольно в туннель бегаешь, выдеру. Запомни. А Пахому скажу обязательно, чтобы гнал тебя со Звездной в три шеи! Нечего тебе ошиваться возле сброда всякого!

Мальчик насупился. Наведываться в шахту, которую коммунисты упорно копали в попытках добраться до Москвы, было одним из любимейших его занятий. Кого только не забрасывала сюда судьба. Бывшие головорезы, щипачи, аферисты всех мастей… Хотя и обычные люди попадались. За долги, в основном. Коммунисты рады были каждому – кандалы на ноги, лопату в зубы и – вперед, рыть дорогу к светлому будущему.

Дядя Пахом – огромный, ростом почти с Дыма, широкоплечий амбал примерно одного с Тараном возраста – частенько заходил на Зведную. Оно и понятно. Бизнес у него серьезный – оружие. А торговые точки чуть ли не по всему метро. Даже технари его главным конкурентом считают. Уж больно плотно и давно он на сбыте оружия сидит. Одному богу известно – откуда берет.

С Тараном оружейник этот знаком был не понаслышке. Сталкер ему жизнь спас как-то. На поверхности, ясное дело… Так что знакомство более чем полезное. Да и к Глебу Пахом уважительно отнесся, с самой первой их встречи. Не раз всякими интересными штуками баловал – то книгу какую притащит про оружие, то гильзу-солонку. А недавно метательную звездочку подарил. Настоящую! Правда, мудреное название мальчик не запомнил, а переспрашивать как-то неудобно было – ведь не ребенок уже, должен с первого раза все усваивать.

Теперь, видать, со Звездной придется повременить. Пока Таран не смягчится. А он обязательно оттает. Не может он долго строгим быть. Любит слишком. Хоть и старается этого не показывать. Да только Глеба не обманешь. После памятного похода в Кронштадт они теперь – «не разлей вода». Мальчик улыбнулся.

– Чего лыбу давишь, шантрапа? – Таран уже перестал хмуриться и теперь собирал в дорогу рюкзак. Упаковка галет, банка тушенки, инъекторы с мутной жидкостью…

От взгляда мальчика не ускользнуло, как отец вдруг заторопился. Видимо, почувствовал надвигавшийся приступ – не хочет при сыне колоться. Хворь сталкера с каждым днем проявлялась все сильней. Яд болотного дьявола продолжал подтачивать его здоровье, а приступы с каждым разом становились все тяжелей и продолжительней. Сыворотка Вегана уже не была такой эффективной, как раньше. И Глеб, наблюдая за отцом, неоднократно замечал, как хмурится тот порой, проверяя запасы дорогостоящего лекарства.

Экипировавшись, Таран кивнул мальчику на прощание:

– Ну, бывай! Мне пора. Остаешься за старшего. К двери…

– Да помню все! – закивал Глеб. – К двери не подходить. Сидеть тихо. Из стволов не палить… Ты надолго?

– Так кто ж его знает, что там у них стряслось. Мазуты говорят, что-то из ряда вон… Пойду, разузнаю. Думаю, за сутки обернусь.

– А мне с тобой нельзя?

– Не тот случай, Глеб. Незачем тебе слушать, как взрослые дяди ругаются. Не скучай!

Сталкер замер в проеме гермодвери. На мгновение обернувшись, улыбнулся сыну и нырнул во мрак коридора.