«Щелкунчик» - Ольга Ларионова

Феврие перегнулся через борт и захватил кончик перфоленты, высовывавшейся из-под изголовья соседнего саркофага. Ленту уже отрывали, и фраза начиналась на полуслове: «…ной вибрации. Движения корабля необходимо стабилизировать. Множественность травм черепной коробки…»

В верхнем люке, расположенном у самой стены, показались ноги: по штормтрапу слетел вниз Воббегонг, молча выхватил ленту из рук Феврие, так что он не успел дочитать и до середины, и снова исчез в люке. Феврие продолжал сидеть, подогнув колени и чуть покачиваясь, и все не мог решить, почему это Воббегонг воспользовался межгоризонтальным штреком, а не аварийным лифтом? Каким-то сторонним уголком сознания он отмечал, что просто боится думать о главном и цепляется за второстепенные проблемы, экранируясь их кажущейся легкостью от чего-то главного и страшного.

Он невольно всматривался в мелькание тампонов и никеля под крышкой соседнего саркофага, как вдруг в неожиданно открывшемся просвете увидел лицо бритоголового незнакомца.

Это была Лора.

Ужас, от которого он пытался заслониться, настиг его, ударил в голову, как бывало при внезапном торможении, когда вся кровь, кажется, готова вырваться через нос и уши. Такого страха у него не бывало ни разу, ни при какой аварии. Степень собственного потрясения ужаснула его, и он вдруг понял, что страх такой непреодолимой силы при виде гибели знакомого человека бывает только у настоящих стариков.

Так вот что с ним. Приступ самой страшной, необратимой болезни — старости.

Он тяжело перевалил свое тело через край саркофага и побрел к штормтрапу, стараясь не глядеть в сторону Лоры.

То, что они шли на Землю Чомпота — единственную пригодную для посадки планету системы Прогиноны, — не было решением Тарумова. Это было просто единственным выходом. Первый взрыв — вернее, — раскол титанира — произошел в главной регенерационной. Вода теперь подавалась только в медицинский отсек, с воздухом было и того хуже — ведь, кроме экипажа, на борту находилась еще и вся Лорина экспедиция. Хотя нет, уже не вся…

Во время второго толчка медики находились в аварийном лифте. Остался ли кто-нибудь из них в живых, когда кабина была сброшена на дно ствола шахты? Теперь это не имело значения — дегерметизация носовых горизонтов… Вот почему надежнее всего было поручить Лору заботам кибер-диагностера, в задачу которого входило не только дать полный анализ состояния пациента, но и поддерживать в нем жизнь до оперативного вмешательства людей. Но оперировать было некому.

Поэтому искалеченный «Щелкунчик» мчался к единственной планете, которая могла его приютить до подхода спасателей.

В овальном иллюминаторе тускло голубела освещенная сторона планеты. Один материк был сплошь покрыт обледенелыми скалами, второй, экваториальный, почти сплошь заболочен, так что для высадки годилась только каменистая терраса, спускавшаяся от молодого горного массива, ощерившегося скальными пиками, к топкой равнине. На этот единственный пятачок и нацеливался штурман.

На экране корабельного компьютера ползли данные по климатическим условиям Чомпота: средние температуры, сезонные ветры, зависимость радиопомех от активности Прогиноны…

— Пропустим это? — полувопросительно обратился Тарумов к тяжело осевшему в кресле Феврие. — Погоду даст нам зонд, а на целый сезон мы тут вряд ли задержимся…

Штурман едва удержался от того, чтобы не спрятать руки за спину и там костяшками пальцев постучать по деревяшке.

— Да-да, — отозвался он с преувеличенной озабоченностью. — У вас ведь шесть зондов, а с посадкой на Чомпоте ни у кого до нас затруднений не было, насколько я помню.

Помнить этого он, разумеется, не мог: космолетчик его класса держал в памяти от двухсот до трехсот планет, но Чомпот не входил в их число. Потому-то командир и предложил:

— А все-таки перепроверим предыдущие посадки…

Садился только «Аларм», разведчик, а «Мирко Сташич», ремонтер, ходил вокруг да около. Данные корабельного информатория были скупы, из них только следовало, что «Аларму» повезло почти так же, как и «Щелкунчику», с той только разницей, что у него полетели двигатели. Они вызвали ремонтера и болтались на стационарной орбите, пока не подошел «Мирко». При этом разведчики произвели вполне удовлетворительную съемку поверхности и набрали порядком статистики по атмосфере. База, оперативно разобравшись с этими данными, признала Чомпот к освоению не вполне пригодным, и поэтому высадка людей не производилась. Экипаж «Аларма» прямо на орбите перешел на ремонтер. «Аларм» был изрядно потасканным кораблем, и его решили бросить, то есть дистанционно опустили на поверхность, дабы он служил автоматическим маяком или, коли понадобится, пристанищем для потерпевших крушение.

— Надо бы задействовать маяк, — забеспокоился Тарумов. — Инженера по связи — в рубку!

Лодария, старший связист, вылез из люка бородой вперед. Следом показался угрюмый Воббегонг с очередной лентой в руках.

— Вы можете задействовать маяк на Чомпоте? — спросил Тарумов.

— А почему нет? — в своей обычной манере вопросом на вопрос ответил Лодария, постоянно раздражавший командира.

— Вызывайте Чомпот, — сухо сказал Тарумов.

— Это недолго. Только мне бы сначала наладить связь с Базой.

— Что-нибудь с передатчиком? — спросил Воббегонг.

— Боюсь, что с антенной. Ее выход в носовой части не проверишь, пока не сядем.

Это и так было ясно — вся носовая часть, разгерметизировавшаяся при ударе, была наглухо перекрыта автоматическими щитами.

— Проще будет воспользоваться аппаратурой на «Аларме», — сказал Воббегонг. — Главное, быстрее. «Гиппократ» торопит.

— Теперь только сесть как можно ближе к этому разведчику, — почти просительно проговорил Тарумов. — Аппаратура на нем работала надежно, во всяком случае, когда «Мирко Сташич» вышел из зоны слышимости. База приняла все данные с АРПС.

Да, АРПС — автоматическая разведочно-поисковая станция, опустившаяся на поверхность вместе с обезлюдевшим «Алармом», — долгое время посылала сведения об атмосфере, почве, растительности и прочих характеристиках этой малопривлекательной планеты, и сейчас все эти сведения, хранившиеся на всякий случай в электронной памяти каждого корабля, светлыми колонками цифр и обозначений проскальзывали по экрану. Животный мир полностью отсутствовал, даже на уровне простейших, но вот плотность зеленой массы на квадратный километр позволила бы там разводить стада мастодонтов или протоцератопсов.

Но сейчас это мало кого интересовало, и Тарумов протянул уже было руку, чтобы выключить подачу данных, когда на экране возникла лаконичная надпись:

СЛЕДЫ ВНЕЗЕМНЫХ ПОСЕЩЕНИЙ: ЛЕМОИДЫ (?!).

— Что? — вне себя крикнул Тарумов. — Еще и лемоиды?

Феврие только покачал головой — это было закономерно. Уж если в этом рейсе на них начало все сыпаться с самого начала, то и кончиться должно было какой-нибудь нечистью.

— Ложимся в дрейф, — чуть слышно пробормотал командир. — Теперь только одно — лечь в дрейф…

Свободный дрейф. Ах как это было бы хорошо, как это было бы спокойно, если б не регенераторы. Если б не передатчик.

И если бы не Лора.

— Командир! — Похоже, что до старшего связиста медленно, но верно начало доходить, кто ими командует. — Командир, я не гарантирую, что мы установим связь с Базой и за десять дней…

— «Щелкунчику» лечь в дрейф, — повторил Тарумов.

«Если бы мои подчиненные когда-нибудь посмотрели на меня так же, как сейчас Воббегонг и Лодария на своего командира, — мелькнуло в голове у штурмана, — я, наверное, выбросился бы в открытый космос. Хотя… чем я лучше его?»

— Воббегонг, — заставил он себя произнести чужим, твердым и молодым голосом, — посмотрите еще раз, как там в медотсеке. А вы, Лодария, постарайтесь не затягивать ремонт на десять дней.

Люк за ними захлопнулся чересчур поспешно.

— А теперь, Сергей, в сложившейся обстановке я беру командование кораблем на себя.

Тарумов прикрыл глаза, словно на него замахнулись.

— Первое, — продолжал штурман, — необходимо проверить, кто из нашего экипажа или из состава экспедиции имел дело с лемоидами. Если таковые имеются — немедленно их в рубку.

Тарумов кивнул.

«Не торопись соглашаться, растяпа, — с горечью подумал Феврие. — Посмотри сначала, а могу ли я взять на себя такую тяжесть. Я ведь не могу. И не возьму. Ты растерялся, ты не знаешь, что главное сейчас — корабль с онемевшими передатчиками, угроза удушья или эти внеземные механические нелюди на этом треклятом Чомпоте, куда нам все-таки придется садиться. Но главное не это, с этим мы как-нибудь справимся. А главное — любой ценой спасти Лору Жмуйдзинявиченене. Как это сделать, решать будешь ты».