На фронтах Первой мировой войны. 18-й гусарский Нежинский полк - Александр Карский

«…противник (2-я Авст. – Венг. Кавал. дивизия и два отряда егерей) начал нас окружать, чтобы не выпустить из лесисто-болотистого района, в котором действовала дивизия… Вывод частей, участвовавших во взрыве моста, был задержан огнем противника из двухэтажной каменной казармы, окруженной палисадом. Попытка овладеть ею нахрапом – не удалась. Генерал Ванновский был смертельно ранен, а командир Нежинского гусарского полка полковник Витковский – убит».

А. М. Драгомиров умалчивает, что тяжело раненый в живот командир дивизии, сорокапятилетний генерал-майор С. П. Ванновский, попал в плен. Это явилось, несомненно, сильным ударом по престижу императорской армии. Генерал С. П. Ванновский был сыном генерала от инфантерии П. С. Ванновского (1822–1904), военного министра в 1882–1897 годах, а также непродолжительное время министра народного просвещения (1901–1902). О пленении такой важной персоны, конечно, раструбили все газеты Австро-Венгрии и Германии. С. П. Ванновский скончался через два дня, 10 августа, в полевом госпитале во Львове (тогда – Лемберге). Посмертно он был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени (ВП от 29.9.1914), ему также было присвоено звание генерал-лейтенанта (ВП от 11.05.1916, старшинство с 8.8.1914).

За вынос из-под огня тяжело раненного командира – полковника Я. – Ф. Ф. Витковского – два гусара (Иосиф Палубский и Сергей Савушкин) впоследствии получили Георгиевские кресты 4-й степени. Полковник скончался тут же, на поле боя возле г. Камионка-Струмилова. Для полка это было серьезным ударом. Тяжело восприняли эту потерю и в Ельце. Полковника все хорошо знали, он был заметной фигурой в городе. Происходил он из дворян Минской губернии, окончил Тверское кавалерийское юнкерское училище, ротмистром участвовал в войне с Японией. Жил Яков-Феликс Витковский на Великокняжеской (Орловской) улице, в просторной шестикомнатной квартире в доме Бобковых, неподалеку от штаба полка, находившегося на Орловской площади. В некрологе, опубликованном в газете «Новое Время» 24 августа, сказано, что он был женат и имел троих детей. Перепись жителей Ельца, впрочем, показывает только двух дочерей, проживавших перед войной вместе с отцом – Елену и Ядвигу. Младшую, Елену, которой в год войны было только 12 лет, домашние и подруги называли Нелли. В семейном альбоме автора хранится выцветшая фотография, на которой можно различить белокурую девочку с косой, сидящую на скамейке в углу сада. Имеется пометка: «Любовь Васи Шевченко». Васе, приёмному сыну ротмистра В. А. Шевченко, было в ту пору 13 лет.

В субботу, 23 августа, газета «Елецкий Вестник» сообщила:

«20 августа в 5 час. вечера в Воскресенском соборе в присутствии военных и гражданских чинов города, представителей всех казенных и сословных учреждений и многих ельчан была совершена панихида по павшим в бою с неприятелем 8 августа полковнике Витковском, корнетах фон-Рутцене и Веденкове, а также и нижних чинов квартировавшего в Ельце полка».

Присутствовали на панихиде, разумеется, и дочери полковника, выражали соболезнования жены и дети офицеров полка, подошел к Нелли и Вася Шевченко. Вскоре ему самому предстояло отправиться на фронт…

Но вернемся на поле боя под г. Камионка-Струмилова. После получения известия о потере командира дивизии и командира Нежинцев на место выехал генерал А. М. Драгомиров. Он так описывает положение наших бойцов, атаковавших казарму:

«Редкие цепи гусар и улан лежали, прижавшись вплотную к палисаду. На каждую попытку двинуться вперед или назад сыпались ружейные пули из бойниц палисада и окон обоих этажей. Офицеры ползком пробирались между кочанами капусты, чтобы вытащить стрелков, находившихся впереди. А время всё уходило, и каждая потерянная минута ухудшала общее положение дивизиона.

Я вызвал конно-пулеметную команду 2-й бригады и приказал начать обстрел окон и бойниц казармы, а трубачу Ивану Гороховец (17-го гусарского Черниговского полка) трубить сигнал «назад». Услышав сигнал, наши цепи начали отходить. Австрийцы открыли бешеный огонь, но наши пулеметы заставили их замолчать. Скоро между нами и нашим противником установился неписаный договор: пока ты молчишь, и мы тебя трогать не будем, но на каждую твою пулю ты получишь несколько десятков наших. В силу этого договора все участники боя были благополучно выведены и присоединены к своим частям».

Вахмистр подпрапорщик Родион Супрунов вызвался охотником подобрать раненых, оставшихся на поле боя перед палисадом, что ему и удалось выполнить, несмотря на возобновившийся огонь из-за стен. За отвагу и самоотверженность был награжден Георгиевским крестом 4-й степени.

Казалось, в полках удалось восстановить походный порядок. Но на этом проблемы не закончились. Отходя в западном направлении, дивизия чуть не попала в окружение возле деревни Туринка. Генерал А. М. Драгомиров вспоминал:

«В тот же день, в самый разгар солнечного затмения, Гороховцу пришлось еще раз трубить «сбор», но уже в иной обстановке, когда окруженная со всех сторон дивизия, в конном строю, шла на прорыв из неприятельского кольца. Этот сигнал дал возможность собрать дивизию, растянувшуюся на забитых лесных дорогах, по которым передача приказаний через ординарцев оказалась невозможной».

Из приказов о награждении нижних чинов 18-го гусарского Нежинского полка Георгиевскими крестами 4-й степени можно восстановить несколько эпизодов прорыва из окружения.

Взводный унтер-офицер Иван Демешин самоотверженно устремился в атаку:

«8 августа в бою под д. Туринкой врезался во взвод неприятельской пехоты, сбил несколько человек, но, попав под пулеметный огонь, раненый или убитый остался на поле сражения».

Вахмистр подпрапорщик Иван Журавлев также шел на прорыв:

«…во время атаки под д. Туринкой, заметив сзади застрявших не менее полуэскадрона всадников разных частей, несмотря на сильный огонь и будучи сам контужен в голову, вернулся, нашел выход из болота и, восстановив порядок, вывел всех людей»

Атака захлебнулась. К бойцам был послан мл. унтер-офицер Егор Болашов:

«…в бою под Туринкой под пулеметным и ружейным огнем противника отыскал цепь и передал приказание отступить».

За вывоз пулеметов награждены были ст. унтер-офицер Василий Рязанов и гусары Пётр Осипов и Фёдор Чесноков. Особо отмечен вахмистр Иван Нагаев:

«В бою под Туринкой 8 августа под огнем пулеметов водворил порядок среди коноводов, чем дал возможность пулеметам присоединиться к полку».

А выход из ловушки был найден мл. унтер-офицерами Иваном Крючковым и Михаилом Рощупкиным:

«…при отходе дивизии из-под д. Туринка, вызвавшись охотниками, под сильным неприятельским огнем отыскали брод, по которому и перешел весь отряд».

Списки потерь всех четырех полков дивизии под г. Камионка-Струмилова и у д. Туринка производят гнетущее впечатление.

В 16-м уланском Новоархангельском полку: 2 убитых, 15 раненых (2 оставлены на поле боя) и 152 пропавших без вести (в том числе 14 человек из пулеметной команды, 14 фельдшеров и санитаров, писарь и несколько человек из обоза).

В 17-м уланском Новомиргородском полку: 14 убитых, 7 раненых, 96 пропавших без вести.

В 17-м гусарском Черниговском полку: 4 тяжело раненых оставлены на поле боя, 7 раненых доставлены к своим, пропали без вести 37 человек (в том числе 2 трубача и 5 обозных рядовых).

Наконец, в 18-м гусарском Нежинском полку: убиты командир полка, корнет Николай фон-Рутцен и 7 нижних чинов (в том числе 2 трубача), 23 раненых (из них 9 остались на поле сражения), 78 человек пропали без вести. Среди пропавших без вести – штаб-ротмистр Дмитрий Потапьев, ст. врач коллежский советник Л. Ф. Холодилов, мл. врач лекарь А. А. Козлянинов, заведующий лазаретом К. А. Грузинский, медицинские фельдшеры С. Р. Дембовский и А. Е. Базин, мл. ветеринарный врач титулярный советник М. Я. Ильинский, эскадронные фельдшеры А. Е. Васин и И. М. Цветков и три лазаретных служащих. В руки противника попал весь обоз 1 разряда с людьми, лошадьми, двуколками.

Таким образом, при прорыве из окружения в мареве солнечного затмения дивизия потеряла около четырехсот человек. А среди погибших – сам начальник дивизии и командир Нежинского полка. Чувствительные потери! Видимо, поэтому командование сочло рейд неудачным. О нем не писали газеты. 10 августа, когда кавалеристы уже находилась на нашей территории, в «Новом Времени» промелькнуло запоздалое лаконичное сообщение:

«От штаба Верховного Главнокомандующего. Австрийский батальон выбит из Равы Русской».

4. Первая Галицийская битва

Потрепанную во время рейда Сводную кавалерийскую дивизию для отдыха и пополнения на время отвели в тыл. Штаб 18-го гусарского Нежинского полка 10 августа находился в д. Потуржин. Затем полк двинулся в северном направлении – через д. Мирче и г. Грубешов (Хрубешув) к окрестностям г. Холм. Тут на эскадроны была возложена задача сопровождать движущиеся на фронт транспорты с боеприпасами и продовольствием.