Чуть лучше бога - Евгений Сокольских

О: (Марине)Тебе пора! (матери) она уже уходит!

А.Р: Уверен, что уходит?

М: (непосредственно) Здравствуйте, как я давно мечтала с вами познакомиться, меня зовут Марина (протягивает руку)

А.Р: (высокомерно, презрительно. Здесь и далее с Мариной) Вот как, давно мечтали со мной познакомиться? Ну, что же, меня зовут Аделаида Рудольфовна, фамилия моя, вернее моего мужа, я думаю, вам известна. (Руки не подаёт в ответ)

М: Мне очень приятно!

А.Р: Я слишком хорошо разбираюсь в людях, чтобы верить в то, что вам в данный момент очень приятно. Знаете ли, высокое общество даёт о себе знать. Кстати, мне понравилась ваша фраза: «…как я давно мечтала с вами познакомиться». Знаешь ли, дитя, простите меня за фамильярность, что порою фразы, родившиеся в нашей голове спонтанно, и о которых мы привыкли даже не задумываться, составляют наш психологический портрет намного лучше, чем, например, долгий самоанализ и бесконечное копание в себе. Читали Канта? ‒ То, что я сейчас сказала, очень близко к тому, что он пытался до нас донести, хотя и очень перекликается с оговорками по Фрейду, но это совсем не то…

М: (сожалея) Простите, я его не читала…

А.Р: Действительно? Студентка филфака и не знакома с Кантом? Ах, ну, да, это мы не проходили… а я вот своему сыну ещё в младенчестве его читала.

О: (раздражаясь) Мама, может уже ближе к теме, Марина очень торопится. Правда, Марина?

А.Р: Да, я почти закончила. Так вот, вы сейчас мне сказали, что мечтали со мной познакомиться, а я вот мечтаю о том, чтобы купить себе Эйфелеву башню и сделать так, чтобы мои дети, а у меня единственный сын, были счастливы. И о чём же это говорит? О том, что ваша спонтанная фраза, выскочившая как бы ради приличия, говорит о вас как о бесперспективном человеке, разменивающегося по мелочам и потому, милочка, следите за тем, что вылетает из ваших красивых уст.

М: (тихо) По правде говоря, наши мечты немножечко схожи…

А.Р: Вы про Эйфелеву башню?

М: Да нет же, я про счастье вашего сына…

А.Р: (с искренним удивлением) Вот как?

О: (Выталкивая Марину к двери) Марина, тебе пора уходить, ты же сказала мне, что очень торопишься!

А.Р: Остап, пусть немного задержится, я думаю, нам полезно будет друг с другом поговорить, тем более, что, как видишь, она никуда сильно и не торопится, а её общежитие закрывается только в двенадцать.

Приходит Иван Андреевич

И.А: (Остапу с негодованием) Может не стоит гостью держать в коридоре так долго, Остап? (Марине Обходительно) Марина, проходите, пожалуйста, в гостиную, можете не разуваться, у нас это не принято.

Проходят в гостиную. Марина и Остап усаживаются на диван, Аделаида Рудольфовна стоит, облокотившись на комод, Иван Андреевич время от времени присаживается на спинку дивана рядом с Мариной, чаще, когда пытается её защитить от напора Аделаиды Рудольфовны. Остап достаёт телефон и не отрывается от него почти весь диалог, только время от времени вставляя короткие реплики.

А.Р: Марина, расскажите о себе.

М: А Остап обо мне не говорил? Просто мне показалось, что вы знаете обо мне очень даже многое. Особенно про мою учёбу.

А.Р: Ну, он говорил, только не всё. Так, отрывками, местами, событиями. Правда, Остап?

О: (безучастно здесь и в последующем) Угу…

А.Р: Кто твои родители? Извини, можно я буду обращаться к тебе на «ты»?

М: (искренне, с грустью, местами будто оправдываясь) Да, конечно. Я не возражаю… Мои родители ‒ обычные трудяги. У них ещё старый склад ума, они, скажем так, не могут смириться, что Советский Союз развалился, и приходится теперь жить немного иначе. Для них идеал ‒ это человек трудящийся для блага мира, и, чаще всего, голыми руками и не за деньги, а за булку хлеба и трудодни. Как бы то ни было, но я их очень сильно люблю. Знаете ли, я поздний ребёнок, мой брат почти на десять лет меня старше и давно уже уехал из этого города, куда-то в деревню, даже не сказал, куда и зачем. И потому мне приходится одной их любить, хоть и сейчас мы немного повздорили, и, иногда, я даже понимаю своего брата, мне тоже хочется вот так взять и уехать, и я знаю, что они меня простят, ведь брата‒то простили… Ой, мне очень неловко, что я вам всё это рассказываю.

И.А: (нежно, как и в последующем к Марине) Да, брось ты, Мариночка, мы тебя прекрасно понимаем, всем иногда хочется высказаться и нам очень приятно, что ты решила это сделать именно у нас в гостях. (С напором) Правда ведь?..

Повисла тишина

А.Р: Из-за чего вы поругались?

О: (резко оторвавшись от телефона) Мама, ну, это не наше дело.

А.Р: Почему же не наше дело? Мы должны знать, чего стоит ожидать от людей, которых приглашаем в дом.

И.А: Марина, ты можешь не отвечать на этот вопрос.

А.Р: (настойчиво) Мариночка, ответь если тебя это не затруднит.

М: (с явным нежеланием отвечать) Мы просто не сошлись мнениями.

А.Р: Ты не сошлась с родителями мнением и потому ушла из дома? Это довольно эгоистично. И нельзя представить, каково твоим родителям, ведь ты их бросила. А, знаешь ли, девочка, у супругов часто не сходятся мнения, и что? После каждого спора ты считаешь нормальным уходить от мужа и детей? Женщина должна быть терпеливой и податливой. Мне кажется, что ты ещё не готова строить какие-либо отношения, даже неформальные, с таким-то характером.

М: (с обидой) Мне кажется, что вы всё нарочно переворачиваете… при чём тут муж и дети? Я просто ушла из дома своих родителей. Я ‒ совершеннолетняя девушка, и сама могу решить, где и с кем мне жить. В том понимании, в котором вы относитесь к этому, я никого не бросала.

А.Р: А вот Остап бы так с нами не поступил, я права?

О: (продолжая быть безучастным, как и в последующем) Что?

А.Р: Я говорю, ты бы не стал бросать своих любимых родителей из-за пустой прихоти и всплеска гормонов!

О: Мама, давай закроем эту тему!

А.Р: А что я такого сказала, я лишь отметила, что ты ‒ воспитанный молодой человек, будущий семьянин, который не будет связывать свою жизнь с пустым местом!

И.А: (настойчиво) Ада, ты перегибаешь палку, прекрати смущать девушку.

А.Р: Иван, это ты её смущаешь, что вечно над ней нависаешь, а мы просто мило беседуем.

И.А: Я ни над кем не нависаю, я лишь пытаюсь защитить милое создание, чтобы ты не накинулась на неё и не забрызгала слюной.

А.Р: (Высокомерно)Я прошу так со мной не разговаривать, Иван… кстати, Мариночка, знаешь ли ты свою родословную? В наше время это становится очень важным аспектом при строительстве новой семьи. Как говориться (вдохновенно) “tirée à êpingles”.

М: (с недоумением) Что, простите: «натянутая на четырёх булавках»?

А.Р: (почти перебивая Марину) Не уходи от ответа, что там на счёт твоей родословной?

М: (со смущением) Да, я толком ничего про неё не знаю. В нашей семье родословной никто не интересовался.

А.Р: Разве так бывает? А тебе рассказывал Остап, что мы ведём род от князя Меншикова?

Раздаётся громкий смех отца

О: Ну, мам!

А. Р: (повышая голос) Я знаю, что говорю! Нам просто не захотели вернуть княжеский титул. (с презрением) Да уж, при царской власти ты бы даже в дом к нам не посмела войти. И вот ещё что, незнание своей родословной приравнивается к усердному скрыванию скелетов в шкафу, или стыд за общественное и финансовое положение своих предков, или, что хуже всего, неуважение к своим корням целых поколений и намеренный отказ от своих прародителей, что является смертным грехом всего рода, и я бы никогда не пожелала такого своим внукам и правнукам.

И.А: (с возмущением) Откуда ты всё это берёшь, Адочка? Что за смертные грехи, что за прародители, и какое сейчас значение имеет родословная?

А.Р: Откуда я это беру? Ты что, никогда не держал в руках «Закон Божий»?