Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Русская современная проза » Легкий мужской роман - Анатолий Андреев

Легкий мужской роман - Анатолий Андреев

Читать онлайн Легкий мужской роман - Анатолий Андреев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8
Перейти на страницу:

Чем-то меня Люська 16 зацепила. «Загадочность» ее, казалось, была простоватого плана. Незаурядные женские стати, тщательная обводка кармином – и тяжеловатая, как бы не поощряющая бойкой легкомысленности угрюмость. И при этом, повторю, все женское подчеркнуто и подано. Товар лицом, весь облик провоцирует легкий флирт.

– Люсенька, а твой принц – с мерседесом?

Тут надо сразу определиться: завышенные женские ожидания ни к чему хорошему не приводят. Если она не прочь клюнуть на меня как на перспективного, состоятельного ухажера, лучше развеять иллюзии сразу. Со мной хорошо и комфортно женщинам определенного типа: не примадоннам, не снобирующим куклам. Вот почему я избегаю броских див. Очень красивые шлюхи – для очень богатых. Такова жизнь.

– Нет, мой бой-бойфрендна вас похож, седоватый и в годах. Не мальчик, в общем. Любит меня, и все такое. Да, он женат. Нет, не крутой, не бизнесмен. Он художник. Говорит, что у меня эта, как ее, вечная женственность на лице написана. Я ему позирую, и все такое…

– Зачем он тебе нужен?

– А ты ведь тоже женат?

– Как тебе сказать…

– Да ладно. Мне все равно.

Как-то все вяловато, без возбуждающей игривости. Словно заученно. И вдруг – замечательная, определенно теплая улыбка, сопровождающаяся живым мерцанием в глазах. Какое-то зловещее зеленоватое озарение.

Ничего не могу понять, не собирается ее образ в нечто законченное. Какие-то черты живут сами по себе. Между прочим, это плохой знак. Но где наша не пропадала.

– Ты его любишь, мужчину своего?

– Мне как-то все равно.

Она ответила прежде, чем подумала, поэтому возникла неловкость из-за интимной искренности.

– А где ты работаешь? (То, что она не учится, сомнений не вызывало.)

– Цветы продаю.

– Тюльпаны?

– В основном, розы. С колючками.

Вяло, но честно.

Сидим, пьем пиво. Публика отмечает нас грубым своим любопытством как пару, в общем, колоритную. Контрастную, что будоражит похотливое воображение граждан. Пригласить ее к себе, в мою берлогу-хрущевочку?

Я уже явно поддался волне неопределенности, в чем-то подстроился под Люську. Не знаю, что делать. Мне хочется легких, ни к чему не обязывающих отношений. Но я упорно, бессознательно, каким-то культурным инстинктом ищу в каждом новом романе каплю счастья. Чаще всего получаю животную, витальную радость, которую доставляет новое тело, новый запах, иной опыт. А вот новой души – не встречаю, и, что бы я ни говорил, всегда откладывается новый осадок разочарования. Давно пора бы стать разумным циником, умом-то я это понимаю. А вот реликтовый романтизм окрашивает самые заурядные отношения в экзистенциальные, а значит, грустные, тона.

Ну, что нового ждать мне от Люськи 16?

Грудь у нее, судя по всему, как у Люськи 10 (то были волшебной сладости сосцы!), ноги, фигура – все это мой тип, все это я перещупал, перенянчил, губами знаю наизусть, еще не раздев ее…

Да что там врать: я ее, конечно, хочу. Только настораживает меня непредсказуемость, что ли, ее, какая-то закрытость; боюсь нажить себе обузу, хотя, с другой стороны, слишком уж мимолетные, мотыльковые отношения не приносят мне радости. Не радуют. Если честно, мне нравится, когда меня любят. Собственно, это непременное условие моих отношений с женщинами. Меня грустно, безнадежно любят, а я с грустью позволяю себя любить. Красота. Силовой секс, чистая жеребятина – пройденный этап, все это не то что унижает, а как бы угнетает меня.

Легкое озарение пивного хмеля – мой союзник. Я произношу давно проверенные, безотказно действующие на всех женщин слова:

– Люся, какая у тебя грудь… Какой-то особой, волнующей конфигурации. А самое сумасшедшее в тебе знаешь что? Походка. А еще…

И так далее. Импровизатором любовной песни. Что самое интересное – говорю правду, но только ту правду, которую хочет знать и слышать о себе каждая женщина. Не знаю более древнего, более простого и более действенного приема обольщения. Не подводил ни разу.

Люська не останавливает меня, не напрашивается на комплимент, а смотрит в сторону и расплывается в блаженной улыбке, из-за которой на нас стали оборачиваться в два раза чаще. Уже не прежняя, абстрактно-человеческая улыбка поселилась на ея устах, а возбуждающая меня и мне адресованная. Люська меняет положение ног, закидывая их одна на другую, в позе появляется расслабленность предвкушения. Я хмелею и смелею. Начинаю говорить вещи рискованные, опускаю свои уже даже не двусмысленные комплименты все ниже и ниже. Поощрительная улыбка не гаснет.

Наконец, мы продолжительно и глубоко заглядываем в глаза друг другу, поднимается и томно лавируем между пластмассовыми столиками, причем я, бережно направляя Люську, расчетливо забыл руку на ее талии. Намека «не распускать руки» не последовало.

Люську не смутила разобранная и изрядно помятая постель на две персоны, галантно и порочно раскинувшаяся на добрую половину моей единственной комнатенки. Это Ванька шалил: я без ханжества делюсь с ним квадратными метрами жилплощади.

Моя новая подруга, не особенно смущаясь, раздевалась, сосредотачиваясь на мелочах туалета, в то время как я вибрировал в унисон с ее подрагивающими округлостями, и, нагая, попыталась принять на широком, два на два метра, разложенном диване позу не без изящества – но в мгновение ока была смята пургой зрелой и владеющей собой мужской страсти.

Ее бессмысленно-печальные глаза красивой собаки были вежливо закрыты. Бедной девочке нечем было мне ответить. Она просто не хотела обмануть мои эротические ожидания. Ее сухие губы, скудно увлажнившееся лоно, ее чересчур бесстыдные, оттого трогательные жесты, нетвердо разученные, – все, все выдавало недавно и не очень счастливо утраченную девственность, не ведавшую еще чувства.

Ее телу не нужна была моя горьковатая и упорная нежность. Ее, наверно, надо было просто пожалеть. Она действительно не знала, чего хочет.

Ее образ собрался для меня в облик несчастного ребенка, зажигавшего меня своей холодностью, сводившего меня с ума вздрагивающей и не теряющей формой грудью, порочно и вместе жалко раскоряченным задом, в недра которого я с восторгом отчаяния изливал и никак не мог до конца излить свое сладко затянувшееся содрогание.

Глава 2

Чувство вины – вот что оставила мне Люська 16, которая так ничего и не поняла в нашем мимолетном романе. Скажите после этого, что в женщине нам важны только эрогенные места.

Странное дело: стоит мне расстаться с женщиной, с любой женщиной, во мне поселяется запоздалое чувство вины; между тем мне кажется, что я – не презираю, нет – понимаю природу женщин. А понимание неизбежно оборачивается презрением. Тогда при чем здесь чувство вины?

Мои утренние размышления оказались прерваны однократным телефонным звонком.

Потом – молчание.

Потом снова звонки с регулярными интервалами.

Это условный знак: звонят свои. А свои – это пара фавориток-Люсек, сын Иван, двадцати лет от роду, и друг мой единственный по фамилии Бах, по имени Вовка, а по прозвищу Бахус. Небрежно вьющаяся светлая шевелюра, бледно-голубые навыкате глаза, честные и глуповатые, и уверенная стать заматерелого мужика, любителя пива, бани и баб – вот вам эскиз Вовки. Что невероятно – так это то, что он холостяк. Причем не идейный холостяк, а – случайный и нелогичный. Он раз и навсегда отрегулировал женский вопрос, порешив, что все женщины в его жизни будут случайными – до тех пор, пока он не встретит свою Гретхен. А то, что он ее встретит, в этом он не сомневался. Он знает, кого ему надо, просто пока не встретил. Когда его спрашивали (все больше почему-то женщины), не засиделся ли он в холостяках, Бахус остроумно парировал своим любимым изречением: «Рано поданное блюдо бывает слишком горячим».

Снимаю трубку. Это Федор (забыл вам представить еще одного посвященного, своего), приятель-рок музыкант, раздолбай, подонок и гений одновременно.

– Старик, что, бля, характерно, нужна твоя хата и диван. Презервативы – свои. Как понял?

– Федор, гигантуля, после твоих экзерсисов мой рыдван жив едва.

– Женька, что, бля, характерно, сделал песню – чума. Хочу тебе завезти. Ну, и чувиху тут подсеяли… Жопа – во. Рядом стоит. Поет – чума. Надо трахнуть, бля.

Федор – это стихия. Грязная, нудная и достаточно регулярная, словно наводнение или сель. Отвязаться от него практически невозможно. Но общаюсь я с ним не без интереса, да и гений он, как-никак, не чета мне.

– Значит так. Записывай. В холодильник, сволочь, ни ногой, ни рукой. Ключи передам у метро, там, где обычно, на Интернациональной.

– На Центральной?

– На Интернациональной. У саркофага (это мы так называем Дворец Республики). В 22.00 вернусь домой. Как штык. К этому времени чтобы умотали со своей жопой. Как понял?

– Что, бля, характерно, с кем имеешь дело? Железняк. Нет, друг, там, бля, жопа – беда, я уже за конец вторые сутки держусь…

Читатель, прошу понять меня правильно. Современный роман должен быть коммерческим романом, в противном случае он не дойдет до читателя. Коммерческий же роман – это детище низкого вкуса. Если я не напишу «жопа» и «б…» – получится нравоучительный Л. Толстой или унылый А. Чехов. Кому они нужны сегодня? Реализм далеко шагнул со времен Толстого, ему и не снился такой лексический и психологический диапазон. Я хочу, чтобы меня читали. Вот я и делаю уступки жанру, так сказать, чутко улавливаю веяния времени. Иду на компромисс. Бизнес есть бизнес. Хотите б… – будет вам б.… Надо учиться торговать собой, надо учиться выживать в современном мире. На войне как на войне (надо будет спросить у профессора, как это пишется по-французски).

1 2 3 4 5 6 7 8
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Легкий мужской роман - Анатолий Андреев торрент бесплатно.
Комментарии