Жить стало лучше, жить стало веселее! - Широков Алексей

– Ну, раз Иосиф Виссарионович сказал, то все, не буду драку устраивать, – я преувеличено серьезно кивнул. – Да не кипешуй ты, помогу я. Чего сложного-то. Во сколько сегодня танцы?

– В семь, сразу после концерта. – Роман сделал пометку в своем наладоннике. – Я на тебя рассчитываю. И Лена Зосимова хотела с тобой что-то обсудить, подойди к ней после демонстрации.

– Да вы обнаглели! – я чуть флаг не выронил от возмущения. – Вам только палец дали, а вы уже руку по плечо заглотили. Не борщите на поворотах!

– Ладно тебе, – отмахнулся комсорг. – Девчонка волнуется. Все-таки нечасто новое произведение удается представить сразу перед городским активом. Ты будто не переживаешь.

– Ни капли, – я действительно ничуть не нервничал. – Это будет стопроцентный хит. Так Лене и передай. А я за ней бегать не буду, потому что она и себя изведет, и из меня все жилы вынет. Пацаны из группы все четко отрепетировали, у солистки и голос есть, и сиськи, так что успех нам гарантирован. Так ей и передай в стотысячный раз.

– Хамло ты, Чобот, – вздохнул Роман. – Как был хулиганом, так и остался. Ладно, передам. Но вечером ты как штык в школе.

– Будто я пропущу такое мероприятие, – я прошелся глазами по рядам девичьих коленок. – Нет уж, вы от меня хрен избавитесь.

Глава 2

– Здорово, орлы! – я распахнул дверь в каморку за актовым залом, где обычно репетировал школьный ансамбль, а сейчас ее превратили в гримерку. – Готовы вжарить рок в этой дыре?!

– Идьи на хрен, Чобот, пожалуйста-а, – весьма неласково встретил меня фронтмен, Иво Ванагс. – Бе-ес тебя тошно.

– Вау, остынь, горячий финский парень, – я понимал причину, но грубость спускать не собирался. – Охолони чутка.

– Я не финн, я латыш, – Иво осознал, что был неправ, и не стал лезть в бутылку.

– Да мне хоть мордвин, – я плюхнулся на ближайший свободный стул. – У нас дружба народов и все равны. Главное, не нервничай. Чего бледные сидите, деятели культурки?

– Ты реально не понимаешь?! – вскинулся ударник, Леха Кузнецов, над которым за его увлечение не шутили только малолетки, предлагая дать вместо палочек молот. – Там люди из райкома партии будут!!!

– И… чего? – я пожал плечами, действительно не понимая причин для истерики. – Ну, будут. Выйдете, выступите. Играете вы прилично. Музыка отличная. Слова, без лишней скромности, тоже. За аморалку вас не притянут ни в каком виде. Так чего вы истерите, я не въезжаю?

– А если мы облажаемся?! – наконец выдали музыканты причину своего состояния. – Это же позор на весь город!

– Так вы не лажайте, – я даже удивился, что им в голову не пришел такой простой выход. – Вы, блин, уже пару лет этим составом где только можно выступаете. Сыгрались уже так, что друг друга наизусть знаете. Так чего суетитесь? Ну, подумаешь, песни новые. И чего? Собрались, выдохнули и слабали так, чтобы у этих из райкома от восторга волосы под мышками дыбом встали. Вы ведь можете это сделать, я точно знаю. Иво, можете же?!

– Я не зна… – замялся латыш.

– Можете! – припечатал я. – Так не хрен сиськи мять! Вы комсомольцы или кисейные барышни, впервые член увидавшие?! А ну собрались, мать вашу! Тряпки!

– Нэ надо маму, – угрюмо поднялся с места клавишник Армен, обычно спокойный, даже немного индифферентный, но если впадавший в буйство, становящийся безумным берсерком. – Не надо.

– Тогда возьми яйца в кулак и отработай на сто двадцать процентов, – я ничуть не испугался, уставившись ему прямо в глаза. – И я первый ей цветы принесу, за то что сына настоящим мужиком вырастила. Ну что, слабо?

– Не слабо! – повелся на разводку Армен, но, к счастью, его энергия ушла в нужное русло. – Не слабо же нам, мужики?!

– Да сделаем в лучшем виде! – вслед за другом вспыхнул и бас-гитарист, казах Чингиз. – Что мы лохи какие-то, что ли? Чобот, рахмет за песни. Мне, когда сказали, что это ты написал, я не поверил.

– И правильно сделал, – я ухмыльнулся. – Потому что мои только слова. А все остальное Лена сочинила, так что можно сказать, главный создатель – это она. Так что не подведите девчонку, пацаны, а то будет стыдно ей в глаза смотреть. Давайте, порвите зал!

– Сделаем это, пацаны!!! – подскочил Иво, у которого даже легкий акцент пропал. – Порвем зал!!!

– Да! – поддержали его остальные участники ВИА, а я, похлопав фронтмена по плечу, вышел из каморки.

Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Да и не верил я, что ребята сильно налажают. Да, песни новые. Репетировали не так долго, как хотелось бы, но и играют не «Лунную сонату». На уровне школьной самодеятельности и так сойдет, хотя, честно говоря, то, как ребята переживали за выступление, мне прям очень понравилось. Никакого наплевательского отношения, мол, и так сойдет. Полная отдача, и это при том, что, насколько я знал, ни один из них в дальнейшем не думал становиться музыкантом.

Армен планировал поступить в медицинский и стать стоматологом, как родители. У тех был частный кабинет, и очередь в него обычно была расписана на пару недель вперед. Несмотря на то что энергеты могли буквально за десять минут вырастить и приживить зуб так, что не отличишь от родного, на всех таких специалистов не хватало. Оно и понятно, учитывая, что подобные техники были доступны только Мастерам. Зато материалы и лекарства с использованием возможностей энергетов были куда более доступны, чем обычные врачи с удовольствием пользовались.

У остальных участников также имелись свои соображения насчет будущего. Иво хотел рвануть в Ленинград. Там у него жила бабушка, там же планировал поступать в вуз, стать инженером-проектировщиком. Хотел делать машины. Чингиз, наоборот, собирался стать зоотехником, но при этому никуда уезжать не хотел. Но оно и правильно, у нас и сельхозуниверситет один из лучших в стране, да и работы хватает. И лишь Леха Кузнецов собирался продолжить заниматься искусством, но не музыкой, а стать оператором и устроиться работать или на киностудию «Сибирь», или куда-нибудь на телеканал, благо только местных имелось около десятка. Но при этом даже не планируя в дальнейшем профессионально заниматься музыкой, ребята старались играть как можно лучше, переживая не столько за себя, сколько за новые песни. Это трогало.

Естественно, со мной ребята особо не откровенничали, поскольку я для них все еще был хулиганом Чоботом, который доставал их на танцах и концертах, требуя слабать «Мурку». Но Зосимова с энтузиазмом, достойным лучшего применения, регулярно таскала меня на репетиции, заодно посвящая в подробности биографии музыкантов и их родни. Нужен я ей был, чтобы оценить результат и сказать, так оно было у меня в голове или нет. И то, что я не могу отличить ноту «ля» от «си», ее не волновало.

Честно говоря, именно поэтому я от нее и бегал. Ну что сказать человеку, который ждет от тебя чуда? Мелодии и так звучали отлично, пусть немного по-другому, но ничуть не хуже. А может, даже лучше, кто знает. Я в оценках искусства несилен. Что и пытался донести до упертой девицы. А когда не помогло – начал прятаться. Правда, и оставить ребят без поддержки не смог, вот и зашел к ним, когда Ленка выскочила куда-то. И сейчас с чувством выполненного долга нашел свободное место в зале и плюхнулся, полностью расслабившись и собираясь насладиться зрелищем. Все-таки в этой жизни в первый раз попал на концерт, пусть даже школьной самодеятельности.

И знаете что? Мне понравилось! Пусть местами было наивно, а местами уровень скатывался уж совсем в дикую и развесистую клюкву, особенно когда дело касалось изображения западного образа жизни. Меня всегда умиляло, как Голливуд показывал советскую действительность, а вот сейчас довелось посмотреть, как советские дети представляют себе жизнь при загнивающем капитализме. И надо сказать, зашоренности здесь было не меньше.

Притом я-то точно знал, что все, чем пугали людей отечественные пропагандисты, правда, но выглядит все это немного по-другому. И буржуи-капиталисты – это не толстые пузыри в старомодных фраках, а зачастую молодцеватые, подтянутые, спортивные и хорошо выглядящие люди с яркими улыбками, одетые нарочито небрежно. Футболки, водолазки, простые с виду джинсы, короче, ничего помпезного. А вот измученные работой негры в рубище, те, наоборот, и работать особо не любили, да и одевались так, что скулы сводило от безвкусной роскоши. Хотя, конечно, везде имелись свои исключения, но я именно так запомнил Америку из поездок по ней. Правда, это было в прошлой жизни.