Эликсир Ариадны (СИ) - Волкова Татьяна

Странный аппарат, называемый Жениром автомобилем, снова затарахтел и покатился по дороге. Во время пути мы почти не разговаривали. Мужчина смотрел вперед, боясь, что в сумерках не заметит кого-то из прохожих, а я судорожно решала, стоит ли говорить о том, что в общежитии я больше не живу, а новое место для ночлега так и не нашла. Можно было бы, конечно, попытаться рассказать о своей беде и между делом напроситься остановиться в большом доме семьи Руазон. Но я не привыкла клянчить и выпрашивать, предпочитая решать проблемы самостоятельно.

Ситуация разрешилась сама собой. Не давая опомниться, Женир помог мне выйти из машины, провел до ворот, попрощался, дождался, когда я скроюсь за дверью общежития, и уехал с чувством выполненного долга.

— Студентка Данкрафт, — раздался голос вахтерши, сидящей за большим столом в фойе, — полагаю, вы запамятовали, что на этот учебный год комнату вам не выделили.

Я обернулась, посмотрела в выцветшие глаза вредной седовласой старушки и, ничего не отвечая, вышла из корпуса с гордо поднятой головой. Правда, оказавшись без свидетелей, я уже не выглядела такой уверенной. За плечами было здание общежития, а впереди город, на который неумолимо опускалась темнота.

Ничего лучше, чем отправиться на вокзал и попытаться подремать на неудобном стуле в зале ожидания, я не придумала. Надежнее перехватила свой саквояж и решительно зашагала по улице, освещенной тусклыми желтыми фонарями. Спешить мне было некуда, поэтому я украдкой рассматривала прохожих, пытаясь угадать, куда они идут.

Высокий брюнет с обеспокоенным лицом и длинной красной розой в руке, выглядывающей из черной плащ-накидки, явно опаздывал на свидание. Шумная стайка молодых аристократок, выпорхнувшая из дорогой кареты, по-видимому, направлялась в закрытый женский клуб, расположенный на этой улице. Двое нетрезвых мужчин, вышедших из питейного заведения и удерживающих друг друга от падения, должно быть, пытались попасть домой. Неспешно прогуливающийся седобородый старик с черной тростью, судя по всему, решил совершить небольшой променад перед крепким и спокойным сном.

Я так увлеклась своей игрой, что не сразу заметила, как оказалась у массивного здания железнодорожного вокзала. У входа постоянно дежурили извозчики, ожидая пассажиров с большим количеством багажа и туго набитым кошельком, недалеко от них расположились констебли, отправленные сюда на дежурство для поддержания правопорядка и решения спорных вопросов, а чуть в стороне виднелась небольшая закусочная, работающая без выходных и перерывов.

За спиной послышался звук приближающейся кареты — я тут же отпрянула в сторону и прижалась к каменной стене здания. Черный лакированный экипаж, запряженный двойкой вороных лошадей, промчался мимо меня и остановился у главного входа вокзала. Спрыгнувший с козел лакей распахнул дверь и передал вышедшему на улицу темноволосому мужчине в свободном плаще большой дорожный саквояж. Отдав какие-то распоряжения, незнакомец уверенным шагом добрался до строения и скрылся за массивной дверью. Лакей же снова уселся рядом с кучером, и карета уехала.

— Ездят тут всякие, — буркнула я, вспомнив, что второй раз за день чуть не попала под колеса, и вошла в здание вокзала через одну из боковых дверей, которая вела сразу в зал ожидания для непривилегированных слоев населения.

Просторное помещение с высокими потолками и колоннами было почти полностью заполнено простыми деревянными скамейками и стульями, вызывающими боль в спине и других частях тела при долгом ожидании. Через большие окна на противоположной стене был виден перрон, слева, над входом в билетные кассы, висели массивные часы, а справа располагалась дверь, ведущая к платформам.

Людей в зале ожидания было достаточно много. Я не сразу пробралась к пустующему месту, преодолев сначала двух женщин, устроивших небольшой перекус прихваченной с собой жареной курицей и ароматными хрустящими огурчиками; неизвестного господина в необычном толстом халате и странной шапке, больше похожей на намотанное полотенце; ораву шумящих детишек разного возраста под предводительством матери и суровой нянюшки, а также уставшего музыканта с гитарой в руках.

Первые десять минут моего пребывания на вокзале прошли хорошо. За это время я успела рассмотреть почти всех, кто присутствовал в зале, пересчитать колонны и рассмотреть арочные своды потолка. А потом пришлось срочно пробираться к кассам, потому что со стороны платформы в помещение вошли два констебля, которые проверяли у присутствующих наличие билетов на поезда.

В этой части вокзала очереди обычно собирались у небольшого окошка, за которым сидел служащий, продающий билеты, но в этот раз все столпились недалеко от входа в зал ожидания повышенной комфортности. Мне стало любопытно, что там произошло, и я подошла ближе.

За высокими спинами стоящих передо мной мужчин разглядеть что-то было весьма проблематично, а вот услышать — вполне.

— Его отравили, — сказал кто-то, находящийся в гуще событий. — Яд мне неизвестен. Или отравитель смешал несколько снадобий, чтобы сработало наверняка.

— Он уже мертв? — тут же выпалила я, надеясь на отрицательный ответ.

— Нет, — отозвался тот же голос. — Но вызвать специалиста мы уже не успеем.

— Расступитесь! — скомандовала я, пробираясь сквозь толпу. — Я попытаюсь помочь!

— Мадмуазель, он уже не жилец, — печально ответил рыжеволосый мужчина, склонившийся над пострадавшим. — У нас нет противоядия.

— У меня есть. Экспериментальное, — призналась я и, плюхнув саквояж на пол, стала активно рыться в его недрах.

— Я, как врач, не могу позволить вам использовать препарат, не прошедший проверку, на человеке, — посуровел рыжий.

— Тогда у него точно не будет шанса выжить, — настояла на своем я.

Несколько секунд мы мерялись с доктором взглядами, и он в итоге сдался под напором толпы, требующей дать умирающему шанс.

— Надеюсь, у вас все получится, — пробормотал рыжий и освободил мне место возле пострадавшего.

— Я тоже на это надеюсь, — чуть слышно проговорила я, распахивая кожаный футляр с пробирками, в которых хранились мои противоядия.

Окинув взглядом разноцветные жидкости, выхватила первой ту, что была окрашена в темно-зеленый и содержала в себе антидот к самым распространенным и доступным ядам. Вытащив пробку, я приподняла голову побледневшего темноволосого мужчины, показавшегося мне смутно знакомым, и поднесла пробирку к его посиневшим губам. Было самонадеянно думать, что, едва дыша и находясь без сознания, он с радостью выпьет предлагаемую жидкость, но мне на помощь пришел рыжеволосый доктор, который ловко разжал челюсти пострадавшего, давая мне возможность влить несколько капель противоядия. Мы с замиранием сердца стали ждать результата. Пять секунд, десять, пятнадцать… Брюнету не стало лучше, более того, его начало еще и трясти, что говорило о стремительно сокращающемся времени на спасение.

Перехватив скептичный взгляд врача, вытащила синюю пробирку с составом от очень дорогих и редких ядов. С трудом выкрутила пробку и тут же влила часть содержимого в рот умирающего мужчины. Полминуты никаких изменений не наблюдалось. Я уже почти отчаялась, мысленно представляя, как буду в последнюю секунду вливать все, что у меня есть, лишь бы спасти незнакомца, но мои размышления прервал шумный и глубокий вдох пострадавшего.

На лице доктора появилось удивление, смешанное с восхищением. Он тут же начал осматривать брюнета, который прямо на глазах стал приобретать более здоровый вид.

— Вы его спасли! — восторженно заключил врач. — Еще какое-то время он будет без сознания, но угрозы для жизни больше нет! Вы очень вовремя здесь оказались!

Я лишь скромно улыбнулась, пытаясь скрыть усталость и едва отпустившее напряжение.

— Сейчас подъедет экипаж скорой помощи, — продолжил говорить рыжий. — Его отвезут в больницу. Поедете в качестве сопровождающего?

— Я? — уставилась на него. — А можно?

Доктор снисходительно улыбнулся: