Принц Зингары - Андрей Мартьянов

Само собой, пока я не стал ничего рассказывать Гаю. Пускай Конн, задумавший создать свой собственный «Орден» присмотрится к парню и решит, сможет Гай войти в число самых приближенных к королю людей или нет.

... Получив приказ, мы вдвоем направились к Мраморному двору замка, откуда обычно выезжал правитель страны и где всегда принимали самых важных гостей — Конн собирал свиту, чтобы выехать за пределы города и лично встретить приезжающих сегодня чужеземных государей.

Едва мы с Гаем предстали пред ясные очи верховного церемониймейстера Трона Льва и отрекомендовались, напыщенный старикан глянул в общий список свиты и тотчас поднял крик: почему оба господина гвардейца облачены в обычную дворцовую, но отнюдь не парадную форму?

— Марш переодеваться! Живо!

Выезд короля в город, особенно выезд торжественный, есть зрелище красочное и запоминающееся. Пока церемония выглядит не столь величественно как при Конане — наследник, хоть и получил монарший титул, доселе не обрел регалий, вручаемых в день коронации и не имеет права носить мантию, Большую корону и скипетр.

Король—варвар в свое время поступал оригинально, не считаясь с обязательными правилами этикета. За государем дефилировала наипышнейшее разодетая свита, сияющая гвардия, трубачи-герольды-барабанщики, все в разноцветных дорогих костюмах — эдакий парад тщеславия и роскоши.

А сам Конан, ехавший впереди, блистал донельзя скромным, черным или коричневым нарядом охотника и единственным знаком королевского достоинства являлся высокий золотой обруч, украшающий чело. Таким образом любой наблюдатель прежде всего обращал внимание на короля, который рядом со свитой выглядел бедненько и невзрачно. Однако каждый, увидев варвара, знал: вот он, наш единодержавный правитель!

Конан всегда был хитер. И угадал вернейший способ отличить себя от придворных. Он просто оставался частью народа.

Наследник, в поддержку традиции, нашел возможность выделиться по-своему — Конн, во время процессий, красовался в черном колете с серебряным шитьем, обозначавшим звание обычнейшего воина гвардии, и только на форменной шапке, вместо положенного дракона, сияла золотом и рубинами пряжка в виде Аквилонского герба — стоящий на задних лапах лев в алом поле, увенчанный пятизубой короной. Лишь после коронации Его величество получит право носить любое одеяние — хоть рубище, хоть драгоценную хламиду Сигиберта Завоевателя — вместе с настоящим венцом Эпимитриуса, дарованным основателем королевства Первым Государям, легендарным Алькою и Олайету.

Сейчас кортеж короля двигался в сторону Речных ворот Тарантии. Дело в том, что незадолго до утренней смены караулов гонец привез в замок известие, подтвержденное затем и дозорными на башнях крепости: вверх по Хороту поднимается небольшая флотилия под полосатыми ало-золотыми знаменами, а на флагманской триере ясно различается вымпел, украшенный Башней Кордавы, королевским гербом Зингары. Очевидно, что пожаловали гости с Полуденного побережья.

Конн взял с собой конную полусотню Алых Пикинеров, заодно короля сопровождали несколько служащих Иноземной управы и Морского приказа, а так же стайка сверкающих всеми цветами радуги герольдов. Посольство дружественной нам Зингары следовало встретить лично. Я и Гай ехали по правую и левую руки короля, что по этикету полагалось особой честью для дворянина. Впрочем, никто не удивлялся — в Тарантии еще не забыли моего отца, барона Халька, и сочли, что должность королевского фаворита теперь стала наследной. Некоторые завидовали, другие просто не обращали внимания на мою скромную особу, а я сам на каждом повороте запускал руку в особый, выданный герольдмейстером кошель и бросал нищим серебряные сестерции «королевской милости» — очередная традиция.

Конн ворчал, что ежедневные выезды в город могут разорить казну не хуже любой войны. И без всякой милостыни на организацию празднеств уже ухлопали налоговые сборы за четыре последних луны, а то ли еще будет!

— Дело кончится плохо, — вздохнул невыспавшийся Конн, когда я опустошил кошель, а серебро звонко покатилось по плитам мостовой к ногам восхищенных нищебродов. — После коронации мне наверняка придется закладывать все регалии короны в какой-нибудь офирский торговый дом, чтобы до конца расплатиться с долгами.

— Поверь, ничего страшного в этом нет, — непринужденно отозвался я, ухмыляясь. — Хальк Юсдаль, некогда, пытаясь свести концы с концами, закладывал орден Большого Льва, и ничего... честь семьи ничуть не пострадала. Кстати, кто сегодня еще приезжает? Кроме зингарцев?

— Король Пограничья Эртель вместе с гномами — нахмурившись припомнил Конн. — И, кажется, часть посольства Офира. Офирцев встретит Просперо, а нам придется оказывать гостеприимство Эртелю — все же старый друг семьи и Конана... И граскаальского короля надо уважить, торговля с гномами приносит огромные доходы. Ладно, заканчиваем болтовню. Гляди! Известно, что Тарантия рассечена на две части руслом полноводного Хорота. Старая часть города, вместе с королевским замком и самыми богатыми кварталами стоит на восходном берегу, а старейшее учебное заведения материка, Обитель Мудрости, рынки, и кварталы поплоше — на закатном. Всего через реку перекинуто четыре моста и существует впечатляющий флот перевозчиков. Речных гаваней две — торговая и «Королевская», каждая на своем берегу. Мы, выехав из периметра крепостных стен, как раз оказались на забитой судами парадной пристани столицы.

По распоряжению капитана порта, управляющего этим беспокойным и обширным хозяйством, корабли, принадлежащие аквилонским дворянам прибывшим на коронационные торжества по реке, отвели в сторону, чтобы позволить пристать флоту Кордавы. Подняты знамена, Алые пикинеры и отряд военных моряков строится в каре, пожилой Мастер Королевских Церемоний вовсю помыкает герольдами и свитой. Государственный этикет — наука исключительно тонкая и для непосвященного загадочная. Где и как стоять монархам, как происходит представление друг другу гостей и хозяев, кому говорить первым, чей гимн играют сначала, а чей — потом. Кроме того с кораблей, сопровождающих огромную триеру монарха надо сгрузить зингарских лошадей, чтобы новоприбывшие могли въехать в город — не пешком же идти? Заодно придется переносить во временную резиденцию множество сундуков с нарядами, посудой, подарками и всеми прочими необходимыми в дальнем путешествии вещами. Существует множество мелких и крупных трудностей, которые обязана разрешить многочисленная армия служек, ходящих под рукой Мастера Церемоний, месьора графа Фулька из Атрены. Граф Фульк при особых обстоятельствах может командовать даже королем — традиции, этикет и куртуазия важнее любого титула. Если монарх — лицо государства, то старый граф — тот человек который это лицо благоугодно гримирует.