Путь долга и любви - Анна Гаврилова

Дохлый тролль, да что со мной? Откуда этот страх? Ведь ничего особенного не случилось. Ну подумаешь, не встретил! Ну подумаешь, в библиотеку пошёл. Да мало ли что ему среди книжных стеллажей понадобилось!

Я заставила себя отринуть панические настроения и решительно дёрнула ручку двери. И застыла, потому что, едва створка приоткрылась, поняла — Кир в самом деле здесь. Только боевик не один и беседует отнюдь не с госпожой Вентой.

— Терри, твоё поведение неприемлемо, — заявил некто невидимый. Он обладал густым басом, в каждой нотке которого звучала власть. — Ты отказываешься вникать в дела, тем не менее позволяешь себе науськивать брата. Думаешь, я не понял, с чьей подачи он отказался поддержать моё решение и убедил отозвать летучие отряды?

— Если меня нет на совещаниях, это не означает, что я не вникаю, — парировал Кир. Тоже невидимый, потому что дверь я приоткрыла чуть-чуть…

— Терри! — рыкнул бас. — Терри, прекращай! Я спустил вам эту аферу только из любопытства — хочу посмотреть, к чему ваш план приведёт. Но больше заговоров внутри семьи не потерплю.

— Отец… — простонал Кирстен. — Отец, ну какие заговоры? Ты слышал аргументы Криста и…

— Терри, не начинай. Допросишься. Выдерну тебя из этой гоблиновой академии и…

Собеседник Кира замолчал, но явно не потому, что сказать нечего. Просто эти угрозы, судя по всему, не в первый раз звучали. Кир прекрасно знал, какой судьбой его пугают, а его отец повторяться точно не любил.

— Ладно, Терри. — Гневные нотки сменились ворчанием. Голос незнакомца прозвучал на порядок тише. — Тема закрыта. Но…

Повисла пауза, словно кто-то красноречиво грозит пальцем, а потом прозвучал другой, куда более интересный вопрос:

— Кстати, что за девица? И почему я последним узнаю о том, что мой сын влюблён по уши и едва ли не женится?

— Кто влюблён? — изумился синеглазый.

— Ты! — не сдержался собеседник.

А в следующий миг я услышала громкий заливистый смех и снисходительное:

— Отец! Я тебя умоляю! Ну какая любовь? Откуда?

— Из академии, — уверенности в голосе родителя уже не было. — Сокурсница твоя, с факультета защитной магии.

— Кто сказал тебе эту глупость?

Собеседник Кирстена, кажется, совсем растерялся.

— Вента проболталась. А ещё старуха призналась, что девочка сейчас здесь, в замке.

В этот миг я осознала, что не дышу, причём давно. И сердце… моё сердце бьётся через раз и сжимается так больно…

— Ну… девочка в замке действительно есть. Вот только она не из академии. — Кир выдержал очень долгую паузу и лишь потом пояснил: — Отец, ну я же не мог сказать бабушке, что привёл шлюху. Естественно, я представил девочку как сокурсницу, а россказни про любовь — это так, для поддержания легенды.

В глазах резко потемнело, а сердце резанула такая боль, что едва сдержала крик. Ноги ослабли. Я привалилась плечом к стене, судорожно глотнула воздуха и вздрогнула, услышав изумлённое:

— Ты?! Терри, ты привёл в этот замок шлюху?

А следом хохот. Басистый, раскатистый, неудержимый.

— Бабка тебя с потрохами сожрёт, если узнает! — простонал… отец Кира. — Она тебя…

— Она не узнает, если ты не выдашь.

— Я? Тебя? Тёще? — притворно возмутился родитель. — Терри, за кого ты меня держишь?

И снова хохот. Причём до того громкий, словно не под дверью стою, а там, рядом с ними.

— Вшивый гоблин, какая отличная новость, — чуть успокоившись, сказал безымянный. — И как своевременно! Я уж хотел голову Морвену оторвать за то, что не доложил про сокурсницу.

— М-да, зря я тебе сказал. Упустил отличный шанс избавиться от этого стукача.

Эту реплику отец Кира проигнорировал. Сказал о другом:

— Знаешь, Терри, а я рад! А то я уж было волноваться начал — живёшь один, на баб не смотришь, и это в твои-то годы. Но дом терпимости…

— Зато девочки из дома терпимости не ноют, — перебил Кирстен. — И претензий не предъявляют.

Отец Кира понятливо хохотнул, а я… Я таки сумела отлепиться от стены и даже сделать шаг, в сторону, но… Дохлый тролль! Я дочь Форана из рода Бьен, я не могу просто взять и сбежать.

Мир перед глазами знакомо плыл, только в этот раз дело не в поцелуях было. Колени тоже не от ласк дрожали, а сердце… оно даже не пыталось вырваться из груди, стучало так тихо и так медленно, словно вот-вот остановится.

Надевая маску беззаботной, развязной дуры, я не была уверена, что не рухну на пороге этой злосчастной библиотеки. В том, что сумею заговорить, уверенности тоже не было. Тем не менее я открыла дверь и вошла.

— Дорогой, ты здесь? — Голос прозвучал на удивление звонко.

И растерянность, которую пришлось изобразить, когда увидела стоящего подле окна незнакомца, очень естественной получилась.

— Ой, ты не один… прости…

Кир, в отличие от отца, не стоял, а сидел в широком кресле, у письменного стола. Нас разделяла дюжина шагов, а может и две — не знаю, оценить расстояние не смогла. Зато увидела, как вытянулось лицо этого предателя. Тот факт, что Кир побледнел, от моего внимания также не укрылся.

Я развернулась в лживом намерении покинуть библиотеку, но тут же «одумалась». А что, это же как раз тот случай, когда охота пуще неволи! Я же… шлюха, а шлюхам дозволено ещё больше, нежели магичкам.

Продолжая озарять мир улыбкой, я расправила плечи и решительно направилась к замершим в безмолвии мужчинам.

Прости, Кирстен, но я точно знаю — твоему отцу очень любопытно взглянуть на девочку из дома терпимости, а я слишком добра, чтобы отказать ему в этой малости. Смотрите, господин как вас там. Смотрите!

— Дорогой, я всего на минуточку. Я пришла сказать, что готова к переходу. Когда там этот дурацкий портал активируют?

Боевик и до этого румянцем не отличался, а теперь и вовсе белее снега стал.

— Милая… — поднимаясь, выдохнул он. — Пожалуйста… подожди меня…

Я глупо хихикнула и кокетливо похлопала ресницами.

— Где подождать? В спальне?

Кажется, кому-то стало дурно, но мне на реакции Кира было плевать. Сердце уже не болело, оно разрывалось на части. Зато слёз не было, чему я несказанно радовалась.

— Эми… — прошептал боевик.

Ах! Ещё и Эми! Любимый, ты же знаешь — я ненавижу, когда издеваются над моим именем. Я Эмелис! Эмелис из рода Бьен, маг-защитник с высшим уровнем дара, а не плюшевая игрушка!

Я плавно повернулась к отцу Кира и присела в глубоком реверансе. Пропела сладко: