Без страховки - Михаил Серегин

Пока шла операция, Чистяков разглядывал девчушку, подружку пациента. Она не могла усидеть на месте и все время ходила возле палатки, прислушиваясь к происходящему внутри. Девочка была молоденькой, свеженькой и очень миленькой. Глаза спасателя, когда он глядел на юную скалолазку, делались масляными сами по себе. Фигуры из-за мешковатой теплой куртки разглядеть было нельзя, но Игорь представил ее себе во всех деталях, дорисовывая в мозгу невидимые глазу детали. С одной стороны, несолидно подбивать клинья к девушке беспомощного паренька, но с другой стороны – это всего лишь операция по удалению аппендикса. Ну, полежит он потом в больнице немного и выйдет оттуда ничем не хуже, чем все остальные. Мало ли, какие у них там отношения. Совершенно необязательно, что они у них на всю оставшуюся жизнь. «Хотя, – поймал Чистяков себя на мысли, – я ведь не собираюсь на ней жениться. Нет, не то чтобы так уж определенно... Может, она как раз и есть та самая уникальная и единственная, с которой я захочу связать себя по рукам и ногам навсегда. Просто сейчас, на стадии знакомства, не стоит строить таких далеко идущих планов». Если девочке нет еще и восемнадцати, а на это было очень похоже, то планов не стоило строить вообще никаких, с этим у Чистякова было строго. Но не уделить этой горной козочке совсем никакого внимания спасатель не мог по определению. Натура толкала его на поступок, который мог бы привлечь к нему внимание. Без внимания девушек Чистяков не мог обходиться, как и без воздуха.

Игорь осмотрелся по сторонам, и его внимание привлек южный, относительно пологий каменистый склон. Дальше он переходил в небольшое скальное нагромождение, потом в сильно изрезанную трещинами стену. А вот выше располагалась, судя по всему, как раз подходящая горизонтальная площадка. Высота здесь, насколько Чистяков помнил, около тысячи пятисот или тысячи семисот метров. Значит, та площадка, на которую он смотрел, лежит как раз выше тысячи восьмисот метров. А сейчас начало июня, значит, эдельвейсы еще цветут. Решение было принято мгновенно.

– Влад, слушай, – позвал Чистяков инструктора, – подстрахуй меня на немного, если нашим медикам чего понадобится. Я отлучусь на часок или полтора.

– Ты куда? – не понял Пахомов. – На ту сторону, к своей машине?

– Нет, на эту, – отмахнулся Чистяков, не собираясь вдаваться в подробности предстоящего предприятия. – В магазин за пивком хочу смотаться.

– Не понял? – снова удивился инструктор.

– Потом поймешь. Очень надо. Ты просто побудь здесь, если ребятам нужно будет что-нибудь принести из машины, ладно?

Чистяков подмигнул Пахомову, подхватил чей-то пояс с титановыми клиньями, бросил на плечо моток капроновой веревки и зашагал в сторону склона. Инструктор продолжал удивленно смотреть ему вслед, но вопросов больше не задавал. Чистяков, которого хорошо помнили и альпинисты, и горные спасатели, славился своими чудачествами и приколами. Опять парень что-то придумал.

Подъем оказался легким и неинтересным. Чистяков и сам когда-то водил сюда группы начинающих, но на этом склоне новичков ничему не научишь, поэтому сюда никто и не ходил. Через двадцать минут спасатель был уже в нужном месте и, к своей великой радости, обнаружил то, что искал.

Когда начало уже смеркаться, в лагере группы развели большой костер. Чистяков подошел к рядам палаток и увидел, что Синицкая и врач «Скорой помощи» Иван стоят около костра и разговаривают с Пахомовым. Игорь спрятал маленький букетик под куртку, бросил на землю веревку и пояс и подошел к медикам.

– Ну, как наши дела, хирурги? – спросил он весело.

Только теперь до Игоря дошло, что, отлучившись, он поступил, мягко говоря, непрофессионально. Могла понадобиться любая помощь, возникнуть любая непредвиденная ситуация. «Мальчишество, – решил Чистяков про себя. – Сейчас мне от Ольги влетит, а потом еще и от Борьки. Она обязательно нажалуется Мостовому». Но медики не сказали ни слова по поводу его отсутствия.

– Все хорошо, – ответил Иван, – можно сказать, что пока во всех отношениях хорошо. Но о том, чтобы парня сейчас транспортировать по вашим веревкам к машине, не может быть и речи. Швы могут разойтись. Если завтра к вечеру будет вертолет со спецподъемником, то можно его и вывезти. Надеюсь, ваше начальство без вас до завтра обойдется?

– Иван предлагает нам остаться, чтобы я могла понаблюдать за больным до прилета вертолета, – пояснила Ольга. – Все-таки не стоит его вот так бросать здесь без врача. Мало ли что. Вдруг температура поднимется или шок от антибиотиков. «Скорой помощи» нет смысла здесь торчать, но врачу лучше подежурить.

Чистяков эту идею воспринял с таким энтузиазмом, что все удивились.

– А что, это идея! – воскликнул он. – Ольгиной квалификации хватит вполне на любой случай. Да и мы с Борей, если что…

– Особенно вы с Борей! – ехидно прокомментировала Синицкая, которая стала догадываться, что энтузиазм Игоря разгорелся не на пустом месте.

– Ну, вот и договорились, – кивнул головой Иван. – Кое-что из необходимого я вам оставлю. Можете меня переправлять назад к машине.

Перед тем как взяться за переправку врача «Скорой помощи» назад к его машине, Чистяков подбежал к девчушке, которая переживала за своего больного дружка.

– Держите, это вам, – проворковал спасатель, доставая из-за пазухи букетик цветов.

– Ой! Что это? – восхитилась девушка. – Это эдельвейсы, да?

– Эдельвейсы, – подтвердил Чистяков, – самые романтические цветы на свете. Они приносят удачу и берегут альпинистов.

– Спасибо, – пробормотала девушка и покраснела от удовольствия. Как же, такой парень, как этот мужественный и опытный спасатель, в прошлом альпинист, которого все знают, и подарил ей букетик эдельвейсов. Обратил на нее внимание!

Чистяков бросил на девушку влюбленный взгляд, от которого у большинства из юных созданий, как считал Игорь, обычно делается сердцебиение и головокружение. Остальные действия он решил оставить на более позднее время, не перегружая объект своего внимания положительными эмоциями. В этом вопросе у него имелась своя проверенная тактика.

Спасатели решили, что с их служебной «Газелью» на диком и пустом перевале ничего не случится. Машину заперли, Мостового перетащили в лагерь альпинистов вместе с небольшим пакетом НЗ спасателей. Помощь помощью, но все-таки объедать ребят не стоило. Ольга не стала сидеть у костра в компании, а отправилась сразу на свое дежурство. Ей устроили постель в палатке рядом с больным, где Синицкая собиралась провести ночь в полудреме, приглядывая за состоянием прооперированного парня.

Игорь с Борисом сидели у костра среди молодежи. Инструктор Влад только посмеивался и качал головой, слушая байки, на которые Чистяков был горазд. Он их знал и слышал неоднократно. По большей части это был не вымысел, а художественное оформление реальных событий, участником которых был Чистяков. Правда, оформление это иногда было таким насыщенным, что реальные события терялись в них, как иголка в стоге сена. Были в репертуаре Чистякова и откровенные страшилки, рассчитанные прежде всего на молоденьких девочек, – это Пахомов тоже знал, как и Мостовой. У Бориса с Игорем была даже небольшая договоренность. Боря местами немного подыгрывал другу для создания пущего эффекта.

Закончив очередную историю про «суровые будни» горного спасателя, Чистяков перешел к колоритным эпизодам в работе МЧС. Здесь уже начиналось поле откровенных страшилок для детей.

– Это произошло несколько лет назад в Турции, во время сильного землетрясения, – с самым серьезным видом рассказывал Чистяков, предварительно строго взглянув в сторону Пахомова, который знал, что Игорь в МЧС работает всего два года. – Нас тогда забросили туда на самолетах с гуманитарной помощью. Ну, сами понимаете: палатки, одеяла, дизельные генераторы, медикаменты, продукты. Мы там занимались поиском людей под завалами. А перед этим, – как бы спохватившись, вставил Игорь, – случилась у меня серьезная любовь. Девушка там у меня была. Работала она в туристическом бизнесе и часто летала в Турцию по своим служебным делам. Все у нас с ней было очень серьезно.

Тут Чистяков сделал настолько серьезное и глубокомысленное лицо, что никто из молодежи и не подумал о предстоящем подвохе.

– Мы с ней встречались тогда уже почти год. Стройная она была, как модель, кожа дивная, бархатистая. А еще у нее были удивительно ухоженные и красивые ноготочки. Вы себе не представляете, сколько она времени им уделяла!

Тут Чистяков решил сильно не распространяться, потому что имел слабое представление о том, сколько времени девушки могут уделять своим ногтям. Главное было не это. Главное было в абсолютной черноте горной ночи, под потрескивание костра, который пускал по лицу рассказчика кровавые отблески, напустить тихого ужаса, который в момент кульминации вызывает, это было уже неоднократно проверено, истошный девчачий визг.