Одно другого интересней - Ежи Брошкевич

Вид у Ики был по-прежнему оскорбленный, но она послушно села рядом. Горошек этого не заметил, не оценил. Он наморщил лоб, сложил руки на груди и нахмурился. Спустя некоторое время он недоверчиво покосился на радиоприемник.

— Нет, надо еще раз проверить, — буркнул он и спросил, повысив голос: — Передача была для нас? Тишина. В приемнике только заурчало.

— Я спрашиваю: передача была для нас? — повторил Горошек еще громче.

И снова раздался знакомый звучный голос: «Внимание! Внимание! Бе-зу-слов-но!» Горошек посмотрел на Ику и покачал головой.

— Убедилась?

— Да чем мы можем помочь? — закричала Ика в ярости.

«Внимание! Внимание! — повторил, удаляясь, голос. — Надо постараться!»

И снова послышались звуки далекой, замирающей музыки…

Горошек сунул руку в карман, достал носовой платок и подал его Ике.

— Чем злиться, лучше вытри нос.

Когда это было сделано, он спрятал платок, а из другого кармана вытащил карандаш, блокнот и начал записывать:

— «Трехлетний Яцек Килар. Красные: пальто и берет. Серые: костюмчик, ботинки, чулки. Голубые: глаза».

— Темные: волосы, — подсказала Ика.

— Адрес матери?

— Анна Килар. Варшава, Мейская, дом один, телефона не сообщили.

«Или ближайший пост милиции», — записывал Горошек. Ика всплеснула руками:

— А какой это интересно — ближайший? Тут наконец рассердился Горошек:

— Бедная малютка! Ближайший от того места, где мы найдем этого Яцека!

— А где мы его найдем?

Горошек от злости сломал карандаш.

— О господи! А может быть, ты бы сперва спросила: «Как мы его найдем?»

— А я об этом и спрашиваю с самого начала, — сухо сказала Ика. Горошек осекся.

— Надо это продумать, — сказал он не слишком уверенно и снова скрестил руки на груди.

Прошла минута, потом вторая, третья. Горошек вздохнул:

— Трудное дело. Оч-ч-ч-чень трудное.

— Вот и я говорю, — буркнула Ика.

— Главное, ничего у нас нет, — вздыхал Горошек. — Если бы хоть какой велосипед… или… несколько злотых… или… Тьфу ты! вдруг взорвался он. — Ну, как и где его искать, этого Яцека?

Ика не ответила. Горошек вновь склонился над блокнотом.

— Красные, — бормотал он, — пальто и берет. Серые…

— Горошек, погляди! — крикнула Ика.

Крикнула таким голосом, что Горошек подскочил. Ика стояла у окна, указывая рукой в темноту.

— Да что там еще… — начал Горошек и запнулся.

Запнулся, потому что увидел сам то, на что показывала Ика: в глубине уже совершенно темного двора, там, где стоял «он», то загорались то гасли два огня. Вначале они светились желтым спокойным светом, как подфарники идущей по городу машины, потом разгорались ярким белым светом, словно фары гоночной машины, несущейся по большой автостраде, и наконец… гасли. И снова: желтый свет, белый свет, темнота; желтый свет, белый свет и темнота.

— «Он» сигналит, — сдавленным голосом сказал Горошек. Ика взглянула на «него». Глаза у нее светились, как у кошки.

— Слушай, это ведь он сам сигналит.

— Ты думаешь?

— Уверена.

— И думаешь, значит… что при его помощи…

— Мы сможем найти этого мальчишку! — сказала Ика звонким, уверенным голосом. — Пошли.

— Куда пошли? — неуверенно переспросил Горошек Но в Ике пробудилось великое мужество. Так уж у них не раз бывало: если один начинал колебаться — у другого хватало решимости на двоих, если один поддавался усталости — второй становился неутомимым. Вот и на этот раз, когда Горошек на минуту заколебался и стал спрашивать себя, не нужно ли все это еще раз продумать, Ика повела себя как капитан военного корабля.

— Одевайся! Бери свитер, плащ, шарфик… Слышишь?

— Но…

— Нокать будешь потом. Сейчас нет времени. Торопись, пока родители не вернулись. Еще вот что: на всякий случай возьми оружие.

Горошек сразу почувствовал себя увереннее. Молча сунул в карман большой пугач, замотал шею шарфом, накинул плащ.

Еще раз оглядели комнату. Все в порядке. Лампы и приемник выключены, стулья на своих местах, книжки на полках.

— В путь, — сказал Горошек.

— В путь, — повторила Ика.

На пороге задержались на секунду. Горошек сильнее стиснул руку Ики: за окном снова блеснули сперва желтые, потом белые огни. Блеснули — и погасли. И, словно прощаясь с ребятами, вновь мигнул зеленый волшебный глазок радиоприемника.

НА УЛИЦЕ БЫЛО УЖЕ СОВСЕМ ТЕМНО.

Кое-где из окон падал свет и пропадал в тумане, не достигая земли. А ветер! А дождь! Похоже было, что на дворе не середина сентября, а самый что ни на есть настоящий ледяной ноябрь! Дождь хлестал в лицо. Ветер яростно свистел и завывал в антеннах и водосточных трубах, забирался под одежду, обдавал брызгами, старался распахнуть пальто… Тьма, холод, дождь, ветер…

Но, если человек принял решение, разве может тьма, дождь или ветер заставить его свернуть с дороги? Как по-вашему?

Конечно нет!

Впереди шел Горошек. Он лучше видел в темноте. Ика даже насвистывала — насвистывала одну из тех мелодий, которые знаешь неизвестно откуда, а припоминаешь только в пути. Вдруг Горошек остановился.

— Слышишь? — спросил он.

Ика перестала свистеть, и тут она тоже услышала: впереди, прямо перед ними, словно мурлыкал огромный добродушный кот. Проще сказать — работал мотор автомобиля, готового тронуться в путь. Одновременно в темноте забрезжил слабый, неяркий свет. Ребята остановились. Остановились возле самой машины, в кабине которой в этот момент загорелись огоньки приборов.

— Добрый вечер, — тихо сказала Ика, а Горошек даже шаркнул ножкой.

Никто им не ответил, только дверца машины бесшумно отворилась.

— Надо снять плащ, — сказал Горошек, — а то сиденье намочим. Ты погляди… — вдруг ахнул он, — ты погляди, какая машина!

Освещенная светом приборов, кабина сияла безупречным блеском лака, никеля и кожи. Казалось, машина сошла прямо с заводского конвейера.

— Добрый вечер, — повторила Ика, снимая плащ. — Мы садимся товарищ… товарищ Капитан!

И первая влезла на мягкое сиденье. За ней вошел Горошек и тихо закрыл дверцу. Тотчас же на щитке приборов засветилась шкала радиоприемника, и строгий, но добрый голос проговорил:

— Добрый вечер! Правда, я капитан не совсем обычный, но можете меня называть Капитаном. Жду вас уже целый час.

Горошек хотел объяснить, в чем дело, но только откашлялся. Зато Ика отвечала совершенно свободно, словно разговаривая с добрым знакомым:

— Просим извинения, но обо всем этом деле мы узнали всего несколько минут назад.

Голос недоверчиво буркнул что-то, и Ика чуточку покраснела. Тем более, что Горошек покосился на нее довольно сердито.

— Вы извините, Капитан, фактически нас известили раньше, но ведь мы… мы должны были все продумать, — сказал он веско.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Капитан. — Понимаю!… Все это было… немного странно, а?

— Вот именно, — сказал Горошек.

— Вот именно, — шепнула Ика.

— Дорогие мои, — сказал Капитан, — удивляться будем потом, а сейчас поехали! Но только… — голос вдруг стал очень суровым, прошу ничего не трогать. Я поведу себя сам. У вас водительские права есть? Нет. Какой отсюда вывод, — ясно?

— Извините, пожалуйста, — шепнул Горошек, убирая руки с баранки руля.

— Пустяки, — сказал Капитан уже мягче. — Договорились?

— Да.

— Стало быть, поехали. На Главный Вокзал, правда?

— Точно.

И путешествие началось. Мотор зашумел сильнее, включилась, слегка заворчав, первая, потом вторая передача, и вот машина, включив подфарники, медленно выехала из ворот на влажный асфальт улицы. Заработал «дворник» на ветровом стекле, и Капитан, сразу набрав скорость сорок километров в час, покатил в сторону Главного Вокзала, унося Ику и Горошка.

Вел он замечательно. Мчался с максимальной скоростью, разрешенной правилами. Но как умно, как плавно и осторожно! Легко обходил другие машины, мигая световыми сигнальными огнями, плавной дугой мягко проходил повороты…

— Браво, Капитан! — закричала Ика. Видимо, Капитан все еще сердился на нее.

— Извините, — сказал сухо, — во время езды по городу я не разговариваю.

— Это вы меня извините, Капитан, — пробормотала, опешив, Ика.

Еще поворот, полминуты ожидания перед светофором на перекрестке — и вот перед ними засияли огромные окна Главного Вокзала.

Горошек подтолкнул Ику в бок и показал ей на большущие часы над входом.

— Гляди-ка. У нас еще часа четыре до возвращения родителей!

— Значит, не тратьте даром времени, — вмешался Капитан, тормозя прямо против главного подъезда. — Я вас жду.

Горошек и Ика молча набросили плащи и вышли из машины, направляясь в зал ожидания.