Правовые проблемы формирования межгосударственных объединений (на примере зоны свободной торговли и таможенного союза ЕврАзЭС) - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это позволяет некоторым исследователям говорить о трансформации государства в орган социально-экономического управления территорией, легитимность которого в глазах своего населения и внешнего мира должна определяться его «социальной эффективностью», а не традиционными институтами международного права. Резкое снижение такой «эффективности», по их мнению, может служить основанием для использования мировым сообществом (или отдельными его представителями) разного рода санкций, введения внешнего управления. Причем такие санкции могут при определенных условиях получить поддержку части населения страны – объекта таких мер.[15]
Как известно, во всех вопросах государственного суверенитета исходным служит положение о суверенитете народа как источнике государственной власти и основе существования и развития государства. Суверенное государство обладает такими признаками, как независимость и самостоятельность государственной власти, территориальная целостность, собственная правовая система и юрисдикция. Их отсутствие или ограничение служат свидетельством ослабления суверенитета государства и народа, давшего ему свое девизное наименование. Иначе говоря, государство может считаться суверенным лишь тогда, когда оно через свои органы реализует волю народа – и только его. Однако сегодня анализ событий, происходящих во внутренней жизни государств и на международной арене, позволяет отметить очевидные расхождения между их нормативным и фактическим суверенитетом. По разным политическим, экономическим, социальным и духовным причинам одни государства, которые допускают добровольную «связанность» только международными обязательствами, можно считать абсолютно независимыми в своей деятельности, другие – зависимыми в политическом отношении, в экономическом отношении, в духовном плане (мощное влияние той или иной идеологии и т. п.), третьи – как частично аннексированные (наличие чужих военных баз, контингентов, прямое давление на национальное правительство и т. п.).[16] Нарастает взаимосвязь и взаимозависимость государств, взаимодействующих в рамках различных межгосударственных объединений и международных договоров, дополняемая их общими усилиями, направленными на охрану прав человека, борьбу с международным терроризмом, укреплением всеобщей безопасности. Эти усилия выражаются в действиях международных структур, в применении институтов международных наблюдателей, санкций, в использовании контингента миротворческих сил. Соответствующие решения подчас принимаются без участия и согласия государств, которых это непосредственно касается.
«Размыванию» государственного суверенитета способствует и деятельность транснациональных акторов (индивидов и институтов, прежде всего транснациональных корпораций), которые создают себе свой собственный суверенитет во «внегосударственном» мире, абстрагируясь от своих связей и функций внутри государств, способствующих их национальной идентификации и самоидентификации.
Не менее значимой является и другая сторона данной проблемы – гражданин сетевой (по выражению Юргена Хабермаса) эпохи оказывается во все меньшей степени определен своим участием в осуществлении суверенитета государства. «Если я разговариваю со своим парижским другом непосредственно или по электронной почте, когда нахожусь в Калифорнии; если я слежу за политическими и культурными событиями повсюду на земном шаре, не покидая дома; если данные, содержащие персональную информацию обо мне, используются правительствами и концернами на всем земном шаре, причем меня не ставят об этом в известность или я не хочу этому воспрепятствовать; если я, сидя дома, делаю покупки с помощью компьютера, то где я нахожусь в таком случае? Кто я?» – вопрошает Марк Постер.[17]
Человек эпохи глобализации во все большей степени оказывается определен тем, что он может развить ту или иную деятельность внутри таких рамок, где все процедуры подчиняются ясным и предсказуемым правилам. «Неважно, – полагает Ю. Хабермас, – будут ли эти нормы устанавливаться частным предприятием или же чиновником администрации. Норма уже не будет проявлением суверенитета, она станет лишь фактором, снижающим степень неопределенности, средством сокращения расходов предприятия за счет достижения большей прозрачности».[18] Соответственно возникает вопрос: может ли быть носителем суверенитета, являющегося источником государственной власти, такой «гражданин мира»?
Все это позволяет некоторым исследователям говорить о тенденциях упразднения, «снятия» национального государства.[19]
Такой подход, на наш взгляд, является неоправданным или, по крайней мере, преждевременным. Если государство, имеющее своей целью служение гражданскому обществу и человеку, будет открыто духу времени и динамично,[20] едва ли в обозримом будущем развитие глобализационных процессов приведет к формированию «мирового государства», как полагают исследователи. Ведь государство – именно «национальное» государство – это сложнейшая социальная система, которая состоит из нескольких элементов. Это – народ, нация, граждане; это – публичная (государственная) власть; это – территория и ее границы; это – государственные ресурсы (налоги, бюджет, собственность); это – механизм правового регулирования; это – официальное представительство в мировом сообществе. Каждый элемент представляет собой своего рода подсистему со своими составными частями. Связи между элементами – устойчивые и подвижные, и их забвение чревато государственными ошибками, а их разрушение – упрощением, вырождением социальной системы, разрушением самобытности национальных и субнациональных культур, ведущее к их нивелировке, к утрате нюансов, которые до сих пор сохраняются в национальных культурах, к становлению большой «всеобщей» культуры, основанной, в первую очередь, на математической логике (поскольку именно математика является тем инвариантом, который действует в социуме вне зависимости от социальных и культурных констант бытия), средствах коммуникации и всепроницающем товарном обмене.[21]
В этих условиях экономика – не единственная сфера жизни человеческого общества, подверженная воздействию глобализационных процессов. Сильнейшее влияние глобализация оказывает на социальную сферу – ряд исследователей, наблюдателей и политиков убеждены, что в последнем десятилетии прошлого – начале нынешнего века под воздействием глобализации был запущен процесс свертывания «государства благосостояния»,[22] демонтажа структур социального государства, формировавшихся в течение всего послевоенного периода. В частности, в работах Дж. А. Корниа и Дж. Корта, а также Дж. А. Корниа и С. Кийски, посвященных рассмотрению влияния глобализации на социальную политику «государств благосостояния», отмечается, что неолиберальная глобализация, провоцируемая транснациональным капиталом и являющаяся причиной многих диспропорций в доходах людей, приводит к росту социального неравенства внутри стран, в том числе в экономиках постиндустриального типа; сравнительно меньшим эффектом обладают такие факторы, как внутренняя финансовая либерализация, дерегулирование рынка труда и налоговая реформа, а также приватизация.[23] Другие – более умеренные – исследователи говорят о том, что магистральной тенденцией реформирования национальных моделей государства благосостояния является ограничение объема социальных гарантий, а также изменение в финансировании социальной политики.[24] В условиях масштабных нарушений принципа социальной справедливости все более значимыми становятся такие негативные последствия глобализации, как:
• деградация общественной нравственности;
• снижение уровня личной ответственности за происходящее;
• размывание основанных на духовных ценностях способностей, самоидентификации и чувства достоинства людей.
Иначе говоря, традиционные факторы, или направления, глобализации – рост транснациональных инвестиционных потоков, развитие международной торговли, интенсификация обмена технологиями, формирование трансграничных производственных систем и коммуникаций – не только способствуют сближению национальных экономик, но и провоцируют растущую маргинализацию как отдельных социумов, так и отдельных индивидуумов, что и способствует увеличению интенсивности девиантных проявлений. В этих условиях глобализационные процессы начинают оказывать все более существенное влияние на интернализацию различных форм негативной девиантности: проституции, наркотизма, организованной преступности, терроризма, торговли людьми. «Это вполне закономерный процесс, – полагает российский социолог Я. И. Гилинский, – поскольку девиантность (ее структура, масштабы, динамика) зависит от экономических, политических, социальных, демографических и иных факторов».[25]
