Душитель со 120 страницы - Валерия Леман

Все мы знаем простой закон жизни: добро – к добру, зло – к злу. Главное – всегда оставаться убежденным оптимистом: улыбайся в любых условиях, при любых обстоятельствах, и твоя улыбка непременно вернется к тебе радостью и удачей! Ну а будешь злиться и недовольно пыхтеть – твои неприятности никогда не завершатся, притягивая все новые и новые шишки на твой лоб.

Да, тут все ясно, и, как говорится, возражений нет. Но, боже мой, как трудно порою удержать свои эмоции! Когда любовь всей твоей жизни, едва успев поздороваться, тут же, что называется не отходя от кассы, бросается на шею другому, согласитесь, не каждому под силу жизнерадостно улыбаться, повторяя: «Все будет хорошо!» Девяносто девять процентов россиян в подобном случае не преминут грешным делом выпустить залп матюгов и уж потом обессиленно зарыдают.

Впрочем, мне хватило сил не ругаться и не рыдать. Я просто с чувством и достоинством взял свою чашечку кофе и вновь удобно устроился в кресле, непринужденно оформив свои ножки в новеньких штиблетах на стол.

Да, вот теперь, под славную чашечку, можно попытаться себя успокоить. Нет ничего проще! В самом деле: кто есть этот самый «Мыша»? Просто парень с руками и ногами, недостатками и дурными привычками. Да, папа его баснословно богат, но сынком своим после смерти русской жены ничуть не занимался, а потому Миша вырос стопроцентным оболтусом.

Почему, к примеру, он столь знаменит в Москве? Да потому что во всех приличных городах Европы его давно раскусили, потеряв всякий интерес. «Хабиби!» Вот и все, что может брякнуть этот тип, очаровывая девушек. А между тем мне, грешным делом, приходилось читать где-то в желтой прессе, что Мишин папочка направил его прямиком из Парижа в Москву, дабы парижские дельцы не вытрясли из него все денежки. В Москве же папа думал обучать сынка в МГУ, да только Миша так и не доехал до факультета, чтобы сдать свои документы: у нас тут своих дельцов и халявщиков – хоть отбавляй…

– Красиво жить не запретишь!

Услышав за спиной хрипловатый голос, я мог даже не оборачиваться, чтобы убедиться: ко мне явилась моя разлюбезная сестра Ольга, стало быть, сейчас начнется: а) «песнь песней» по поводу очередной измены моей неверной пассии Сони; б) перемыв костей светской публике вечеринки; в) фейерверк восторгов относительно явления богов народу – то бишь Славы и Патти с брюликом на груди.

Я покорно прикрыл глаза.

– Входи, дерзкая.

Впрочем, Ольга не нуждалась в приглашении – она уже стояла передо мной, скрестив руки на груди, иронически приподняв бровь.

– А ты, как всегда, даже чашечку кофе сестренке не предложишь?

Я вяло пожал плечами, вновь прикрывая усталые очи.

– Отчего же? Угощайтесь, сколько влезет, но только с одним условием – у меня самообслуживание.

– Разумеется. Ты свою пятую точку лишний раз не поднимешь. Ну а я обойдусь и без кофе, тем более что прихватила с собой нечто по-лучше.

С этими словами Ольга торжественно водрузила на стол перед моими скрещенными ножками пузатую бутыль коньяка «Наполеон».

– Где тут у тебя тара под коньячок?

– В книжном шкафу.

Она очаровательно усмехнулась.

– Конечно, где же ей еще быть, как не в книжном шкафу!

Хлопоты заняли считаные минуты: разлив коньяк, Ольга устроилась напротив, чуть отодвинув мои ноги в сторону и присев на краешек стола. Первым делом она отпила неслабый глоток коньяка и улыбнулась своей фирменной улыбкой, знакомой мне с самого ее детства: немного иронической и в то же время ехидной.

– Итак, мой брат в очередной раз тоскует: Соня не спит, Соня бдит! Умница девочка, нашла себе крутого парня с миллионом в кармане.

– С папиным миллионом.

– У всех у нас папины бабки в карманах.

– Но не все их честно отрабатывают.

– Ах-ах-ах! Какие мы трудяжки! Но разве ты сам по себе что-нибудь заработал бы? Признавайся, где бы ты сейчас трудился, зашибая себе на хлеб насущный? Контролером в троллейбусе? Или машинистом в метро? Все! Больше с твоими тремя недоученными высшими тебя нигде бы не взяли.

– Вас понял. Так и быть, завтра пойду в храм божий и поставлю свечку за Старого Лиса. Какие еще будут ко мне вопросы?

Ольга неторопливо отпила коньячку, разглядывая меня с такой улыбкой, словно собиралась сообщить пренеприятное известие – к примеру, что Соня выходит замуж за оного Мишу и завтра же улетает с ним в Эмираты.

– У матросов нет вопросов. Я просто пришла поболтать с братцем о том о сем, а заодно напомнить: через пятнадцать минут не пропусти главный момент вечеринки! Надеюсь, ты не забыл, что сегодня под финиш…

Она для пущей важности подняла вверх свой пальчик с длиннющим ноготком, но я лениво прервал ее торжественную речь:

– Помню, не забыл: вносим торт со свечами в количестве трех штук и все дружно их тушим.

Ольга отпила еще глоток, и ее щечки приятно порозовели.

– Ответ принят с небольшой, но существенной поправкой: торт будет гигантский, потому его не внесут, а ввезут на специальной тележке. Чокнемся, что ли, братец Аленушка?

Мы чокнулись, и Ольга тут же наполнила бокальчики по новой. Это было нечто не совсем привычное: Ольга и коньяк. Моя сестра, пусть в годы студенчества и придерживалась имиджа хиппи, но лишь чисто внешне, на самом же деле никогда не пила и не курила, не баловалась травкой и чем покруче. Сестрица Оленька всегда и во всем была невероятно дисциплинированной и пунктуальной, а потому без проблем, едва получив диплом о высшем образовании, возглавила московский филиал «Садов».

И вот теперь этот образцовый работник просто-напросто глушил благородный коньяк, как воду из-под крана!

– Стоп-стоп-стоп! – Я выхватил у Ольги ее бокальчик. – Чегой-то я никак не въеду: что случилось с моей суперправильной сестренкой? Кроме всего прочего, хочу отметить, что опыт в поглощении алкоголя у тебя минимальный, так что существует большая опасность, что при тушении свечей на торте ты запросто клюкнешься мордочкой в крем!

Ольга мгновенно прищурила глазки, зло и надменно поджала губки и даже попыталась вырвать свой бокал из моих рук. Разумеется, ей это не удалось, вместо того я поднялся и, отставив тару с алкоголем куда подальше, развернулся к сестре и крепко встряхнул ее за плечи.

– Давай, дорогая, колись: что у тебя не так? С Леней разбежались? – Признаться, я не всегда был в курсе очередной любовной авантюры сестры, а потому, едва произнеся имя «Леня», нахмурился. – Или как там его?

– Или «как там его»! – дернулась Ольга. – А его на самом деле зовут Паша. Или звали. Да, мы расстались, или, вернее сказать, он меня бросил!

И моя бедная сестричка рухнула в мое кресло, отчаянно разрыдавшись. Не называйте меня жестоким! Будь все это в первый раз, я, быть может, и посочувствовал бы бедняжке Оленьке от всего сердца, принялся бы петь, что нет никого на свете лучше и прекраснее моей дорогой сестрички и все эти лени-вити-паши еще сто раз пожалеют обо всем, но…

Но в том-то и дело, что Ольга, как и любовь всей моей жизни Соня, меняет своих бойфрендов, как перчатки, – с той только разницей, что и парни частенько бросают ее, когда она пытается поудобнее усесться у них на шее, небрежно погоняя прутиком в нужном ей направлении.

– Все пройдет зимой холодной!

Я произнес эту фразу нарочито тоном беспечного школяра, с намеком на прошлое – ведь с этими строчками у нас были связаны самые теплые воспоминания. Дело в том, что в дни счастливого детства наша дорогая мама, устроившись с нами на широком диване, частенько читала нам самые разнообразные книжки, в том числе и классику в лице Крылова и его басен. «Стрекоза и муравей» была из их числа, и эта строчка стала нашим с Ольгой девизом и добрым воспоминанием.

…– Дорогие мои, читайте правильно! Не забывайте о знаках препинания: «Все прошло» – двоеточие, а значит – пауза; далее: «С зимой холодной нужда, голод настает» – произносим неторопливо, с интонацией перечисления…

– Мам, мам, а Ален читает без всяких пауз: «Все пройдет зимой холодной»!

– Ален, читай правильно: не «пройдет», а «прошло» и далее…

– А баба Варя всегда так говорит! Через слово повторяет: «Все пройдет зимой холодной»! И вздыхает.

– Ну, детки, вы меня с ума сведете!

Общий восторженный визг, хохот, мы вместе с мамой отчаянно боремся в мягких подушках дивана…

Я пальцем коснулся чуть покрасневшего от слез носика Ольги.

– Выше нос, сестренка! Разве ты не знаешь? Все пройдет зимой холодной! А этот твой Леша…

– Паша!

– Тем более! Так вот, этот самый Паша пусть гуляет куда подальше. Чего такого ты в нем нашла?

Ольга шмыгнула носом, тут же вынимая откуда-то из своих, незаметных постороннему глазу, карманчиков пудреницу и приводя в порядок глазки-носик.

– Да вот – пять минут общения с душкой-братцем, и теперь уже сама не знаю, что я в нем нашла. Реально! В принципе, в Паше нет ничего особенного: баскетболист, под два метра ростом.