Талер чернокнижника - Виталий Гладкий

Совсем недавно я втюкал какому-то шведу (или скандинаву – хрен их разберет; для меня они все на одно лицо, как китайцы; в общем, не наши люди) подделку, которая потянула на «штуку» зеленью. На самом деле эта монета-новодел стоила максимум сотню баксов. (Правда, сделана она была с потрясающим мастерством).

Но я ведь не виноват, что кругом столько лохов. Хочешь заниматься нумизматикой – почитай умные книжки для начала. И посоветуйся со специалистами, если приобретаешь дорогой раритет.

Нет, конечно же, я не виноват! По крайней мере, в этом случае…

С этой успокоительной мыслью я и открыл входную дверь. Передо мной стоял представитель закона, худощавый мент в гражданской одежде с предусмотрительно раскрытой служебной ксивой, которую он спрятал в карман, едва я на нее взглянул.

Я успел прочитать только его звание и фамилию: «Майор Ляхов…» А дальше то ли Олег Петрович, то ли Орест Павлович… в общем ОПа, приехали. Увидеть мента с утра пораньше, да еще на пороге собственной квартиры, это явно не к добру. И к бабке-ворожее не нужно ходить, все и так понятно.

– Вы Никита Бояринов? – вежливо спросил мент, изобразив глубокое уважение к свободе личности.

– Заходите, – сказал я, стараясь улыбаться как можно приветливей. – Вам можно было свое удостоверение и не показывать. Что вы опер, видно за версту.

– Да ну? – удивился мент. – И как это можно определить?

– По взгляду. Он у вас как у инспектора Мэгре, знаменитого персонажа французских детективов, – острый и проницательный. Насквозь протыкает.

Это я бросил ему леща. На всякий случай. С милицией надо быть вежливым, приветливым и стоять перед представителем закона нужно на полусогнутых лапках. Впрочем, это относится и к зарубежной полиции. Законники любят, когда перед ними трепещут и заискивают.

– Не знал… – Опер невольно улыбнулся, хотя было видно, что ему не до смеха.

– Теперь будете знать. Так что вас привело ко мне в такую рань?

– Рань? – Он невольно посмотрел на свои наручные часы. – По-моему…

– Ах, да-да-да… – Я не дал ему договорить. – Совсем из головы вылетело… Сегодня я маленько пережал. Выходные…

Про выходные я сказал для понта. Пусть думает, что я серьезный, занятой человек, который сильно умаялся после рабочей недели. На самом деле я был безработным – в общепринятом смысле этого слова. То есть, не числился ни на госслужбе, ни в какой-либо частной конторе.

– Проходите, – сказал я любезно и провел опера на кухню.

Это было мое любимое место в квартире. Своими размерами и обстановкой кухня потрясала воображение любого гостя.

Она была похожа на салон какой-нибудь мадам из Парижа девятнадцатого столетия: резные диванчики и креслица, фантастически красивый обеденный стол с инкрустированной столешницей, лепнина с позолотой на потолке, кухонные шкафы из ценных пород деревьев… В общем, шик и блеск.

Такой чудо сотворила моя бабуля. Она была из дворян, любила старину, и жестко соблюдала этикет. Ох, мне от нее доставалось… Бабуля строила меня, как армейские «деды» новобранца. В то время я готов был расстрелять ее из рогатки.

Но сейчас… Вернись то время, я бы стал перед ней навытяжку и исполнял бы не только все правила хорошего тона, но даже ее мысленные пожелания. Увы, я понял, как сильно любил свою бабулю только тогда, когда она умерла…

– Да-а… – только и сказал мент, окинув взглядом все это великолепие.

– Кофе, чай?… – приветливо спросил я будничным тоном, будто мы были с ним знакомы сто лет, и он пришел ко мне не по делу, а просто в гости.

Опер на мгновение замялся, но все-таки не устоял перед соблазном.

– Если можно, кофе.

– Нет проблем…

Я сразу сообразил, что он спешит, что, похоже, дело у него ко мне серьезное, но какое именно – это вопрос. Нехорошие подозрения уже копошились в моей душе, вызывая непреодолимое желание спросить, с какой стати он ко мне приперся. Но я мужественно преодолел искус и изображал благодушие и гостеприимство.

Кофе я сварил с потрясающей быстротой. Холостяки это умеют.

Для большинства из них приготовить себе что-нибудь нестандартное и вкусное – кара небесная. Поэтому главный козырь их поварского искусства – скорость приготовления пищи. То, что женщина растягивает на полдня (наверное, чтобы насладиться всеми фазами процесса), холостой мужчина варганит за считанные минуты.

Как это у него получается, трудно сказать. Видимо, бедного страдальца жалеет даже железная, и вроде бы бездушная, электропечка – начинает варить быстрее.

– Блеск, – сказал майор, отхлебнув пару глотков.

Кофе на этот раз и впрямь получился у меня отменным. Наверное, с испугу.

Обычно я мало обращаю на вкусовые качества этого энергетического напитка, хотя компоненты для него покупаю совсем не дешевые – так было издавна заведено в нашей интеллигентной семье. Лучше меньше, да лучше – был когда-то такой коммунистический лозунг.

Но для меня главное, чтобы кофе бодрил, а не бросал в сон, как тот кофейный суррогат, который именуются «растворимым». После чашки растворимого кофе я нередко засыпаю, что называется, на ходу.

– Ваш сосед убит, – заявил опер буднично – будто сказал о прогнозе погоды на завтра.

Я едва не поперхнулся и резко поставил чашку на стол. Ничего себе новость! Подняв голову, я встретил острый, испытующий взгляд майора. Неужто он подозревает меня в том, что я замочил соседа!? Мать моя женщина… Кстати, кого именно завалили?

Мент будто подслушал мои мысли. Он продолжил:

– Хамович Геннадий Михайлович…

– Простите… кто это?

– Как, вы не знаете своих соседей? – с фальшивым удивлением спросил майор.

– Раньше знал. А теперь нет.

– Почему?

– Дом, знаете ли, элитный, потому почти все квартиры выкуплены «олигархами» местного разлива. Это сейчас в порядке вещей. А они не имеют привычки являться ни свет ни заря с бутылкой в одном кармане и ливерной колбасой в другом для налаживания соседских контактов.

– Вы тоже принадлежите к олигархам? – не без иронии поинтересовался мент.

Сукин сын! Теперь я почти не сомневался, что, прежде чем прийти ко мне, он перелопатил всю мою подноготную. Нынче это просто: ткнул в нужную кнопочку на компьютере – и на экране монитора появляется досье практически на любого человека. Век электроники… чтоб ей…

– Скорее, к богачам, – ответил я дерзко. – Я богат своим внутренним содержанием. Можно сказать, гигант мысли.

– Понятно… – Мент скупо улыбнулся и одним глотком допил свой кофе. – Благодарю, – сказал он с несколько наигранной вежливостью; и добавил извиняющимся тоном: – Я сегодня с шести утра на ногах. То одно, то другое… Так вот, Хамович – это ваш сосед с третьего этажа.

Хам Хамыч! Вот это новость… С ума сойти. Впрочем, по здравому размышлению, ничего в этом происшествии необычного нет.

Давно закончились перестроечные времена, когда бандитов и крутых бизнесменов отстреливали пачками, на дворе двадцать первый век, но все равно то там, то там еще постреливают. Но теперь уже на мелюзгу не размениваются, мочат фигуры крупные. А Хам Ха… пардон, Геннадий Михайлович был не из последнего десятка. Его банк считался в городе одним из самых крупных и процветающих, если судить по местной прессе.

– Я так понимаю, вы пришли, чтобы узнать от меня какие-нибудь подробности из его жизни, – сказал я с уверенностью.

– Это верно.

– Так вот, заявляю вам официально: ни хрена о Хамовиче я не знаю. Мы никогда не общались, даже не были знакомы, а в круг его приятелей меня не подпустили бы и на пушечный выстрел. Он был крутым – и этим все сказано. А я простой обыватель, к тому же безработный.

– А почему вы не спрашиваете, где его убили и как?

– Насчет «как» у меня вопросов нет. Скорее всего, снайпер поработал. Или машину взорвали. Но это, как по нынешним временам, проза. А что касается вопроса, где это случилось, то мне он малоинтересен. Наверное, где-нибудь возле банка.

– Вы ошиблись дважды. Во-первых, он погиб не от пули и не от взрывного устройства – его зарезали, а во-вторых, эта трагедия случилась ночью, где-то в районе полуночи, и в его собственной квартире.

– В собств… – Меня вдруг переклинило.

– Да, это так. И судя по тому, что мы увидели в апартаментах Хамовича, там шло настоящее сражение. Вы не могли этого не слышать.

– Сражение… – Я начал постепенно приходить в себя. – В общем, да… кое-что слышал… кажись, в полночь.

– А если слышали, то почему не поинтересовались, что там происходит? Или, все-таки, интересовались? Дверь квартиры Хамовича была не заперта. Вот ваша уборщица, например, оказалась более любопытной. Это она нам рано утром позвонила.

Опять этот ментовский взгляд – острый и беспощадный… Уж не меня ли он подозревает в убийстве? А что, версия вполне подходящая. Повздорил с соседом и разобрался с ним по полной программе. Такие вещи случаются.