Непрожитые жизни - Нина Сумирэ

Я задала вопрос про недостачу. Ирина закрыла глаза, склонила голову чуть вбок, словно к чему-то прислушиваясь. Прошло около минуты. Тишина.

Ирина открыла глаза и спросила меня, готова ли я услышать правду. Я растерянно кивнула, ожидая услышать нечто ужасное. Так оно и случилось. В нашем коллективе была одна женщина, которая была просто помешана на брендовых шмотках. Так вот взяла деньги она, чтобы потом незаметно провернуть следующее: поставить цены на товарах чуть выше, чем в документах. Но не успела. Вот и вышла недостача, причем дважды. Я даже и не подозревала, что все было так серьезно, надеясь, что обнаружится простая, но досадная ошибка в расчетах. Оказывается, в нашей команде есть тот, кто не чист на руку. Единственный из всех нас.

Моя миссия выполнена: узнала все, что нужно было для невеселого доклада директору. Я поднялась со стула, положила деньги на стол, повернулась было к выходу. Ирина меня окликнула:

– Подождите. У вас еще есть время. Вы не хотите еще задать вопросы? Например, про себя?

Я остановилась. Вопросы уже давно крутились в голове, но решиться было непросто: у экстрасенса я впервые. Что услышу? О чем узнаю? И к добру ли это?

После этих размышлений я все же решилась.

– Хорошо, Ирина. У меня есть один вопрос. Как мне уйти от родителей, решиться жить отдельно?

Ирина вновь ушла в голос, который слышала лишь она. Затем она сказала:

– Здесь есть цепочка развития событий. Уйдешь с работы, дом у тебя появится, частный, платить за него не нужно будет. Как в доме том поселишься, работа будет по специальности, отбоя от клиентов не будет. Отказываться от многих будешь. С деньгами будет все в порядке. С родителями отношения наладятся.

Это было больше, чем я хотела услышать. Ни одному слову я не поверила. Во-первых, работа нынешняя мне нравится, уходить не собираюсь. Откуда возьмется дом, который будет для меня «бесплатным»? Соответственно, и работа по специальности мне не светит, ведь я не увольняюсь.

Но я все же поблагодарила милую женщину и отправилась к Алисе Петровне, чтобы рассказать о том, что происходит в магазине.

Когда я, волнуясь и краснея, передала информацию от Ирины, директор ничуть не удивилась. Лишь нахмурилась еще больше и проговорила, что она так и знала. Увольнять воровку она не стала, лишь созвала всех продавцов на совет и передала, что если еще будут недостачи, они все потеряют работу. С тех пор все наладилось. Финансовых проблем в магазине больше не было.

К Ирине я ходила еще в январе. Наступил апрель. Никуда с работы я не ушла, поэтому про «предсказания» ясновидящей совершенно забыла.

В апреле работы стало больше: та «воровка», Наталья, вдруг ни с того ни с сего почувствовала депрессию, взяла две недели отпуска и стала посещать психолога. Мне пришлось стать на время продавцом, выходя то в дневную, то в ночную смену.

Наталья вернулась на работу посвежевшая, довольная жизнью и заметно влюбленная. В первую свою дневную смену она выходила вместе со мной. Я не удержалась от вопросов: что с ней такого приключилось?

Наташа загадочно улыбнулась и рассказала свою историю. Психолог оказался приезжим специалистом из Америки. Причем данный мужчина (а это был именно мужчина и еще какой!) был взглядов весьма широких. Это был не тот обычный психолог с отсутствующим взглядом, которому с вами скучно. Нет. Это был «живой» человек, которому вы интересны. Виталий Викторович (так звали психолога) встретил Наталью весьма тепло: «по-джентльменски» помог снять верхнюю одежду, усадил в мягкое кресло, предложил кофе. И даже спрашивать о цели визита не стал, а сказал, что Наташа – такая красивая, эффектная женщина с сильным характером, и это очень заметно. Услышав эти слова, она расплакалась и рассказала, что у нее проблемы: работу не любит, мужчины нет, денег постоянно не хватает, дети достают и прочее, и прочее.

Виталий Викторович задал лишь один вопрос о том, где красавица работает. Наташа улыбнулась и ответила, что трудится в магазине элитных спиртных напитков. Она ждала ответной улыбки, но ее не последовало. Наоборот, мужчина нахмурился и сказал, что у Наташи проблема одна: она работает на месте, где людям приносится вред. Если она решится уйти из этой «непотребной» (как он выразился) «таверны», тогда жизнь наладится во всех перечисленных выше сферах. Наташа опечалилась: она не умела более ничего, только продавать спиртное. На своем месте она получает больше, чем могла бы в любом другом магазине города.

Наташа приходила к психологу несколько раз, чтобы поговорить о жизни, выслушать комплименты, рассказы о его судьбе, о том, как он видит реальность. Он спрашивал ее: «Вы уже решились уволиться? Ищете новое место?». Наталья уклончиво что-то отвечала. Тем более, она знала, что психолог-профессионал не должен давить на пациента, давая ему возможность решиться на что-либо самому. Так и прошли эти две недели.

Услышав о нашем магазине как о месте спаивания людей, я крепко задумалась. Никогда прежде я не размышляла подобным образом. Эта мысль крутилась во мне и днем, и ночью. Я решалась.

И уволилась. То есть, Виталий Викторович помог более мне, нежели Наталье. Она так и не решилась сделать этот важный шаг. Депрессия понемногу вернулась, женщина вновь стала раздражительной.

После увольнения пришло новое известие: младший брат, живший от нас отдельно, уходил в армию и оставлял дом на год под мой присмотр. Сбылось второе предсказание Ирины!

Летом я не работала: кому интересно в такое чудесное время каникул заниматься русским языком с репетитором? Но я не унывала: сбережений должно было хватить до осени. Именно в то самое время я начала писать исцеляющие рассказы для женщин. Именно тогда и родилась писательница – Лидия Купченко. Приятно познакомиться.

Кстати, к тому времени у меня появились первые подруги. Да еще какие!

Глава 3

Апельсиновая муза

Я не люблю рисовать. Нет, не потому, что не получается или лень. Ну, представьте: хирургу от Бога предложат печь хлеб. Подозреваю, что он скажет примерно так: «Но я не хочу печь хлеб! Найдите того, кто любит это ремесло!». Но если все же настоять и заставить-таки врача напрячься и приготовить булку, то я не завидую тому, кто будет ее пробовать. А также я не завидую пациенту, который ждет спасительной операции, а хирурга нет на своем месте. Вот так же и я не хочу тратить время на «рисовальное» насилие, ведь меня ждут мои любимые, еще ненаписанные строчки!

Но есть проблема. Я не умею отказывать. Вернее, постоянно ощущаю страх кого-то обидеть. А подруги меня уговаривают пойти в клуб художников. И какие гениальные аргументы приводят: «Ты раскроешься по-новому, только попробуй!» или «Твоя жизнь изменится, в ней появятся краски!», или «Все умеют рисовать, все могут», или «Рисование – это уникальная медитация, не пропусти!», или «Мы тоже не художники, мы – врачи, преподаватели, юристы, но рисование наполняет нашу жизнь радостью!» и прочее, и прочее.

Аргументы не убедили. Но мне не хватает железной хватки хирурга, чтобы раз – и отрезать: «Простите, подруженьки, не хочу, но вам желаю отлично провести время!».

И… соглашаюсь. Иду в клуб как на казнь. Заживо сжигают одним своим присутствием в моей сумке карандаши, краски и холст. Мама, спаси! Но подруги подхватили меня под ручки и с довольным видом ведут на Голгофу открывать во мне спящий талант художника.

Пришли. Приготовились выражать себя через изобразительное искусство. Момент истины настал. Рисовать или не рисовать? Вот в чем вопрос. Я расположилась позади всех, трусливо поджав хвост.

Задание такое: на изящном столике лежит одинокий апельсин. Его нужно изобразить так, чтобы рассказать о сакральной сущности себя. Апельсин – как проекция души. Кстати, весьма интересное задание.

Начали. Щебетания подруг закончились. Все углубились в творчество, освещая свой глубокий внутренний мир вдохновением от одиноко лежащего апельсина.

Проходит час. На моем холсте – пустота. Такая наполненная моим немым ответом очаровательная пустота: не буду рисовать! Буду писать. Бросаюсь к сумке, достаю тетрадку и ручку – моих неизменных спутников.

Подхожу к подруге Валентине. Что я вижу на ее холсте? Ну, конечно! Красиво сервированный стол. В середине – изящная ваза. В ней – горка апельсинов, со вкусом уложенная умелой рукой. Валя – жрица уюта и красоты в доме.

Так, а теперь к Любе. О, вот это чувственность, вот это огонь! На холсте Любы женская рука, держащая сочную дольку апельсина, со всей страстной нежностью прикасается к губам возлюбленного, приглашая испробовать этот плод. В этом вся моя подруга, которая свято верит, что мир спасет только любовь. Поэтому Любу так и зовут. Одним своим именем она напоминает о самом главном и светлом, что есть в каждом человеке.

Ирина, дорогая моя подруга. Что же изобразила ты? И вновь на холсте вся суть нашего философа-лирика: рука, держащая апельсин. Такое ощущение, что еще чуть-чуть и героиня бросится писать стих о превратностях судьбы, о смысле жизни, о ночных грезах. Апельсин помогает найти слова, чтобы дать волю запрятанным глубоким чувствам, о которых никто даже и не догадывался. Сдержанность Ирины высвобождается в ее стихах и рисунках.