Серебряный ангел - Фиби Фиджеймс

— Так-то лучше, — заметил Толбот. — И не забывайте об условиях завещания покойной.

— Помню, помню. — Брайди нетерпеливо махнула рукой и брелоки на браслете зазвенели. — Я должна постоянно носить этот браслет, иначе лишусь своего, так называемого, наследства. Боже упаси!

— Совсем не обязательно быть такой грубиянкой, моя дорогая, — вмешалась в разговор Кора. — Боже мой, разве это не чудо? — С этими словами она вытащила из нагрудного кармана мужа носовой платок, залитый портвейном и приложила его сначала к вискам, а затем к губам.

— В этом вовсе нет необходимости, — согласился с женой Толбот немного раздраженным тоном и извлек из кармана несколько узких запечатанных конвертов. — Это последние послания от вашей дорогой тетушки. Вот письма для прислуги, они помечены. Есть письмо и для вас. Остальные письма уже отосланы. И я бы не сказал, что вас полностью лишили наследства, мисс Кэллоуэй. Вы все же унаследовали какую-никакую собственность.

Брайди взяла конверты, положила их в сумочку и, усмехаясь, воскликнула:

— Да, собственность! Это и в самом деле волнующее событие, не правда ли?! Получить в наследство какой-то захудалый пансион…

— Отель, — поправил Толбот.

— …расположенный в самом центре унылой пустыни Аризоны!

— И все-таки, собственность есть собственность, — не сдавался адвокат.

— Да, это так. А может быть вам захочется со мной поменяться, мистер Толбот? Согласились бы вы отдать мне Драмкин взамен на этот «отель»? Обменяли бы вы свои картины и скульптуры на колодки и оковы? А загородный дом в Мэне? А…

— Достаточно, мисс Кэллоуэй.

— Я согласна, мистер Толбот, этого вполне достаточно. Я уверена, что мистер Джергинс, мистер Гастингс и мистер Картер в восторге от того, как развиваются события.

Тонкие брови Толбота сошлись на переносице.

— Эти джентльмены представляют достойные благотворительные учреждения. И они не имеют никакой личной выгоды от…

— И вы называете эти «учреждения» достойными? Какое там учреждение возглавляет Гастингс? Общество дурацких экипажей [1]? И в чем же здесь, простите, заключается благотворительность?

— Ваша дерзость не делает вам чести, мисс Кэллоуэй. Вы прекрасно знаете, что это никакие не «дурацкие экипажи», а СИЛИКОЗ [2] — заболевание легких. И эта замечательная организация не единственная из тех, которые возглавляет мистер Гастингс. Есть еще калифорнийский пансионат для престарелых шахтеров и ассоциация в Стокбридже, которая заботится о…

— Ну хорошо, а Джергинс? — резко оборвала адвоката девушка. — И его приют в Уимбертли для отслуживших свой век ломовых лошадей? Мистер Толбот, я, конечно, не против этих самых лошадей. Но неужели вы думаете, что все деньги, которые высасывал из моей тетушки мистер Джергинс, действительно шли на закупку овса и щеток для лошадей?

Во взгляде адвоката, устремленном на Брайди, вспыхнула ярость.

Жена Толбота, стоя за его спиной, нервно переминалась с ноги на ногу. Во рту она держала уголок носового платка мужа, залитый вином.

— А вы-то сами, мистер Толбот?! И все эти жирные канцелярские крысы, ваши агенты, которые помогают с продажей поместья! Можете быть довольны: сегодня вы все потрудились на славу. Просто на славу.

Красное от злости лицо Толбота побагровело.

— Не думаю, — продолжала Брайди, — что вам удалось разыскать того, кто побывал на прошлой неделе в Драмкине. Что говорит обо всем этом полиция? Или вы были так заняты со своими канцелярскими крысами, что и не подумали наводить справки?!

Едва сдерживая ярость, адвокат процедил сквозь сжатые зубы:

— Думаю, вам пора возвращаться в Драмкин и начинать собираться в дорогу, мисс Кэллоуэй. И еще, я посоветовал бы вам не совать свой нос куда не следует.

— Очень хорошо, мистер Толбот, — ответила девушка и, словно вихрь, пронеслась мимо взбешенного адвоката, распахнув дверь с гораздо большим стуком, чем намеревалась это сделать.

Джергинс, Гастингс и Картер, стоявшие за дверью, почтительно расступились перед Брайди, но она даже не взглянула на них.

— Я последую вашему совету, мистер Толбот, но выслушайте и вы мой совет! — сказала Брайди, прежде чем захлопнуть за собою дверь. — Смотрите лучше за своей женой. Бедняжка высосала весь портвейн из вашего носового платка!

Дорога домой показалась Брайди долгой и утомительной. Никогда прежде не всматривалась она так пристально в окрестности, разве что тем днем, когда испуганной и несчастной шестнадцатилетней девчонкой приехала она к своей тетушке.

Всю дорогу из Бостона, пролегшую меж небольших перелесков и окаймленную высокими красавцами-кленами, девушка с тоской глядела на столь родной сердцу пейзаж, красоты которого она раньше просто не замечала. Все вокруг было таким зеленым и свежим! В Аризоне вряд ли встретится хоть какая-то зелень. Брайди представляла себе ту местность по иллюстрациям из книги Харпера: бескрайняя пустыня, населенная лишь ковбоями, солдатами и племенами индейцев.

Она не могла поверить, что расстается с этим краем навсегда.

Тринадцать счастливых лет прожито в Драмкине! Сюда, к тетушке Мойре приехала Брайди после смерти родителей. До этого печального события девушка почти не знала своей тетки и не была уверена, что та обрадуется приезду племянницы. Отец мало рассказывал о своей старшей сестре, а когда все же вспоминал ее, то укоризненно качал головой и ворчал:

— У нее нет головы на плечах. Подумать только, она сбежала из дому в день собственной свадьбы! Она опозорила нас! Отправилась скакать по безлюдной пустыне, скиталась по свету, словно какая-то… какая-то… маркитантка [3]!

«Возможно, отец был прав, — подумала девушка, въезжая в ворота Драмкина. — За исключением, пожалуй, одного: тетушка Мойра не сопровождала армии».

Брайди легонько коснулась браслета, обнимавшего ее изящное запястье. В центре браслета красовалась фигурка серебряного ангела, отчеканенного на толстом золотом диске. Серебряный ободок, окаймлявший браслет и фигурку ангела, был испещрен крошечными буковками и цифирками. На оборотной стороне браслета была выгравирована какая-то схема, а промежутки между линиями усеяны осколками драгоценных камней.

Довольно странным казался этот браслет: слишком много было на нем различных украшательств и брелоков, отчего он выглядел несколько вычурным. Впрочем, и сама Мойра была странной женщиной.

«Хотя, нет, — мысленно улыбнулась Брайди, — Мойра не была странной. Она говорила, что в меру состоятельный человек не бывает ни странным, ни сумасшедшим. Именно деньги, — отсутствие их, как и чрезмерное богатство, — способны привести к безумию».