Мой прекрасный лорд - Джулия Берд

– Ну и ну… вы видели? – покачал головой Лукас. – Интересно, откуда бежит этот малый посреди ночи?

– Что? – переспросил Робин Роджер, прикладывая ладонь в рваной перчатке к уху, чтобы расслышать слова Лукаса через шум ветра. В этой странной компании он был старшим.

– Я вовсе не хочу з-з-знать, откуда он так бежит, – заикаясь, произнес Смайли Фиггенботтем. От плутоватой усмешки дрогнули заросшие щетиной впалые щеки. – И думать не х-х-хочу, что за зверюга может подкараулить нас в этом проклятущем месте.

– Может, ты и прав, – буркнул Лукас, поднимая воротник пальто и продолжая путь. Он шумно вздохнул, глядя на серую лошадь, которая почти растворялась в тумане. В свете луны ее силуэт казался совершенно нереальным. – Мне, что ли, больше всех надо? Пошел он… – Лукас выругался. – Я тоже не хочу знать. Давайте покончим с этим, приятели. До чего же холодно, черт возьми!

– Холоднее, чем ведьмины титьки, – хохотнул коротышка Смайли, ковыляя на своих кривеньких ножках, чтобы не отстать от товарищей. – Ей-богу, я бы скорее в-в-в-ернулся в «Семь лун», чем т-т-т-ащиться по этой проклятущей пустоши. Может, в городе пожива и поскуднее, но зато ветер в Лондоне не пронизывает тебя до костей…

– Терпение, Смайли, – перебил Лукас. Впереди возвышался последний холм, на который им предстояло подняться, и за ним должно было находиться поместье Джермейн. Во всяком случае, Лукас надеялся, что так. – Настоящие деньжата не в Лондоне, они здесь, в этом хреновом, черт бы его побрал, уголке, где проклятые лорды и леди прячут свои богатства от таких, как мы. Хватит нам мелочевки, сколько же кошельков я украл… Говорю тебе, Смайли, мы созданы для большего.

– Но почему здесь такие п-п-паршивые места? Сюда когда-нибудь заглядывает солнце? – Смайли пожал плечами. – Недаром говорят, что это местечко облюбовали п-п-привидения.

Лукас не мог бы объяснить, что именно побудило его отправиться сюда, безусловно, это самое неспокойное место во всей южной Англии. Инстинкт, скорее всего именно инстинкт. Что-то тянуло его, какое-то… смутное желание… он едва понимал. Остановившись, он оглянулся назад и нахмурился, не увидев Робина Роджера.

– Эй, старина! Ты с нами? – еще больше хмурясь, крикнул Лукас. Ветер с такой силой ударил ему в лицо, что глаза заслезились.

Смайли дернул его за рукав.

– Да не зови ты, пусть остается. Он нам т-т-только мешает. Не по-по-понимаю, какого дьявола ты взял его с собой? Его время уже… тю-тю, приятель. Оставь его, пусть себе помрет своей смертью, пока кто-то его не прикончит.

Внезапная вспышка гнева, которых Лукас никогда не мог ни понять, ни контролировать, охватила его. Он потряс коротышку Смайли за воротник и приподнял на уровень своих глаз.

– Он мне отец, и ты уж, будь добр, относись к нему уважительно. Насколько сможешь. Дошло?

– Если ты та-а-ак просишь, – отвечал Смайли с сердитой гримасой. – Он вовсе не похож на тебя. Да, черт побери, у него рожа как борозда на д-д-дороге. И наши леди, пожалуй, упадут в обморок, увидев его. Неужели это не приходило тебе в голову?

– Он дал мне свое имя, а оно получше тех прозвищ, которыми меня награждали. Он поставил меня на ноги. Научил самому добывать себе пропитание. И я не хотел бы, чтобы ты относился к нему непочтительно.

Лукас разжал руку, и маленький воришка грохнулся на землю, поднимая брызги грязи.

– Ой, ра-з-з-рази меня гром! Полегче, Лукас, – ворчал Смайли, на всякий случай отползая подальше. – Нельзя быть такким обидчивым! М-мы тут все заодно, как я понимаю.

Лукас расплылся в ироничной улыбке.

– Неужели? Я-то думал, что ты заботишься только о себе. Эй, Робин! Давай поторапливайся!

– Робин!

Согбенная фигура Робина Роджера Дэвина замаячила в темноте, казалось, с каждым последующим шагом он склонялся все ниже. Лукас знал, что ноги у старика здорово замерзли и промокли. Но знал и то, что они должны добраться до Джермейн-Хауса и Фаллингейта как можно скорее.

Еще днем раньше Смайли Фиггенботтем украл лошадь из конюшни Джермейн-Хауса, когда отправился проверить охрану, и вполне возможно, что констебль уже начал поиски. Лукас в гневе чуть не придушил коротышку за его неосторожность, но, черт возьми, этот маленький человечек был лучшим взломщиком среди всех в «Семи лунах».

– Не знаю, почему нам надо топать пешком, можно было бы п-п-п-попользоваться этой чертовой кобылой, – сказал Смайли, поднимаясь и отряхиваясь. – Хотя я и так натворил много неприятностей.

– Потому что вместо того, чтобы нанять ее, как я говорил, ты ее украл, – ответил Лукас сквозь зубы, дуя на кончики замерзших пальцев. – Нам очень повезет, если удастся избежать ареста и вернуться в «Семь лун». Но я не собираюсь возвращаться назад, пока не увижу Джермейн-Хаус. Мы должны все разведать, прежде чем сюда доберется шайка. Сначала осмотрим Джермейн, потом вернемся назад в Фаллингейт – два здоровущих бриллианта в короне Крэгмира, и оба подходят для моего кармана.

– Почему ты выбрал именно эти дома? – спросил Смайли.

– Я слышал, как один бедолага в Лондоне рассказывал о них, пока я шарил у него по карманам. Он говорил, что они недалеко друг от друга и оба ломятся от богатства. Он ездил сюда поухаживать за одной богатенькой мисс, но, похоже, ему ничего не обломилось.

– Я слышал о многих бог-г-гатых домах, – возразил Фиггенботтем, – но я не с-собираюсь ехать в каждое место, о котором слышал.

– Заткнись, скотина. Никаких сожалений! Я доверяю своей интуиции, и поэтому ты сделаешь то, что я прикажу, и никак по-другому. Пошли, Робин!

Лукас пристроился позади пожилого мужчины. Робин сжал его руку окоченевшими пальцами и взглянул с выражением застывшей боли.

– Мы ведь почти пришли? – сказал он, вытирая дырявым рукавом хлюпающий нос.

– Точно, Робин, но мы должны поторопиться, старина.

– Я слишком медленно тащусь, так ведь, мой мальчик?

– Нет, Робин. Я сам старался поспевать за тобой все эти годы.

Жидкие седые волосы Роджера Дэвина беспорядочными клоками выбивались из-под мятой шапки. Нос покраснел, а выцветшие стариковские глаза слезились на ветру. Когда, черт возьми, он успел так состариться, думал Лукас, глядя в спину Робина. Смайли прав, Лукас не должен был брать его с собой, но старый бедолага нуждался в деньгах. И, что более важно, он нуждался в ощущении цели. Лукас глазам своим не поверил, когда однажды увидел Робина, одного из самых ловких карманников, просящим подаяние на улице.

– Давай, Робин, шевелись. Я не смогу сделать это без тебя, старина.

Старик задумчиво посмотрел на него, затем кивнул, принимая благотворительность, хотя и не называя это так.