Соленые реки - Ирина Рикас

Кира питалась в университетском буфете – сосиски, кофе да тортики. С такой едой голодная была вечно, а денег уходило много. Как ни старалась, не получалось сэкономить на фирменные джинсы. А так хотелось! Без них ты вроде и вовсе раздета. Пришлось просить родителей. Те, хоть и не одобряли, не могли отказать дочке, ко дню рождения прислали денег на джинсы.

Кира глянула на себя в зеркало – в их комнате зеркало в полный рост, многие девчонки из других комнат забегали к ним «красоту проверить». Глянула и улыбнулась: красота на месте. Джинсы обтягивают все, что нужно, широкий клеш от колена почти скрывает туфли на высоком каблуке. Кофточка домашняя, мама шила, но зато из модной марлевки и украшена самодельными цветочками из крученой нитки. Темные волосы блестят. Все подружки удивляются: «Кирка, отчего у тебя так волосы блестят?»

Вот блестят, и все! Прическа тоже в ажуре: один к одному Мирей Матье. Стиль! Взяла перевязанную тонкой бечевкой коробку с заранее купленным тортиком «Прага» – дефицит, аж на Крещатик, в центральный гастроном за ним ездила, да еще и очередь отстояла.

Ну все, пошла, там у Ленки небось уже дым коромыслом.

Кира шла по длинному коридору общежития и думала: интересно, почему так говорят – дым коромыслом? Наверное, в старые времена это было про дым из трубы. В деревне в мороз дым столбом поднимается, а если ветер, то столб сгибается немного, вот и получается коромысло. А может, и не потому? Ведь так про застолье говорят.

Детство ее прошло в военных гарнизонах, приходилось жить и в домике с печным отоплением. Один из гарнизонов был по соседству с настоящей деревней – зимой избы утопали в снегу, снег искрился на солнце, а кое-где, вдоль вытоптанных тропинок желтел собачьими отметками. Потом был Север. Полярная ночь. Первые короткие проблески апрельского солнца тоже зажигали на снегу искры. Здесь, в Киеве, зима кажется не настоящей. Так, слякоть.

Кира стукнула в дверь и сразу вошла. Резкий запах прокуренной комнаты ударил в лицо. За столом три девчонки из параллельной группы и один незнакомый паренек дружно дымили.

– Ну и где ваше коромысло? Что-то не видать.

– Ты что, какое еще коромысло? Знакомься, это Васек с третьего курса.

Кира вопросительно глянула на подругу. Та покачала головой: «Нет, не он».

– Привет, Васек. Восемь девок, один я?

– А что, вам мало? Так сейчас еще мой дружок придет. А пока, девчонки, давайте по чуть-чуть. Ого, «Черные глаза»! Откуда такое шикарное бухло?

– Погоди, Васек, давай Сашу подождем.

– Ну, Ленок, чего ждать. Он, может, и не придет.

– Как это, почему?

– Кто его знает. Говорил, вроде его вызывают куда-то.

– Куда это? – забеспокоилась Лена.

– А я знаю?

– Так вы знакомы? – спросила Кира. – Лена говорит, он вроде с четвертого?

– Так мы же в одной комнате живем! Я его и с Леночкой познакомил! Так что, Ленок, с тебя стакан. О, погоди, стучат. Пришел-таки! Входи, входи, открыто.

Дверь открылась. Кира, которая сидела прямо напротив двери, еще не увидев входящего парня, вдруг почувствовала тупой и сильный толчок в сердце. Потом она часто вспоминала этот момент. А тогда почти не обратила внимания, только мысль мелькнула: «Это еще что?»

– А вот и Саша, познакомьтесь. – Ленка не улыбалась и опять вся покрылась красными пятнами.

Кира опять подумала: «Это еще что? Похоже, нашу Леночку зацепило. А парень вроде – ничего особенного. Полноват, щеки круглые, красные, как будто нарумяненные. Причесон какой-то: волосы светлые и вьются вверх. Вообще-то нет, про него нельзя сказать – ничего особенного. Необычная внешность. Заметная, хоть модной не назовешь. А глаза какие! Яркие, светло-синие. Именно не голубые, а… Наверное из-за одежды так кажется. И прикид вполне… Джинсы фирменные, куртка вельветовая, темно-синяя, тоже не из универмага».

– Привет надеждам отечественной филологии! – с порога сказал Саша. – Ну что, второй курс, все в Тищенко влюблены?

– А ты откуда знаешь? – хихикнула рыжеватая пышка Наденька. – Вообще-то у нас только Кирка ему глазки строит. А что в нем хорошего? Лысый, маленький.

– Надежда, хорошего в нем то, что он профессор – в его почти юные годы! – засмеялась Кира. – А про глазки помолчи, сама-то бегаешь за практикантом.

– Я просто иностранную литературу очень, это, обожаю.

– Это здорово, Наденька, – Саша говорил вроде серьезно, а глаза смеялись. – А что вы сейчас читаете?

– Оскарда Вайлда только что прошли, теперь Хэтсби начинаем. Ну, «Великий Хэтсби», автор Фисжерал. Слышал?

Надя старалась по-русски говорить быстро, резко обрывала каждое слово, но мягкие украинские округлости речи выдавали девушку из-под Полтавы. В университет ее приняли по колхозной квоте, без экзаменов.

– А вы, значит языкознание обожаете, – обратился он к Кире. – Тищенко – уникальный знаток. Может хоть по-эскимосски, хоть по-французски. Кстати, мы с вами на Елисейских полях не могли встречаться? Прическа ваша что-то напоминает.

– Скорее, в Елисеевском гастрономе.

– Вы из Москвы?

– Не «вы», а «ты».

Саша как-то сразу расшевелил компанию, балагурил, девчонки то и дело покатывались от хохота. Кира понимала, что долго засиживаться не надо. Ленка только и ждет момента, чтобы остаться с новым знакомым наедине. Как только вино допили, Кира встала:

– Ну что ж, пойду. Еще учить надо, а завтра к первой паре ехать. Пойдемте, девчонки, я вам новый словарь покажу. Знакомый привез из Югославии. Настоящий Вебер.

– Ой, Кирка, откуда такие знакомые? Познакомь!

– Да вы что, он почти пенсионер, предков моих старый друг. Здесь, в Киеве живет. А в Югославию по турпутевке ездил. Выбил в профкоме перед пенсией.

– А, жаль. Ну все равно интересно, пошли. Васек, ты с нами?

– Ну девчонки, вы чего, детское время! Давайте еще посидим. Я сбегаю?

– Нет, Васек, хватит на сегодня, – Ленка нахмурилась. – Иди, иди, посмотри, какие настоящие словари бывают.

– Ну, Ленок, я думал, ты мне друг. Пошли, Сашка, нас выгоняют.

– Вася, ты тупой? – Ленка прошипела шепотом, но слышно было всем. Потом сказала нарочито громко:

– Я не выгоняю. Сиди, сколько хочешь.

– О! Ну так я сбегаю. Давайте скинемся.

– Нет, Вася, ты правда тупой!

– Пойдем, Васек, мне еще сигареты привезли хорошие, угощу, – Кира взяла парня под руку и потянула за собой к двери.

– Ну, другое дело. Это я только так, я и сам собирался.

Похоже, до Васи стало доходить. Компания вывалилась из комнаты, оставив парочку наедине.

Глава 3. Яблонька

Приближалось время сессии. И кто это выдумал – сессия в самом разгаре весны! Надо подбирать долги, сдавать зачеты, готовиться к экзаменам. Испытание не для слабаков! Сиди в библиотеке, если можешь. А как сидеть!? Лекции и семинары закончились, расписание свободное, а вокруг утопающий в весенних ароматах Киев! Да такой город только и создан для того, чтобы гулять по нему день и ночь!

Накануне сладкого и лихорадочного времени сессии, в последний день занятий, в конце лекции, Ленка шепнула:

– Кира, не убегай, после пары пойдем в «Яблоньку».

– Давай, а чего так? Вроде сперва сдать надо?

– Да нет, просто так. Поговорить хочу.

– Ладно.

Поговорить вроде и в общаге можно. Да и до общаги целых полчаса на троллейбусе трястись, говори сколько влезет. Но раз Ленка хочет, что ж, можно пойти. Погода такая, что любой повод хорош, чтобы оттянуть момент, когда придется сесть за учебники.

«Яблонька» – маленькое кафе прямо под боковой стеной здания их факультета. Несколько столиков под деревьями, дощатый ларек с посудой и небогатым ассортиментом. Там продавали спиртное в розлив, студенты-старшекурсники частенько захаживали туда после занятий. Можно было там встретить и некоторых завсегдатаев из преподавателей. Например, Язвильского – замшелого, обрюзгшего лектора по истории КПСС.

Это был самый муторный и самый обязательный предмет во всех советских ВУЗах. Лекторы, читавшие его, вдоволь издевались над студентами. Язвильский, или папа Язя, – так его называли за глаза студенты – любил пропустить перед парой рюмочку коньяка. Это, очевидно, будило его вдохновение, и на семинаре он, выбрав по списку какого-нибудь прогульщика, начинал с пристрастием допрашивать:

– Доложите, товарищ студент, какое число совковых лопат было выпущено советским доблестным тылом в период с марта по ноябрь 1942 года.

И тут уж было не до иронии. Никому в голову не приходило подмигнуть на слове «совковых». Попробуй не доложи!

– А я давал это на лекции! Лекции надо посещать, товарищ студент!

И товарищу студенту уже вряд ли кто позавидовал бы. Бывали случаи, что к папе Язе ходили пересдавать по семь раз!

Девчонки редко заходили в «Яблоньку». Спиртным они не интересовались, тортиков там не было. Можно, правда, было выпить настоящего кофе.

Когда Кира вошла в кафе, Ленка уже сидела за одноногим алюминиевым столиком. Перед ней стояла широкая рюмка с желтым вермутом и металлическая креманка с мороженым.