Опасайся дверных ручек (СИ) - Аноним Эйта

Чтобы не выглядеть нахлебницей, а Ярт все-таки не начал настаивать, Юлга уточнила:

— Мои вещи в камере хранения, проплачены до завтра. Так что завтра я сяду на поезд и уеду, или поищу работу — в любом случае, здесь вы меня, Ярт, больше не увидите. Хотите, я заплачу за жилье?

Варт возразил прежде, чем Ярт успел открыть рот.

— Мама тебя напугала. Брать с тебя после этого деньги: ты послушай, как звучит! Злобные домовладельцы затаскивают ничего не подозревающих гостей столицы в дома, заставляют их заселиться в их лучшую комнату, а потом требуют отдать последние деньги? Так, что ли? Ну, нет! Живи сколько хочешь забесплатно — не обеднеем. Ярт, придется тебе обломиться, хотя перед родным-то братом можешь не стесняться, он отлично знает, что твоя алчная душонка не против содрать с бедной девушки побольше.

Выслушав эту тираду, Ярт только устало спросил:

— Ты в этом уверен, Варт?

— Абсолютно. И мама…

Ярт не стал возражать, просто пошел к лестнице на второй этаж, самую чуточку — почти незаметно человеческому глазу — сгорбившись. Юлга поежилась, не совсем понимая, почему ей вдруг стало так грустно.

— Скажи матери, что я сегодня готовлюсь. К ужину пусть не ждет.

А ужин оказался замечательный. Таким, наверное, бог смерти Окос мог бы накормить свою привередливую жену: Юлга ела и ела, и ела, и еще ела, просто не могла остановиться, а Варт, гад, все подкладывал и подкладывал, видно, надеясь, что потом сможет катать ее по дому, как шарик для боулинга.

Мясо было нежным и нежирным, именно настолько острым, как Юлга любила; соус незнакомым, но вкусным; да что там, даже нелюбимые вареные овощи Юлга с удовольствием умяла и попросила добавки. Мать Варта, Талина, хлопотала и суетилась вокруг стола, постоянно что-то спрашивая и сама же отвечая. Юлге оставалось только кивать, стараясь попадать в такт словам. Иногда сидящий напротив Варт отпускал какие-то шуточки, над которыми грех было не посмеяться, но которые сразу же забывались, рассказывал какие-то анекдоты, в общем, развлекал Юлгу и как мог поддерживал за столом непринужденную атмосферу.

Юлга уже почти привыкла, что ее упорно называют Яльсой, уже почти расслабилась и почувствовала себя в обычных гостях.

А потом Талина походя, невзначай, назвала Варта Яртом.

И снова, обратившись с прямым вопросом:

— Ярт, почему?

Варт окаменел.

Юлга с ужасом наблюдала, как мертво замерло его всегда подвижное лицо, как заледенели глаза. Перед ней как будто оказался настоящий Ярт вместе со своей некромантской аурой. Юлга заерзала на стуле, не зная, куда спрятаться от этого страшного зрелища.

Только сейчас она увидела, насколько братья похожи. На самом деле Варт был вылитый Ярт, только моложе лет на десять. Он тоже был до жути красив, когда не кривлялся: ключевое тут «до жути».

Варт даже как будто дышать стал реже. Голос исказился, став ниже. Он медленно ответил:

— Что?

— Она уехала. Неизвестно куда, непонятно куда. В ночь.

Тут Юлга машинально кивнула, просто потому, что взяла за правило кивать на каждую четвертую реплику Талины.

— Она вернулась. Конечно, она вернулась, не могла не вернуться, все было под контролем. Прости, мне пора готовиться к завтрашним тестам.

Потом он встал и решительно вышел из столовой. Юлга решила, что ничего страшного не случится, если она сейчас выбежит за ним: из сбивчивой речи Талины Юлга поняла только одну вещь, Яльса была девушкой Ярта… или уже невестой? Неважно. Главное, что Яльса могла без объяснений выбежать из столовой вслед за женихом, или парнем… за Яртом. И Талина не будет им мешать, предоставив голубкам ворковать наедине.

Она догнала Варта в гостиной. Он стоял у искусственного камина и как будто снова оживал. Бледное лицо окрашивалось в вполне человеческий цвет и при взгляде на это лицо Юлге не думалось о мертвецах и прочей потусторонней чуши. Если бы Юлга коснулась его пальцев, они были бы теплые — так ей казалось.

Он обернулся и улыбнулся — вполне по человечески, тепло так.

— Прости за представление. Мама хотела спросить об этом Ярта, и… неважно.

Юлга вопросительно подняла бровь — когда-то она отрабатывала этот прием перед зеркалом, получалось миленько.

Спрашивать о магическом даре считалось неприличным. У слишком многих он был слабым и не слишком-то полезным, у кого-то наоборот чересчур сильным и внушающим другим вполне обоснованные опасения. Еще несколько веков назад тех же некромантов выселяли в отдельные карталы на окраинах города, чтобы не «портили воздух». Считалось, что некроманты разносят болезни, как крысы.

В соседних кварталах селились маги огненной стихии, чтобы не попалили город, хотя теперь каждый ребенок знает, что огневики — лучшие пожарные…

Много их было, дурацких суеверий, так что теперь дар считался чем-то настолько личным, даже интимным, что о нем могли не знать даже члены семьи — если, конечно, он не был очевидным: выходец из рода воздушников-стихийников вряд ли окажется водником, а если вдруг окажется, то на его мать будут очень подозрительно коситься. Да и когда дар настолько явно демонстрировался на публике, можно было высказать любопытство. Однако Варт имел право перевести тему, что он и сделал.

— Давай посмотрим твою комнату?

Он провел ее по лестнице наверх, открыл дальнюю в коридоре дверь, и Юлга оказалась в большой и светлой комнате. Провела пальцем по письменному столу — ни пылинки, казалось, очень аккуратная хозяйка оставила комнату только вчера. Все плоские поверхности были уставлены сотнями миленьких мелких вещичек, которые часто называют памятными. Все было в каких-то бантиках, пуговичках, фенечках, сердечках — обои, шторы, покрывало на кровати…

— Здесь что, жила маленькая семилетняя девочка? — Удивилась Юлга.

Варт смутился.

— Комната и правда, очень… розовая… потому что… ну…

— Потому что Яльса любила розовое. — Немного раздраженно перебила Юлга. — Я поняла, я благодарна за ночлег, я не обижусь. Давай еще кое-что проясним. Я провинциалка, а не дура. Я поняла, что Яльса сбежала от твоего мороженого брата-некроманта, а вы не смогли ее найти. Слушай, Варт, я не виновата в том, что на нее похожа. Если ты сможешь втолковать это своему брату… считай, мы в расчете. Я уеду завтра же.

— Панда, давай потом…

— Не-е-ет, сейчас. Я уеду завтра же. Даже если на дворе будет тайфун, ураган, цунами и восстание живых мертвецов одновременно — я уеду. Я устала отзываться на чужое имя. Ты, возможно, привык, но я — нет.

— Не «не смогли». — Резко сказал Варт. — Не захотел.